Шевцов Ю.В. Дезинтеграция культурно - политического пространства Речи Посполитой в 1587-1592гг.

 Шевцов Ю.В.
 
Дезинтеграция культурно - политического пространства Речи Посполитой в 1587-1592гг.
 (Вильнюс, 1994. Минск, 1996.)

СОДЕРЖАНИЕ.

ПРЕДИСЛОВИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

1. БАТОРИАНСКАЯ ПАРТИЯ.
1.1. НАТИСК НА МОСКВУ.
1.2. СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО С ТУРЦИЕЙ.
1.3. ВЫНУЖДЕННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ В ЕВРОПЕ НА НИДЕРЛАНДЫ.
1.4. СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА В РП.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 1.

2. ВСПЫШКА БОРЬБЫ В КАТОЛИЧЕСКОМ ЛАГЕРЕ.
2.1. ЦАРЬ ФЕДОР.
2.2. КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ В ЕВРОПЕ.
2.3. КОНФЛИКТ БАТОРИАН И МАКСИМИЛЛИАНИСТОВ.
2.4. РЕВАНШ ГАБСБУРГОВ: "ДЕЛО ЭРНЕСТА".
2.5. РЕВЕЛЬСКАЯ ДЕМОСТРАЦИЯ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 2.

3. РЕЗКИЙ РОСТ ЛИТОВСКОГО СЕПАРАТИЗМА.
3.1. КОНВОКАЦИОННЫЙ СЕЙМ.
3.2. ВНУТРЕННИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ВКЛ.
3.3. ВКЛ В РЕВЕЛЬСКОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ 1589 ГОДА.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 3.

4. ПРОТЕСТАНТСКИЙ МЕССИАНИЗМ ЯНА КИШКИ.
4.1. КОНСОЛИДАЦИЯ АРИАН.
4.2. АРИАНЕ И ПРАВОСЛАВИЕ.
4.3. ЗАВЕЩАНИЕ ЯНА КИШКИ.
4.4. ЖЕНИТЬБА ХРИСТОФОРА РАДЗИВИЛЛА ПЕРУНА НА ВДОВЕ ЯНА КИШКИ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 4.

5. ПРОРЫВ К ЖИЗНИ ПРАВОСЛАВНЫХ СТАВРОПИГИАЛЬНЫХ БРАТСТВ.
5.1. ФОНОВЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПОЯВЛЕНИЯ БРАТСТВ.
5.2. БРАТСТВА КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТАНТОВ ВКЛ.
5.3. БРАТСТВА В ПОЛИТИКЕ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА.
5.4. БРАТСКАЯ ЦЕРКОВЬ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 5.

6.УСИЛЕНИЕ ПАРТИИ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО. 
6.1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО.
6.2. ЗАПОРОЖСКОЕ КАЗАЧЕСТВО.
6.3. ПОСТБАТОРИАНСКАЯ УКРАИНА.
6.3.1. КАЗАКИ.
6.3.2. КОРОНА.
6.3.3. ДВИЖЕНИЕ ХРИСТОФОРА КОССИНСКОГО.
6.3.4. НОВАЯ УКРАИНА.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 6.

7. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1592 - 1593 Г.Г.
7.1. КАТОЛИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ НА ТУРЦИЮ.
7.2. ТРАНСИЛЬВАНСКИЙ ФАКТОР.
7.3. УНИАТСКИЙ ПРОЕКТ НА ДУНАЕ.
7.4. ПОВОРОТ ТУРЦИИ НА ЗАПАД.
7.5. ТУРЕЦКАЯ ВОЕННАЯ УГРОЗА РП 1589 - 1590 Г.Г.
7.6. ВЛИЯНИЕ НА РП ПЕРЕОРИЕНТАЦИИ ТУРЦИИ НА АВСТРИЙСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 7.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

ЛИТЕРАТУРА.

ХРОНОЛОГИЯ.

ПРИЛОЖЕНИЯ.


ПРЕДИСЛОВИЕ. ОТ ИЗДАТЕЛЕЙ.

Уважаемые читатели!
В монографии "Дезинтеграция культурно-политического пространства в 1587-1592гг." сделана попытка вычленить основные геополитические тенденции, под воздействием которых оказалась в конце 16 - начале 17-го столетий Речь Посполитая. Эта работа является первой среди подготовленных автором исследований по геополитической ситуации, которая сложилась в Средней Европе в конце 16 - начале 17-го столетий.
Сокращенный вариант данной книги (главы 1-4) публиковался на литовском языке в сборнике научных трудов Института культуры и искусства Академии Наук Литвы “Kulturos tirynejimas” N3, 1996. В 1995-1996 гг. сокращенный вариант книги (главы 1,2,4) был опубликован по-белорусски в журнале "Спадчына". Нанешнее издание является полным изданием книги на русском языке - языке оригинала рукописи.

ВВЕДЕНИЕ.

Мало найдётся в средневековой истории Восточной Европы периодов, которые были бы так широко освещены в историографии и о которых было введено в научный оборот так много фактов и источников, как вторая половина XVI века. Это естественно: именно в то время в Европе да и в мире вообще произошли изменения, которые, рискнём заявить, определяют в своих базовых чертах развитие человечества до сих пор:
1. откристаллизовались в устойчивое культурно - политическое сообщество северные протестантские страны Европы, что предотвратило объединение Европы в единый политико - экономический ор­ганизм под властью католически ориентированных Габсбургов за счёт прибылей от монопольной эксплуатации ими американских и иных колоний, и втягивание этого нового геополитического обра­зования на завоевательные походы в Восточной Средиземноморье и, возможно, во всём мире, обусловленные не столько экономическими, сколько идеологическими мотивами;
2. началась широкая самостоятельная колониальная экспансия протестантских стран Европы, открывшая дорогу к возникновению колониальных обществ в Северной Америке, Южной Африке и в дру­гих регионах, что в свою очередь привело к изменению всей ценностной доминанты Европейской цивилизации в сторону апологетики идеи прогресса и конкуренции, в отличие от предшествующей ориентации на идею истинной веры и централизованной организации;
3. Тесно интегрировавшиеся во время "революции цен" в единое европейское экономической пространство Восточно - Европейские государства приобрели военно - экономический потенциал, достаточный для перехода к широкой экспансии за Уралом, что и сделала в конце XVI века Москва, возникла реальная перспектива объединения этих государств в рамках единого государственного организма;
4. сконцентрированная в рамках Турецкой империи часть исламского мира после окончания Ирано - Турецкой войны стала в этой цивилизационной единице преобладающей и совершала эпохальную попытку прорыва к Атлантическому океану, что тогда ещё могло предотвратить достижение христианскими странами Европы мирового культурно - экономического и политического доминирования.
В конце XVI века наступила решающая фаза в реализации всех указанных геополитических тенденций. Лишь в начале XVII века окончательно определились наиболее жизнеспособные из них:

1. протестантские страны Европы отразили все попытки католического блока подчинить их себе;
2. была ликвидирована в пользу северных протестантских стран Европы колониальная монополия Габсбургов;
3. замедлены по сравнению с протестантскими странами темпы роста Восточно - Европейского геополитического образования и практически ликвидирована перспектива его объединения в тот момент в единый государственный организм;
4. Турецкая империя истощена в затяжном конфликте с Габсбургами, не допущена до Атлантического побережья и Сибири.

То есть в течение конца XVI - начала XVII веков решалось, какая из Европейских геополитических группировок будет доминировать на Земном шаре и в какой форме. Победителем вышли северные протестантские страны Европы. Их конкуренты: католический блок государств во главе с Габсбургами, Восточно - Европейские в значительной мере православные государства (в первую очередь Речь Посполитая (РП) и Московское Государство) и преимущественно исламская Турецкая империя оказались втянуты в междуусобные войны, а их колониальный потенциал резко ослаблен.

То есть вполне понятно особое внимание современной историографии к указанному историческому периоду. По сути в нём - начало современной цивилизации.

Особенностью исследования историками этого периода, на наш взгляд, выступает недооценка большинством историографических школ места и характера в общем историческом процессе Восточно - Европейских стран. Таким образом на него глядели Маркс, Бродель, т.е. классики наиболее распространённых ныне в Европе интегралистских историографических схем. Они однозначно отводили ведущую роль в истории Европы Западной Европе, считая Восточную лишь специфичной обширной окраиной Запада. Подобный подход можно понять: историческое произведение, кроме научной функции обладает также идеологической. Сама по себе мотивация проведения исторического исследования в значительной мере обусловлена идеологическим императивом, то есть поиском места в историческом процессе общества, которое изучает исследователь.

Наука в более менее чистом виде начинается с перехода исследователя на идеологические позиции человечества как высшей форы человеческой корпорации и общего знаменателя истинности всех историографических построений, а такое случается нечасто. Лишь в самое последнее время возникла реальная возможность и даже необходимость к консолидации всего человечества в более - менее самоуправляющийся объект. А, значит, и к превращению "чистой исторической науки" из маргиналии в общественно значимую реальность. В этом смысле большинство ныне существующих исторических произведений являются формой самопознания неких геополитических объектов меньшего уровня, чем человечество. Отсю­да и доминирование в историографии Восточной Европы схем, ориентированных на рассмотрение ее в качестве объекта приложения усилий иных геополитических единиц, быть может, более сильных сейчас, чем та. Так, указанным недостатком грешит классические Английская историография и "атлантическая" вообще, французская, испанская и католическая в целом, Скандинавс­кая, не говоря уж о немецкой.

С другой стороны, "почвеннически" ориентированная историография стран региона наполнена недостатками иного типа: преувеличением значения данного региона или отдельных его стран во всемирной истории. На этой основе функционируют в первую очередь "мессианские" доктрины о польском католицизме и российс­ком православии. Национальные исторические школы, как правило, представлены относительно небольшой по количеству и объёму массой трудов, в которых, возможно потому, редко встречается сознательное встраивание собственной историю в контекст истории других народов и образований. В период существования СССР и Восточного блока получила широкое распространение трансформированная в его интересах старая российская историографическая схема XIX века (применительно к нашему региону ею выступал вариант западно-руссизма).

После происшедшего ныне краха Восточного блока, чьё существование в значительной мере обеспечивали эти российско - советские идеологизированные историографические схемы, встала проблема интеграции данного региона в единое новое (постмаастрихтское) европейское геополитическое пространство, а вместе с тем возникла необходимость в поиске ответа на вопрос о действительном характере и месте Восточной Европы в европейском и мировом историческом процессе. Реанимация в Восточной Европе общественного значения созданных в конце XIX - I половине XX века национальных историографических концепций не стыкуется с прошедшей в послевоенное время в Западной Европе денацификацией, а главное -- эти концепции опираются на устаревшую методологическую базу и не учитывают, например, выводов о закономерности функционирования человеческих сообществ П.Сорокина, часто М.Вебера, Броделя и многих других работавших в послевоенное время на Западе учёных. Пока ясно лишь, что прежние конфронтационные (на уровне Запад - Восток) построения нуждаются в перепроверке с учётом как общей тенденции к объединению Европы, так и с использованием нечасто применявшихся к истории Восточной Европы новых обществоведческих методик: нейтральных политологических и культурологических категорий и общей теории систем в первую очередь.

Такой попыткой введения Восточно -- Европейской истории в общеевропейский и в некотором смысле мировой контекст с использованием указанных методологических приёмов, с точки зрения автора, и является представленная работа. Предлагаемая вниманию читателей монография - лишь первая часть из подготовленной серии работ, целью которых выступает исследование процесса образования в Восточной Европе единого государственного организма, независимого от соседних геополитических образований. В данной монографии особый акцент сделан на политологический анализ структурного кризиса, охватившего РП после смерти Стефана Батория. В других частях этого исследования внимание читателей акцентируется на иных методологических приёмах. Выбор исторического периода уже указанными выше тенденциями мирового исторического развития, которые именно в конце XVI - начале XVII веков привели к решающему обострению борьбы разных геополитических объектов между собой. Частью этого столкновения выступили и события в Восточной Европе. После смерти Стефана Батория настала принципиальная смена вектора геополитического развития РП, стимулированная активным вмешательством в её дела католических стран Европы во главе с Габсбургами, потому указанный период кажется наиболее ярким в плане высветления роли, места и характера Восточно - Европейской истории вообще.

К тому же, именно в конце 80-х годов католическому блоку не удалось решительное наступлении на протестантские страны Европы (Великая Армада, Франция, Нидерланды, начало самостоятельной английской колониальной экспансии, в некотором смысле в этом ключе находится и неудача с провозглашением королём РП Максимиллиана Габсбурга), вскоре он оказался втянут в затяжную войну с Турцией, была совершена попытка достижения государственной унии РП и Московского государства и как раз к началу XVII века определился исход этих процессов.

Представленная монография ограничена ещё более узкими вре­менными рамками: от смерти Стефана Батория до начала Австро - Турецкой войны. До смерти Батория РП выступала стратегическим партнёром Турции в её давлении на Московское государство. После смерти Батория под давлением Австрийских Габсбургов католическая партия в РП спровоцировала мощный внутренний кризис, нацеленный на подчинение РП геополитическим интересам католического блока стран. В частности, провоцировалась война РП и Турции. В конечном счёте проавстрийской католической партии РП этого добиться не удалось, но к тому времени вызрел общий конфликт Австрийских Габсбургов и Турции, который сам по себе привёл к переориентации внешнеполитического натиска Ту­рецкой империи с Московско - Иранского направления на Европу. Начало австро - турецкой войны (до совместного разгрома Турцией и РП Московского государства) всё равно означало прекращение состояния стратегического партнёрства РП и Турции и вело к возникновению в Европе новой геополитической комбинации. Потому именно год начала этой войны и избран в качестве верхней границы рассматриваемого периода.

Для достижения цели работы потребовалось не только применение непривычных методик, но и использование некоторых оригинальных историографических концепций. Их обоснованию также уделено значительное место.

Итак, подчеркнём: целью данной работы выступает исследование закономерностей и тенденций общественного развития стран Восточной Европы (в первую очередь Речи Посполитой, как ведущей страны Региона) в общеевропейском контексте. Особое внимание при этом уделяется процессу вызревания предпосылок к возникновению единого самостоятельного государственного организма стран Региона, что обусловлено потребностями следующих частей нашего исследования.




Глава 1.  БАТОРИАНСКАЯ ПАРТИЯ.


1.1. НАТИСК НА МОСКВУ.
1.2. СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО С ТУРЦИЕЙ.
1.3. ВЫНУЖДЕННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ В ЕВРОПЕ НА НИДЕРЛАНДЫ.
1.4. СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА В РП.

1.1. НАТИСК НА МОСКВУ.


Смерть Стефана Батория наступила в момент максимального пика господства в Речи Посполитой (РП) возглавляемой им политической партии. Баторий умер в декабре 1586 года во время приготовлений к решительному походу на Москву. Желание похода королём было уже декларировано. Сейм, призванный принять окончательное решение об этом, объявлен. Средства собирались. Часть денег уже была предоставлена Папой Римским. Войска частично мобилизованы и сконцентрированы на территории Великого княжества Литовского (ВКЛ). Сам Баторий находился в своей Восточной ставке в Гродно (1). Никакой серьёзной оппозиции намеченному походу внутри государства не отмечалось (2). Общество пребывало в состоянии высокой степени консолидации и  вдруг  неожиданная смерть главы государства сорвала такое грандиозное предприятие.

Баторий умер в момент подготовки к реализации главной цели его внешней политики: к полному разгрому и подчинению Московского государства. Имелись ли реальные шансы на это? Вспомним, что, когда он вступил на престол, московские войска владели Полоцком и практически всем Подвиньем, а также значительной частью Эстонии. Баторий сумел не только консолидировать в устойчивое целое новое государственное образование -- Речь Посполитую, но и отвоевать Полоцк, большую часть Ливонии и перенести войну на территорию Московского государства. Осада Баторием Пскова была неудачной, но она продемонстрировала новые цели Речи Посполитой в войне: разрушение основ, на которых держалось Московское государство и в конечном счёте -- подчинение этого государства и общества своему влиянию.

Надо иметь ввиду, что Псков на тот момент являлся самой мощной крепостью Москвы, её главным опорным пунктом на пути к Балтийскому морю (3), ведь могущество Новгорода да и сам Новгород были лишь совсем недавно полностью сокрушены во время опричных походов Ивана Грозного.  В Новгороде практически  не  осталось даже  прежнего населения,  частично уничтоженного опричниками, частично депортированного ими в глубинные города огромного государства (4). Новгород ещё лишь заселялся переселяемыми из коренных земель Москвы жителями и был невелик,  слаб и  зависим  от царя.  Псков же пожал плоды от уничтожения своего старого кон­курента и находился на подъёме.

Этот его подъём был следствием исключительно усиления могущества Московского государя и потому,  розыгрыш в Пскове каких-то сепаратистских проектов  в пользу Речи  Посполитой успеха не имело.  Поэтому удар Батория по Пскову имел целью  не  только  отогнать  московские  войска дальше от Балтики,  Ливонии, Полоцка и лишить их главной военной базы в Регионе; не только ослабить конкурента возрождающемуся  Полоцку;  не только стимулировать хотя бы небольшой рост прежнего Новгородского сепаратизма, но и уничтожить искреннего союзника царя, общество, бывшее его главной опорой на Северо - Западе государства, которое лишь внешне покорно склоняло голову  перед его самодержавием,  а на самом деле -- являлось одним из основных создателей и основ  Московской  государственности. Отсюда  --  и  мощь сопротивления Псковичей шляхетскому королю.

Очевидно, потому Баторию пришлось изменять направление своего главного удара на Востоке. Псков был слишком монолитен. Но сам по себе без Москвы неопасен. Бить надо было в само сердце государства: по раздираемой борьбой разных боярских группировок столице (5). Кроме того, Псков в результате похода Батория всё же был ослаблен. Для широких наступательных действий сил там не было. Помощи от него Москве в виде отвлекающего похода, например, на Полоцк или в Ливонию можно было не опасаться. А вот, в случае падения Москвы, можно было рассчитывать на изменение Псковом своей внешнеполитической ориентации в сторону шляхетского государства.

В любом случае, удар по Пскову демонстрировал изменение целей войны со стороны Речи Посполитой. Повто­римся, что теперь речь пошла о существовании Московского государства в качестве значимого геополитического образования. Этому особо способствовала военная отсталость Москвы. Ее войс­ка в полевых сражениях, как правило, уступали войскам Речи Посполитой. РП обладала лучшим вооружением, применяла более современные приёмы ведения войны, её войско, состоявшее преи­мущественно из профессионалов -- наёмников и воодушевлённого идеей строительства своего государства шляхетского ополчения превосходило в плане боевой стойкости армию постопричнинной Москвы (6).

С другой стороны, на подъёме находилась экономика Речи Посполитой. Встало на ноги фольварочное производство на территории собственно Польши, в Понёманье и Побужье (7); резко выросла торговля с Западно - Европейскими странами,  особенно Балтийская (8),  началось  хозяйственное возрождение Ливонии (9),  Рига вновь превращалась в морские ворота  для  восточных  воеводств  ВКЛ (10); быстрыми  темпами развернулась сельско -- хозяйственная колонизация степей Украины (11),  чему в немалой  степени  способствовала возобновившаяся после столетнего перерыва политическая и хозяйственная консолидация Волыни в одних руках (латифундия князя Константина Острожского охватила в конце XVI века около половины территории Волынского воеводства, большая часть территории остальной части воеводства находилась в распоряжении зависимой от него шляхты и магнатерии (12)).

Из стран Западной Европы быстрыми темпами происходило вливание в экономику Речи Посполитой новых орудий труда и технологий, рядом -- в Швеции -- как раз в это время были разработаны крупнейшие на тот момент в Европе месторождения металлов (13) и благодаря этому государство Стефана Батория обладало неизмеримо большим доступом к металлам и металлическим изделиям, чем Москва.

Совершенно обратная ситуация имела место в Москве. Сельское хозяйство Московского государства не то, что не могло напрямую воспользоваться результатами "революции цен" вследс­твие отброса Стефаном Баторием Москвы от Балтийских портов, оно с трудом элементарно самовоспроизводилось. Его накопления полностью изымались на нужды государства, которое так неудачно прорывалось к Балтийскому морю и никак не могло найти приемлемого политического компромисса с шляхетским обществом Речи Посполитой, чтобы решить свою данную проблему "по-литовски" на путях мирной взаимоинтеграции. За время "отстаивания национальной самобытности" при Иване Грозном Московское общество потеряло около трети крестьянского населения и пахотных земель. Причём основные потери пришлись на Северо - Западные регионы страны: Новгород, Псков, Смоленск (14). И это в условиях неудачи в движении к Балтийской торговле и  быстрых экономических успехов Речи Посполитой!

Единственным реальным, хотя и жизненно важным для восточного соседа РП, достижением этого периода можно считать, очевидно, прорыв Москвы на Волгу и за Волгу на Урал и в Сибирь (15). Москва получила свою Америку. Пушнина Урала и Сибири стала  московским  эквивалентом колониальному серебру Испании, пусть это тогда имело и не такое большое значение  для мировой истории,  как  открытие и эксплуатация Нового Света (16).  Самое же главное,  что московская "Америка" не досталась мусульманам. А ведь  это было очень реально в случае сохранения независимости Казанского и Астраханского ханств на фоне выхода на подступы к Волге  близких им по культуре Турецкой Империи и Ирана. Кроме того, Московское государство не обладало достаточными запасами разведанных металлов и было вынуждено завозить металл в страну извне (17). Месторождения Кривого Рога и Урала ещё не были даже открыты.

В указанных условиях решительная атака РП на Москву выглядела крайне перспективным предприятием. А политика постоянного давления РП на восточного соседа кажется самой естественной стратегической линией из всех возможных. Но рассматривая возможные результаты несостоявшегося последнего похода Стефана Батория надо всё же несколько подробнее учесть Ирано - Турецкий фактор.



1.2. СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПАРТНЕРСТВО С ТУРЦИЕЙ.

Политика Турции в Восточной Европе после подчинения ею Крымского ханства в конце XV века традиционно строилась на следующих постулатах:
1. не допускать прорыва континентальных государств к Чёрному морю, т.е. препятствовать земледельческой колонизации крайне плодородных Причерноморских степей и заведению континентальными странами широкой Черноморской торговли. Таким образом сдерживался рост основы геополитической устойчивости этих государств -- их сельского хозяйства, сохранялся в руках турецкого армянского купечества контроль за транзитной торговлей в районе Северного Причерноморья, дополнительно привязывались к Турции Дунайские княжества (Трансильвания, Валахия, Молдавия), которые сохраняли за собою позицию главного поставщика сельско - хозяйственной продукции в Константинополь. Отметим, что сама доставка этих продуктов в более, чем миллионный город находилась преимущественно в руках греческого и еврейского турецкого купечества (18). То есть основные купеческие группировки Турецкой империи не были заинтересованы во фронтальном  освоении данных степных просторов в принципе, даже за счёт колонистов -- турок.
Султан со своим двором были заняты достаточно успешными  военными  походами  на Балканах и в Закавказье.  Без решения своих геополитических проблем в Южной Европе и в Закавказье Турция не могла рассчитывать на успешную собственную сельско - хозяйственную колонизацию Северного Причерноморья. А потому Турецкой империи пока было выгодно существование в данной части Европы "Дикого поля".
2. препятствовать объединению континентальных Восточно - европейских государств, ибо в любом случае такое объединение будет иметь целью прорыв к степным чернозёмам, а в перспективе - и к Боспору и Дарданеллам (19). Напомним в связи с этим историю Киевской Руси, которая в моменты своего более - менее консолидированного состояния всегда разворачивала экспаисию на юг, имея ввиду в перспективе Константинополь (красноречивы в этом смысле походы Святослава). Турецкая империя в XVI веке переняла на себя часть геополитических функций Византийской империи, но в отличие от Византии, Турция имела потенциал к широкой внешней экспансии и стимул к этому в виде стремления избежать судьбы "ленивой" предшественницы. Наконец, перестали представлять из себя серьёзную геополитическую величину кочевые степные народы, резко отставшие в развитии своей воинской техники от зем­ледельческих государств.
Потому Турция не искала устойчивого союза с континентальными Восточно - Европейскими государствами, как это сделала в своё время Византия. Политику Турции можно рассматривать как заблаговременную подготовку к неизбежной войне с ними. Потому и стратегической целью султана в Восточной Европе, пока сил на большую войну не было, выступало стравливание континентальных государств между собой либо провоцирование внутренних катаклизмов в усилившихся государствах.
3. опираться на Крымское ханство. Сил этого государственного образования не хватало для удержания под своим контролем значительных пространств с земледельческим населением. Освоить своими силами Причерноморские степи татары не могли, ибо не имели для этого ни людских ресурсов, ни соответствующих хозяйственных навыков, ни санкции на это со стороны султана. Увеличить свой геополитический потенциал за счёт эксплуатации важных путей транзитной международной торговли, проходящих через контролируемую ими территорию татары не могли в силу политики Турции, поставившей под свой непосредственный контроль наиболее важные торговые пункты, в первую очередь Южный берег Крыма. Выдержать своими силами концентрированный удар любого из континентальных государств татары также в XVI веке были не в состоянии, что показал опыт набегов на Великое княжество Литовское в конце XV -- начале XVI веков, а главное -- полный разгром в подобном столкновении не менее мощных Казанского и Астраханского ханств. Даже вставшее на ноги в "Диком поле" казачество составляло немалую угрозу татарам, так что же говорить про основные силы континентальных государств (20).

Крым выживал только благодаря покровительству Турецкого султана и потому был его вернейшим союзником. Геополитическая функция Крымского ханства сводилась к обслуживанию ограниченного круга дипломатических усилий султанского двора силой оружия. Для реализации приоритетов Турции в регионе Восточной Европы, как они нам представляются, геополитического потенциала Крымского ханства в течение XVI века было достаточно.

В течение II половины XV - XVI веке Турция превратилась в одну из наиболее мощных держав Европы. Однако происшедшая в этот же период революция цен позволила её основному противнику в Средиземноморье, т.е. блоку католических государств во главе с Габсбургами, создать достаточный экономический и военный потенциал, чтобы остановить продвижение Турции в Северной Африке и в Средиземном море далее на Запад. Турция не смогла пробиться к Атлантическому океану и создать проблемы в монопольной эксплуатации Габсбургами "Нового света". Свидетельством тому в первую очередь выступает поражение Турции в битве при Лепанто (21). Не менее важным показателем неперспективности для Турции продолжения движения в конце XVI века на средиземноморском направлении можно считать успех инквизиции, где Габсбурги сумели подавить потенциальных союзников турок - знаменитых марранов и моррисков (22).

Укрепление в Северной Африке дружественных Турции пиратских государств не могло компенсировать данную потерю, ибо северо - африканские государственные образования были крайне неустойчивы и паразитичны по своей природе. В то время, как в Испании были потеряны целые пласты земледельцев, купцов, ремесленни­ков, державшихся не на эксплуатации чужого труда, а на исполь­зовании местных сырьевых ресурсов.

Наконец, в результате поражения при Лепанто и всей серии связанных с этим военных конфликтов стала очевидной военно - техническая отсталость Турецкой империи от модернизировавшихся Европейских государств. Турция не могла более рассчитывать на победу в противостоянии высокотехнологических родов войск, в первую очередь военных флотов. В военной сфере ей оставалось делать ставку в Европе на ведение сухопутной войны, где она обладала огромными людскими ресурсами либо на комбинированную войну, в которой действия ВМС дополнялись широкомасштабным наступлением на суше.

Ещё большую важность для Турции теперь приобрела дипломатическая деятельность. Очевидной стала необходимость собственной турецкой модернизации. В первую очередь это касалось промышленности и военной области. Потому в конце XVI века мы можем констатировать изменение характера Турецкой внешней экспансии. Если ранее её явной целью выступало простое завоевание соседних стран в опоре на имевшиеся ресурсы и потенциал, то в конце XVI века целью серии войн выступил поиск средств к усилению своего потенциала. Такою войною можно считать прежде всего Турецко - Иранскую войну. Этой стратегической цели была подчинена после Лепанто вся внешняя политика Турецкой империи. В разряд предприятий с подобными целями можно отнести и все планировавшиеся, но нереализованные войны и конфликты, наподобие угрозы войны с РП в 1590 году. Турция совсем не отказывалась от борьбы за господство в Европе. Турция не отступала. Турция только делала себе небольшую передышку.

На таком фоне деятельность Стефана Батория может рассматриваться как выгодная Турции (23):
1. Баторий консолидировал западный противовес Московскому государству;
2. Баторий не допустил прорыва Москвы к Балтийской торговле, а, значит, способствовал консервации отсталого уровня технологического развития и военного потенциала Московского государства. Напомним, что Москва не имела доступа к значительным месторождениям металлов. Теперь и на шведско - голландское оружие рассчитывать не приходилось.
3. Баторий предотвратил развёртывание широкомасштабного импорта московской пушнины на Запад, тем самым способствуя относительно медленным по сравнению с возможными темпам московской колонизации Поволжья, Урала и Сибири. А это, в свою очередь, давало дополнительную устойчивость ещё весьма далёким от полного покорения остаткам политических элит восточно - татарских ханств. Кто знает, сколько десятков тысяч добровольцев набрал бы Ермак Тимофеевич для своего похода на Сибирское ханство, если бы внутренняя московская цена на пушнину была, скажем, в два раза выше, чем в тот момент, а огнестрельное оружие ка­чественнее и в два раза дешевле? А ведь была бы, владей Москва Ливонией и имей возможность к более широкому импорту пушнины на Запад. Тогда бы, видимо, сибирские татары не сумели бы отбиться от казацкого воинства. Да и организованное дворянское войско, видимо, отыграло бы большую роль в завоевании Сибири, чем при Ермаке.

Турция не мешала Баторию громить Ивана Грозного. Данное временное совпадение политических устремлений РП и Турции было настолько очевидным, что в обществе РП было распространено мнение о Стефане Батории как о турецком ставленнике (24). Этому способствовал  так же факт его прибытия в РП из Трансильвании, находившейся в вассальной зависимости  от  Турецкого  султана. Возможно, не будет преувеличением использовать для характеристики взаимоотношений РП Батория и Турции современный термин "стратегическое партнёрство". Эти страны не имели между собою Договора о союзе против общего врага. Даже в 1586 году Баторию этого достичь не удалось, хотя он и пытался (25). Но они действовали в одном направлении, не мешая друг другу, взаимодополняя подстраиваясь друг к другу. Успех одной из них объективно обеспечивал успех другой.

Другое дело, решительный удар Батория по столице Московского государства в 1587 году. Вероятный успех этого похода дипломатически мог быть оформлен по-разному. Очевидно, от Московского государства были бы отрезаны и присоединены к РП Брянск, Смоленск, Чернигов (25). В некое своеобразное государственное образование, находящееся в прямой зависимости от РП могли быть превращены Псков и Новгород, хотя, конечно, возрождения прежнего могущества Новгорода в обозримые годы можно было не опасаться, настолько его мощь была подорвана Иваном Грозным и его предшественниками.

РП распространила бы свою власть на всё побережье Балтийского моря со стороны Москвы. Это вело к обострению конфликта со Швецией вокруг Эстонии. Но имея ввиду, что Швеция того времени обладала очень слабой сухопутной армией и имела серьёзнейшие проблемы с сепаратизмом разных её составных частей (26), можно было бы рассчитывать на успех в отстаивании РП своих новых приобретений на Балтике. Регион вокруг Москвы мог быть включён в состав РП на правах ещё одного члена государственной Унии, наподобие того, как это произошло с ВКЛ. А мог бы сохранить только вассальную зависимость от короля РП. В любом случае, во время наступившего ослабления государственной власти в Московском государстве надо было ожидать вспышек антимосковских восстаний в Поволжье и Сибири.

Такое восстание и без похода Батория на Москву развернулось на территории бывшего Казанского ханства в 1584 году. Оно было с большим трудом подавлено в 1585 году с помощью специально переброшенных сюда из других регионов войск (27). В Сибири же ещё продолжалось  организованное сопротивление остатков политической элиты Сибирского ханства (28) и при данном стечении обстоятельств  можно  было  быть уверенным в обострении этого конфликта.\

Подобное развитие событий потребовало бы вмешательства Турции, ибо та не могла допустить подавления Стефаном Баторием этих восстаний и образования огромного государства от Вислы до Оби. Ведь было совершенно ясно, что следующим объектом экспансии этого государства выступит Турция, а ещё точнее -- Крымское ханство. Восстановление исламского барьера в Поволжье на пути славянской колонизации Урала и Сибири имело смысл также и как образование своего рода плацдарма для подобной же эксплуатации Сибири, но уже руками исламского мира, в тех условиях, руками турецко - татарского купечества.

Турции была жизненно необходима своя Америка. Это собственно и было  её целью после Лепанто.  Видимо, можно рискнуть утверждать, что Турция шла к этому. Вся её политика в Поволжье в конечном счёте была подчинена этой цели, ибо на чём же базировалась геополитическая устойчивость Поволжских ханств, как не на транзитной торговле Восток - Запад и Юг - Север. А что располагалось на Север и Северо - Восток от Казани? Богатые пушни­ной таёжные леса. Хорезм, несмотря на свое усиление в эти годы не мог выступить серьезным гарантом стабильности исламского господства в Поволжье. Не мог он оказать и существенного сопротивления Турции (29). Потому продвижение Турции в сторону Волги можно рассматривать только как стремление именно этого государства к распространению своей власти на Регион.

Теоретически поход Стефана Батория на Москву оставлял возможность для сохранения стратегического партнёрства между РП и Турцией: РП могла и передать Поволжье Турции в качестве вассально зависимых от султана государств. За полученные в результате похода приобретения, ввиду неизбежного конфликта со Швецией, пусть и не очень масштабного, но чреватого серьёзными дипломатическими осложнениями на Западе, можно было бы рассчитывать на получение от Батория подобной уступки.

Более того, иной вариант был маловероятен. Этому способствовал также факт концентрации именно на данных территориях и на прилегающих к ним пространствах наиболее лояльного царскому двору российского населения.  Все эти казаки, стрельцы, купцы, охотники...  были всем обязаны поддержке двора. Москва их снабжала оружием и припасами. Москва сдерживала ненависть туземного мо­ря. Москва давала им возможность достижения процветания и благополучия (30).  Вспомним, что позднее, в начале XVII века во время Смуты, именно отсюда: из Нижнего Новгорода и его окрестностей, из этих традиционных конкурентов исламским  купеческим общинам Казани пришли значительные силы спасать Московское государство и спасли.  Пусть не сами,  с помощью союзников,  но именно это нижегородское  ополчение  Минина  и  Пожарского стало костяком патриотического подъёма в Москве в тот ужасный для неё момент (31). И хватило у купцов и средств и сил.  Можно быть уверенным, что в 1587 году Стефан Баторий не стал бы  провоцировать  войну  с Турцией помогая этим колониальным общинам выжить в резне, уст­роенной им конкурентами - туземцами.

Проблема Турции в случае подобного развития событий заключалась в сложности защиты Баториевого подарка. Турция не имела возможности гарантировать стабильное военное обеспечение своих союзников, а то и гарнизонов в Поволжье. На тот момент ещё продолжалась Ирано - Турецкая война (32), призванная поставить под контроль Турции ранее иранские владения: немалую часть Закавказья и некоторую часть Кавказа. Причем в последние годы жизни Батория иранцы эффективно отбивались от турок (33).

Как раз в 1586 - 1587 годах Турция начала свое решительное наступление на Иран и лишь к 1589 году сумела добиться перевеса (34). Кстати, дата перехода Турции к этому наступлению очень соблазняет связать его с московскими планами Батория. По крайней мере, начало турецкого наступления против Ирана планировалось до смерти Батория и потому маловероятно, что военные планы РП и Турции тогда не были синхронизированы. Тем более, что Баторий пытался в 1586 году добиться от султана открытого военного союза против Москвы (35). Как бы то ни было, а наступление Турции в Закавказье отвечало стратегическим интересам Батория, так как  выводило Турцию на передовые подступы к Астрахани, что вело к втягиванию Турции в непосредственную  войну с Москвою.

Кроме того, значительная часть Поволжского торгового пути была ориентирована на Иран. Конечно, Турция имела возможности пользоваться контролируемыми этим своим главным восточным конкурентом и соперником торговыми артериями, но только опосредованно, преимущественно через деятельность армянского купечества, державшего в своих руках крупную транзитную между­народную торговлю как Ирана так и Турции в регионе на север от Чёрного моря (36). Это купечество не могло быть заинтересовано в серьёзных геополитических изменениях в Регионе в пользу Турции. Однако, главным было иное.

Главным выступала перспектива укрепления Ирана на Кавказе и, возможно, в Хорезме. А это, в свою очередь, открывало возможность Ирану развёртывания собственной широкомасштабной экспан­сии в Поволжье. Тем более, что там были сильны позиции группировок армянского купечества, ориентированных на Иран (37). Несомненно, при прочих равных, новой РП было бы выгоднее установить партнёрские отношения с относительно слабым Ираном, чем с мощной Турцией. В таком случае, единственная коммуникационная линия между Турцией и Поволжьем в районе Кубани и Дона оказывалась под ударом двух потенциальных союзников. В случае нейтралитета новой РП в Турецко - Иранском конфликте эту коммуникационную линию Иран мог парализовать и сам.

Использование против Ирана Хорезма и его Индийских соседей, а также - провокация внутриполитической конфронтации в этом государстве были реальны только в случае непосредственного военного столкновения Турции с этим государством: Иран был слишком силен, чтобы его периферия могла самостоятельно рискнуть выступить против него (38).

Поволжские народы также были слишком слабы, чтобы рассчитывать на них как на серьёзных союзников в противостоянии новой РП или даже Ирану. Эти народы должны были бы понести большие потери в борьбе с московскими колонистами. Был вероятен вариант затяжки этой борьбы на многие годы, так как колонистов было немало, они были воинственны и решительны, а Стефану Баторию перерастание конфликта в Поволжье в долговременный было бы только выгодно. То есть актуализация вопроса о контроле над Поволжскими ханствами вела к обострению Ирано - Турецких отношений и делала продолжение конфликта между ними неизбежным. В этом конфликте Турция не имела перспектив одержать победу без предварительного выведения из игры Ирана.

Гарантированно антимосковская политика Батория толкала Турцию к обязательному превентивному решению своей Иранской проблемы военным путём. В 15\\ году вспыхнула Ирано - Турецкая война, протянувшаяся до марта 1590 года (39).  В результате этой очень тяжёлой для обеих стран войны были опустошены Азербайджан (основа экономики Ирана), Армения (значительная часть армян - купцов и ремесленников была вывезена иранцами в Исфахан и поселена там, превратив тем самым Исфахан в одну из крупнейших на тот момент в мире армянских колоний), некоторые другие области Закавказья (40).

В конечном счёте, к 1589 году турки сумели закрепиться в данных местностях, полностью отбросив Иран от Кавказа и из Закавказья (41). В 1587 году Турция вышла в районе Терека к северокавказским степям (42).  Московское государство осознавая, что следующей целью Турции будет Астрахань  попробовало  закрепиться  на Тереке,  закрывая  тем  самым турецким войскам основной проход через Кавказские горы. В 1588 году на Терек был послан военный  отряд  с  заданием  строительства нескольких крепостей, чтобы не блокировать возможность прохода турецких  войск через Кавказ в степи.  Этому отряду удалось поставить городок на самом Тереке,  но при попытке дальнейшего продвижения  в  Закавказье он был полностью разгромлен местными союзниками турок (43).

Эту же цель преследовала активнейшая московская дипломатичес­кая деятельность на Кавказском направлении. Даже одной из последних жен Ивана Грозного была Кабардинская княжна (44). Уже тогда Кабарда выступала основным союзником Москвы на Кавказе. В 1588 году она это вновь с отчаянием подтвердила (45).  Практически тогда же году в московское подданство была принята часть Грузии (46).  Но  закрепиться  в  Грузии и на Тереке Московскому государству к 1587 - 1588 годах не удалось.  Именно во время этой попытки был  истреблен 3-х тысячный отряд, поставивший городок на Тереке.

Уже в 1586 году было ясно, что теперь Турция может приступать к непосредственной подготовке к активным действиям на Поволжском направлении. Правда, непосредственное участие в войне Батория против Москвы пока выглядело преждевременным. Иран ещё надеялся на столкновение Турции с Москвою, а, возможно, и с новой РП, а потому не шёл на заключение мирного договора с султаном. В этой ситуации Турции не стоило втягиваться в ещё один крупномасштабный конфликт. Вероятно, это послужило основной причиной отказа Турецкого султана в 1586 году от предложенного Баторием союза против Москвы.

С другой стороны, Турция всё же помогала Баторию. Чем как не такой поддержкой могут быть названы непрекращающиеся в течение всех 80-х годов XVI века набеги Крымских татар на Московские владения? С каждым годом набеги становились всю масштабнее и направление их ударов всё более приближалось к Поволжью (47). К 1587 году сфера активного действия Крымских татар в Северном Причерноморье вплотную приблизилась к Северному Кавказу и Тереку и вопрос о непосредственном сообщении Крыма и турок в Закавказье через Терек встал в повестку дня во время дипломатических переговоров в Москве. Москва была вынуждена согласиться на такое сообщение, хотя и с некоторыми оговорками (48).

Оказание Турцией помощи Баторию посредством внешне самостоятельных действий Крымских татар, а не согласно союзническому договору, предоставляло Турции более выгодную дипломатическую позицию:
1. сдерживало заключение союза между Москвою и Ираном. Иран предложил такой союз Москве сам несколько позднее в 1588 году, но Москва его отвергла, не желая втягиваться в войну ещё и с Турцией (49). То есть Турецкая дипломатическая линия себя оправдала.
2. позволяло и далее не признавать прав Москвы на её Северо - Кавказские владения. Это открывало путь к оккупации этих владений во время похода Батория на Москву, а затем к непризнанию прав на них зависимого от Батория правопреемника Московского государства, а то и самого Батория. Турции должна была дождаться успеха первой фазы атаки РП на Москву. Сил РП и Крыма для её успеха должно было хватить.

Внутри Московского государства уже полным ходом шёл распад политических структур и на поверхность вырвалась открытая борьба "пропольских" и "антипольских" боярских группировок (события середины 80-х годов в Москве) (50). Укрепление влияния РП на территории Московского государства потребовало бы времени. Кроме того, как уже указывалось, вслед за этим могла быстро вспыхнуть война РП и Швеции из-за Северной Эстонии.

То есть Турция имела некоторый запас времени на улаживание конфликта с Ираном после начала Московского похода Батория. Ослабление, а то и разгром Москвы, Баторием должны были заста­вить Иран пойти на подписание невыгодного ему мира с Турцией и должны были его заставить придерживаться этого мира. Вот тогда бы и наступил наиболее удобный для Турции момент для перехода к активному вмешательству на Поволжском направлении. Скорее всего это вмешательство приняло бы форму похода на Астрахань, а потом, опираясь на Астраханский "плацдарм" - продвижения на верхнюю Волгу и в Заволжье.

В целом же восточная направленность внешней экспансии РП, как уже указывалось, была выгодна Турции и сама по себе, ибо:

1. предотвращала возможность сближения РП с Москвою либо Габсбургами на антитурецкой почве;
2. явный перевес РП в противостоянии с Москвою давал возможность Турции, не опасаясь новых дипломатических комбинаций подготовится к совместной с РП атаке на Москву и получению всё же Поволжских ханств;
3. противостояние РП и Москвы предоставляло Турции возможность начала серьёзной войны против Ирана, имевшей целью в первую очередь отброс его из Закавказья;
Исходя из этого, мы можем констатировать, что Турция в 1586 году была заинтересована в успешном окончании похода Стефана Батория на Москву. Для неё являлось крайне необходимым сохранение баторианского внешнеполитического курса РП и в слу­чае маловероятного провала этого похода. Турция была уверена в реальности своих расчётов на сохранение Речью Посполитой дан­ного курса и исходя из этого построила после Лепанто собствен­ную внешнеполитическую стратегию, имевшую целью предоставить в распоряжение Турции Волгу и доступ к Сибири. То есть интересам Турции после смерти Батория отвечало сохранение власти в РП за политической партией "баторианцев", стремившихся продолжить реализацию прежней внешней политики. Более того, Турция не могла предпринимать никаких масштабных акций в Восточной Европе до прояснения политической ситуации в РП. Лишь сохранение там у власти после смерти Батория баторианцев открывало Турецкой империи путь к прекращению затянувшейся войны с Ираном и переходу к новой фазе экспансии в Европе, желательно на Московско - Поволжском направлении, подступы к которому со стороны Кавказа она теперь интенсивно успешно расчищала. Можно утверждать, что только это создавало Турции историческую перспективу хоть когда - нибудь выиграть противостояние с охваченной "революцией цен" Европой.
Итак, мы выделили одну из основных характеристик политической группировки (своеобразной партии, ибо данная группировка имела свою идеологию, внешне -- и внутриполитическую программу, была структурирована вокруг ряда лидеров, противопоставляла себя по указанным параметрам другим подобным политическим группировкам - партиям) баторианцев: движение на Московское государство, стремление подчинить его по преимуществу силой, сохранение между РП и Турецкой империей мира, а в его тени -- стратегического партнёрства.

1.3. ВЫНУЖДЕННАЯ ОРИЕНТАЦИЯ В ЕВРОПЕ НА НИДЕРЛАНДЫ.

Подобная геополитическая ориентация РП приводила РП при Стефане Батории к своеобразной позиции относительно Западно - Европейских политических катаклизмов того времени. Прежде все­го, РП уклонялась от сближения с Австрией и с Габсбургами вообще. Основой внешнеполитической деятельности Дома Габсбургов в данный период выступало:
1. противостояние протестантам по всей территории Европы, покровительство контрреформации. В значительной мере в этом контексте развивались отношения Габсбургов с Голландией, Англией, Швецией. Весьма большую тень накладывало это противостояние на отношения Габсбургов с раздираемой религиозными войнами Францией;
2. противостояние Турецкой империи;
3. противостояние становлению мощных конкурентных государственно - экономических организмов Голландии, Англии, Франции, в какой-то мере Швеции;

Уже во времена Батория в Европе разворачивался процесс складывания блока протестантских стран, направленного против Габсбургов (51). Важной частью этого блока можно считать и преимущественно католическую Францию (52). При Батории РП ещё могла уклоняться от участия в этом Европейском расколе. Протестантско - католическая трещина тогда ещё не оформилась  в противостояние двух группировок европейских стран,  но к этому шло. И РП оказывалась в своеобразном геополитическом положении.

Экономически РП была намертво связана с Северными странами. Уже с конца XV века, когда до неё докатилась революция цен, определилась форма интеграции РП в резко консолидировавшееся европейское экономическое пространство: поставка на экспорт лесных товаров, некоторых видов технических сельско - хозяйственных культур (лён, пенька), а самое главное -- хлеба. Соответственно из промышленных регионов Западной Европы в РП поставлялись в очень больших количествах весьма качественные орудия труда, без которых фольварочное экспортное производство в имевших место размерах было бы невозможно, новые производственные технологии и сельско - хозяйственные культуры, ткани, металлы (в том числе драгоценные), оружие и новые приёмы ведения боевых действий (53). Сама по себе революция цен, как известно,  заключалась в резком росте в странах Западной Европы  цен на  продовольственные товары и сельско - хозяйственное сырьё при менее быстром росте цен на промышленные и ремесленные изделия. Данный процесс происходил вследствие:
1. быстрого роста незанятого в сельском хозяйстве населения: ремесленников, солдат, чиновничества, моряков и жителей колоний, которых поначалу снабжали всем необходимым из "старого света". А этот рост, в свою очередь, стимулировался Великими географическими открытиями и связанными с их освоением затратами: строительством флота, изготовлением вооружения, содержанием флота и колоний.
2. Притоком из колоний, прежде всего из Америки, очень значительных масс драгоценных металлов. Эксплуатация данных колоний длительное время являлась фактической монопольной привилегией двора Габсбургов (54). Потому имелась возможность расходования колониальных доходов на большие проекты: строительство огромных флотов, заведение значительных армий и чиновничьего аппарата, финансирование деятельности крупных мануфактур, рудников, металлургических заводов и суконных фабрик. Колониальное серебро и золото выступало своего рода кредитором экономического рывка стран Западной Европы.
3. Отторжения или опустошения в беспрестанных боевых действиях вследствие Турецкой экспансии от стран Западной Европы ряда традиционных регионов, являвшихся ранее традиционными поставщиками сельско - хозяйственных продуктов и сырья: Балканского полуострова, Дунайских княжеств (теперь более жёстко привязанных к Турецкому рынку), Малой Азии, Египта. Это были регионы, ещё от античных, а иногда и доантичных времён специализированные в первую очередь на производстве хлеба. Турецкое правительство вело жёсткую борьбу с контрабандным вывозом из страны того же хлеба, ибо и у Турции было немало горожан, солдат и чиновников. И, конечно, хотя контрабандная или через посредников сельско - хозяйственная торговля Турции с Южной Европой велась, но она уже не значила для Региона того, что было когда-то.
В этой связи красноречив факт событий 1590 года в Северной Италии. Тогда расположенные там государства оказались на грани голода. Из Турции хлеб подвести было невозможно. И в Краков прибыло посольство с намерением организовать переброску хлеба в эту часть Италии из РП на огромных баржах по Европейским рекам. Этот проект оказался слишком сложным и хлеб отправили в Италию морем, на кораблях через Гибралтар (55).

К данной проблеме добавилось изменение экономического районирования Европы в связи с Великими географическими открытиями. К концу XVI века центр экономической деятельности переместился из Южной Европы на побережье Атлантического океана. Соответственно, северные города искали более удобных поставщиков необходимого сырья и более удобные рынки сбыта. На этой изменившейся экономической конъюнктуре расцвела Балтийская торговля и Прибалтийские страны (56). В том числе РП.
Балтийское море превратилось в наиболее оживленный экономический регион Европы. В течение XVI века откристаллизовалась экономическая специализация разных Прибалтийских регионов. Так, Швеция поставляла на Европейский рынок преимущественно металлы; Польша и Литва (Понёманье и Подляшье) -- хлеб; Украина -- хлеб, волов (мясо), кожи; Белоруссия -- лесные товары и технические культуры и т.д.

Данные фоновые факторы вводили РП в состав прежде всего складывающегося Северного протестантского блока стран. Ибо центром Европейской торговли того времени и вообще экономическим и финансовым центром Европы в течение XVI века стали Нидерланды (57). Именно эта страна была самым значительным потребителем экспортных  товаров  РП  и  основным  посредником  для  их реализации в других странах Европы. На её же кораблях РП и перевозила свой экспорт и импорт.  Об этом  написано  много (58).

Однако РП имела всего несколько  значимым  морских  портов.  К концу XVI они были достаточно серьёзно специализированы на обслуживании перевозок разных видов товаров:

Гданьск (самый крупный порт на Балтийском море) выступал в качестве огромного Европейского хлебного, зернового порта;
Кёнингсберг - лесные товары;
Рига - технические культуры (59);
Остальные порты РП особого значения не имели. То есть к указанным краникам стекался со всей континентальной части РП товар определённого типа, тут он скупался оптовыми партиями, а то и заранее ещё на корню брался купцами -- монополистами, а потом обычно на нидерландских кораблях отправлялся либо в Амстердам (до 1585 года - в Антверпен) либо по полученным оттуда инструкциям туда, куда уже был продан сидящим на Амстердамской (Антверпенской) бирже оптовиком. А оттуда, по той же схеме в порты РП приходили нагруженные крупными партия ремесленных товаров такие же обычно нидерландские суда и выгружали эти опто­вые партии изделий тут же и раздавали их оптовикам - скупщикам сельско - хозяйственных товаров, которые развозили их далее по своим регионам.
В конечном  счёте,  процесс экспорта - импорта наиболее важных предметов торговли РП был в глубине своей настолько  организован,  что  тяжело  говорить о нём,  как о торговле.  В слишком больших масштабах всё было  организовано  и  монополизировано. Речь идёт скорее о процессе распределения, где на обменный курс влиял не столько сам рынок, сколько геополитические, нерыночные факторы. Даже внешне это выглядело подобно огромному конвейеру: 2 раза в год весной и осенью в Гданьск прибывала из Нидерландов огромная флотилия в 400 - 500 судов, которые в течение примерно 2 недель разгружались от ремесленных изделий, загружались хлебом и вместе организованно уходили через Зунд на Запад. А в самом Гданьске служащие Нидерландских оптовиков, как бы эти служащие не назывались, хоть магнатами, опять начинали сбор урожая от своих контрактников и должников в свои огромные амбары (60).
Нидерланды безусловно грабили РП. Однако европейская ниша для экспортной продукции РП ещё не была заполнена. Потому те же Нидерландские оптовики были заинтересованы в росте экспорта из данной страны и поощряли его. И даже крупиц их прибыли, которые доставались РП, хватало на достижение тех потрясающих результатов, что сделали возможным выдвижение Восточной программы Батория.
Первейшей необходимостью РП в экономической области было заведение собственного торгового флота на Балтийском море. Для чего надо было сломить Швецию, обладавшую правом первого флага на Балтике. А за спиною Швеции стояли всё те же нидерландские купцы. Только иные группировки, чем за хлебной торговлей РП. В Швеции они держали в своих руках значительную часть добычи и переработки металла, а также торговлю им и изготовленными из него оружием и иными изделиями (61).
Баторий не имел военного потенциала к успешной войне с Нидерландами. Чего стоил один их флот и флот Швеции (62). Но Баторий искал пути создания такого потенциала. И видел он их, очевидно, в покорении Москвы, получении оттуда дополнительных ресурсов для воздействия на Нидерланды и Швецию.
С нидерландской формой грабежа РП нельзя было бороться классическим военным путём. Надо было ставить на ноги собственную промышленность, искать или завоёвывать источники промышленного сырья, в первую очередь металлов, заводить собственный морской флот и добиваться его уважения на морях, то есть строить и военный флот. Баторианская программа постепенного выращивания из РП такого самостоятельного геополитического организма создава­ла предпосылки для подобного пути.
Но во время своего правления Баторий не входил в непосредственный конфликт с Нидерландским купечеством. Наоборот, поставив под свой контроль городские купеческие общины крупных пор­товых городов (с Гданьском Баторий из-за этого даже воевал) (63), он создал прекрасные условия для деятельности оптовиков. По сути именно при нём международная торговля РП приобрела характер конвейера (64). И на тот момент это было достижением, ибо давало возможность даже на те крохи прибыли, что оставляли шляхте нидерландские купцы консолидировать государство и перейти к экспансии на Востоке.
Исходя из описанной нидерландской мотивации Батория к реализации натиска на Москву, мы можем сделать вывод о том, что Баторианская РП находилась в состоянии стратегического партнёрства не только с Турцией, но и с Нидерландами.
Впрочем, Нидерландские финансисты имели ограниченные возможности для прямого воздействия на РП в случае принятия тою иной геополитической ориентации. Надо помнить, что на Западе РП граничила с Австрией, а та была по природе открытым врагом Нидерландов, ибо управлялась Габсбургами. Немецкие государства наподобие Бранденбурга или Пфальца по сравнению с РП были крайне слабы. Однако заметим, что Нидерланды уже тогда начали постепенно выращивать Бранденбург в качестве своего стратегического партнёра на востоке континента и противовеса РП (65). Швеция имела, как уже указывалось, сильный флот, но очень слабую сухопутную армию (66). В отличие от РП, которая обладала одной из лучших сухопутных армий Европы того времени и очень значительным людским потенциалом (67).
При такой раскладке Нидерланды, разумеется, должны были искать сближения против РП с Москвою и Турцией. Но если с Турцией это было реально и серьёзно. И, как показала последующая история Европы XVII века, партнёрство северных протестантских стран и Турции против Габсбургов и континентальных стран Восточной Европы оказалось весьма устойчивой геополитической константой. Её разрушить сумел лишь Пётр I. То с Москвою же в тот период Нидерланды, очевидно, просто не успели наладить партнёрских отношений в силу её отдалённости и малодоступности. Возможно, и то, что Баторий Нидерландских купцов в тот момент всё же переиграл. В любом случае, если уж Нидерланды не могли остановить шляхетской воинственности РП, то лучшего направления для отведения её удара от сферы своих интересов, чем Москва, у Нидерландов не было. Отказаться от эксплуатации восточно - европейского "конвейера" ("атлантического конвейера") Нидерланды не могли. Замены в Европе не было. Им оставалось лишь быстро усиливать Швецию в качестве противовеса РП, пока та занята на Востоке. Подобная стратегия, кстати, прекрасно сочеталась с устремлениями Турции и могла служить дополнительной опорой налаживающемуся стратегическому взаимодействию двух мощных центров власти.
Учитывая достаточно благосклонную позицию Нидерландов относительно натиска на Восток, Баторий дополнительно должен был воздерживаться от сближения с Австрией. Более того, в меру сил, обходя конфронтационные моменты, он должен был противиться усилению влияния Австрии и Габсбургов вообще вблизи границ РП и тем более в её обществе. А именно: Баторий должен был препятствовать давлению двора Австрийских Габсбургов на небольшие немецкие государства, по возможности брать их под опеку, как это имело место с Пруссией. Не в интересах Батория было усиления Австрийского влияния на Балканах и в Дунайских княжествах. Относительно последних Баторий стремился сохранить их в качестве промежуточного пояса между РП и Турцией, дабы не подставлять свой тыл под теоретически возможный турецкий удар и иметь  время  для  реакции на возможные австрийские провокации против Турции или РП в этом регионе (68).  Подобная политика позволяла надеяться на сохранение РП нейтралитета в случае войны Австрии с Турцией.  Она же дополнительно и очень ясно гарантировала  Турции  сохранение  Баторием  именно  Москвы  в качестве главного направления внешнеполитической экспансии РП.
Таким образом, геополитическая схема Батория выглядит для конца XVI века достаточно жизнеспособной: сохраняя состояние прикрытого стратегического партнёрства с Турцией и Нидерландами, заведомо признавая свою подчинённую относительно этих стран роль, атаковать Московское государство. Целью движения Батория на Восток выступает полное подчинение себе Москвы. Баторий прогнозирует возникновение вслед за этим военным шагом неизбежное возникновение военного конфликта с Турцией. И на этот случай ему помогает разумно сохраняемая "подушка" в виде Дунайских княжеств между РП и основной территорией Турецкой империи и Австрия, с которой он не вступает ни в какие конфликты, стремясь сохранить спокойные соседские отношения. Для сохранения возможности опоры во время конфликта с Турцией на Австрию и на Габсбургов вообще Баторий способствует осторожному распространению в РП модернизированного католицизма, привносимого сюда в первую очередь иезуитами. Именно на этот случай Баторий сохраняет привилегированное положение в стране католического костёла и сам остаётся католиком. Хотя править собирается в преимущественно православной стране, которою стала бы РП в случае успеха его Восточной политики.
Удача данной внешнеполитической доктрины должна была превратить РП в самостоятельный, независимый от Нидерландов, Габсбургов и Турции властный центр Европы. Перед РП открывалась возможность различных дипломатических комбинаций, способных предоставить ей выход к Чёрному морю и возможность земледельческой колонизации Причерноморских степей. С другой стороны, возникала возможность заведения РП крупного военно - торгового морского флота и обеспечения доступа к месторождениям металлов в Швеции. На востоке РП получала в своё распоряжение самые большие в мире по площади лесные массивы, богатые пушниной.

1.4. СОЦИАЛЬНАЯ БАЗА В РП.

Для характеристики баторианской партии, конечно, недостаточно указания лишь одной внешнеполитической программы этой группировки. Необходимо определить социальные слои общества РП, заинтересованные в реализации данной программы.

Сам по себе процесс образования РП можно рассматривать как своеобразную социальную революцию. "Революция цен" вызвала резкий рост господского хозяйства, ориентированного на производство экспортной продукции. Наиболее распространённым типом такого хозяйства в РП постепенно стал фольварк, где производился основной экспортный сельско - хозяйственный продукт РП -- хлеб (69). Земля впервые в истории региона превратилась в источник таких огромных прибылей. Разумеется, господствующий социальный слой нашли возможность закрепить за собою монопольное право на владение землёю и ограничить даже право пользования со стороны иных  социальных  слоёв.

В результате произошла внутренняя трансформация данного господствующего социального слоя. Он перестал быть слоем профессиональных военных и чиновников, приобретя к тому же часть функций организаторов и управленцев базовыми производственными единицами общества - фольварками. Теперь представитель правящего социального слоя получал доход не столько в виде дани (налогов) или военной добычи, сколько в виде дохода от производственной деятельности его хозяйства.

Изменилась и мотивация поведения правящего социального слоя: не приобретение новых данников, а повышение общественной производительности труда. В новых экономических условиях изменилась система взаимоотношений внутри этого социального слоя. Теперь исчезла необходимость быть интегрированным ради элементарного самовыживания в "дружину" -- в сеньориальную систему построения взаимоотношений внутри своего слоя. Хорошо производящее собственное хозяйство предоставляло достаточно дохода одной семье, чтобы самостоятельно обеспечить себя оружием и необходимыми социальными навыками для поддержания в жизнеспособности своей сферы обитания (70).

Изменился характер культуры данного социального слоя, изменилась его структура. На первый план вышла масса владельцев небольших фольварков, ранее полностью зависевших от своих магнатов. Именно они постепенно сломали сопротивление и магнатов, и королевского двора, и городов и создали своё государство, где всё было построено по-новому, под них. Изменилось даже самоназвание этого социального слоя. Они теперь исключительно редко использовали старые термины типа "бояре" или "князья", повсеместно стал использоваться другой -- "шляхта". В разных регионах РП фольваризация проходила разными темпами и по-разному, но направление движения данного земледельческого общества всюду было одно.

Количество шляхты быстро росло, как и количество населения в процветавшем государстве (71).  А вместе с этим увеличивались земельный голод, давление шляхты на крестьян, противоречия между крупными земельными собственниками (преимущественно  магнаты и церковь) и мелкой и средней шляхтой, давление шляхты на города и купечество (оптовиков в  первую очередь)  и  купечества  на шляхту (например, через Нидерландские геополитические комбинации со Швецией).  Обострение любого  из  указанных  конфликтов могло привести к разбалансировке работы "атлантического конвейера" и падению доходности фольварочного производства на больших  территориях.  Выходом  для шляхетской Республики являлась лишь внешняя экспансия, призванная обеспечить для шляхты новые земельные  участки.  А именно, в тех условиях -- земледельческая колонизация плодородных Причерноморских степей и прилегающей к Балтике, опустошённой войною Ливонии (72).  Огромное значение имело и облегчение посреднического бремени нидерландского купечества через овладение Балтийскими портами, собственным торговым флотом и источниками промышленного сырья.

То есть шляхетская Речь Посполитая изначально возникала как государство экспансионистское. Изначально было очевидным основное направление его внешней экспансии -- Восток. И потому сильным в РП мог быть только такой шляхетский король, который успешно реализует эти цели. Именно таким королём и был Стефан Баторий. Именно потому основным социальным слоем, на который он опирался внутри РП являлась средняя и мелкая шляхта. Это был шляхетский король. Король, обеспечивавший рост фольварочного производства и функционирование соответствующего торгово­го "конвейера".

Надо отметить, что шляхта была всё же и военным классом. Она не только вела фольварочное хозяйство и экспортную торговлю, но и воевала. Шляхта иначе просто не могла обеспечить своё господство в государстве и обеспечить приращения к нему. Вспомним, что даже Люблинская Уния рождалась во время полевых сеймов (73). Потому Баторий был в первую очередь военным предводителем.  Весь его лагерь,  вся его доктрина была милитаристской по сущности и военной по  формам  реализации.  Причём  не  вся шляхта  была настолько воинственна,  чтобы охотно бросать свои фольварки и идти воевать на другой конец государства. Тем более сдержанно к войнам относились магнаты, которые в случае мира в своём регионе достаточно легко входили в союз с купцами - оптовиками и ставили окрестную шляхту в полную экономическую зависимость от себя, получая тем самым дополнительную прибыль от монопольной продажи продукции их фольварков (74). Баторий был королём недовольной размерами своих владений и условиями отношений с купечеством и магнатами шляхты. И только постоянные военные победы обеспечивали Баторию сохранение верности ему этой части шляхетского сословия и стабильность в государстве. Именно потому, уже из собственных политических интересов он не мог не воевать. Ради этого его, собственно, и избрали королём.

РП была огромным государством и разные его регионы развивались несколько по-особому, занимали особое отношение ко всем поступкам и действиям центральных властей. Чётко бросаются в глаза 4 крупных хорошо структурированных экономически, политически, культурно региона:
1. Великое княжество Литовское в границах 1570 года с учётом в качестве естественной тяготеющей к нему территории Ливонии;
2. Украина или Русские воеводства (далее для простоты будем называть их территориальным термином Украина) - земли отошедшие к Польскому королевству после Люблинской унии от ВКЛ и прилегающие степные регионы интенсивной земледельческой колонизации развернувшейся после возникновения РП;
3. Малопольша занимавшая верховья Вислы вплоть до её среднего течения с тяготеющими к ней с востока воеводствами, заселенными в основном православными и не входившими в состав ВКЛ до 1569 года;
4. Великопольша - охватывавшая среднее течение Вислы с примыкавшими к ней приморскими прусскими территориями.
Внутри данных больших Регионов имелись свои субрегиональные отличия, а между регионами - широкие "пограничные" по своим характеристикам пространства. Нетяжело выделить наиболее заинтересованные в натиске на Восток Регионы и политические группировки.
Так, Украина, несомненна весьма много выиграла от Баторианской политики.
Во-первых, резко уменьшилось количество татарских набегов. Это было следствием не столько укрепления степных границ, сколько удачной дипломатической линии Стефана Батория. На границах Ук­раины практически никаких оборонительных сооружений не строилось, о чём позднее РП очень жалела, но что дополнительно свидетельствует о наличии стратегического партнёрства между Баторием и Турцией. Москва, которая не могла похвастаться таким дипломатическим успехом, свою степную границу укрепила грандиозными полосами лесных засек, крепостями и острогами. Земледельческая колонизация Москвою степи проходила, как правило, параллельно со строительством опорных оборонительных пунктов (75).
Во-вторых, исключительно быстрыми темпами развернулась земледельческая колонизация свободных степей. За короткое время в ранее безлюдных районах, как, например, по реке Сула, возникли целые города с многочисленным окрестным крестьянским населением.
В-третьих, стало возвращаться былое значение Днепровского торгового пути и вновь вырос в качестве заметного центра международной транзитной торговли Киев (76). Было очевидно, что дальнейшее возрождение из разрухи Ливонии в контексте РП  ускорит  данный процесс.
В-четвёртых, с помощью Батория была более - менее стабилизирована традиционная для Волыни внутренняя политическая нестабильность и сдержана борьба различных шляхетских группировок. Власть там сконцентрировалась преимущественно в руках Константина Острожского. Он же являлся воеводой Киевским и тем самым его двор представлял собою сквозной стержень, на который нанизывалась политическая структура Украины, и который обеспечивал тут достаточно высокую ступень политической стабильности. Так же благотворно влияло на стабильность Украины отсутствие значительного количества переселенцев - поляков. Земледельческое освоение степи всё же осуществлялось преимущественно посредством переливания в регион культурно близкого православного населения (77). Не был заметным и приток католической шляхты. Она концентрировалась в основном в Русском воеводстве и в соседних малопольских воеводствах, до 1569 года не входивших в состав ВКЛ.
Малопольша выделялась особенно значительной долей средней и мелкой шляхты, магнатов тут было немного, города в целом имели ограниченную самостоятельность в отличие, скажем, от Пруссии. Потому для Малопольши время правления Батория было временем её взлёта:
1. развернулась широкая колонизация Подолии, куда ушло немалое количество малопольской шляхты, заметное количество приближённых к Баторию малопольских шляхтичей получило владения в Ливонии (78);
2. торговый "конвейер" позволил резко ускорить темпы внутренней колонизации в Регионе, ибо тут имелись особо благоприятные природные и географические условия для развития фольварочного производства: почва, Висла, длительное время отсутствие опустошительных войн;
3. наличие рядом милитаризованной Австрии, находившейся в перманентном противостоянии Турции на Балканах и протестантам (прямо или опосредованно) на севере Европы, при нормальных отношениях РП с Австрией и Турцией, создавало дополнительный рынок сбыта для сельского хозяйства Малопольши; способствовало росту западного рынка данного Региона также развитие не заангажированных в противостояние на Балканах соседних протестантских Германских государств, где быстрыми темпами на базе местного сырья развивались города и ремесло, обслуживающие всё тех же Габсбургов;
4. поток  транзитной торговли Иран - Западная Европа,  а самое главное -- Турция - Западная Европа теперь направлялся в значительной  мере в обход Средиземного моря и Балкан через Дунайские княжества в Малопольшу,  а уже оттуда -- далее в страны Западной Европы; особо важное значение к концу XVI века приобрёл торговый путь из Турции через Молдавию на Львов и Краков, в обход австро - турецкой границы.
Надо отметить, что ни один Регион РП не получил такого мощного стимула к экономическому развитию в результате становления шляхетского государства и деятельности Батория, как Малопольша. Возможно, потому она являлась главной точкой опоры в стране баторианской партии.
Великопольша благодаря деятельности Батория и близости к морю смогла получить наиболее лёгкий по сравнению с другими регионами РП доступ к Балтийским портам и "конвейера" и за счёт этого совершить рывок в развитии фольварочного производства. Однако Баторий откладывал решение собственно великопольских проблем на второе план по сравнению с общим стремлением покорить Восток. Потому Великопольская шляхта не получила в своё распоряжение покорённые подобно другим городам РП купеческие общины Гданьска, Эльблонга и ряда других городов. Великопольша не получила свободного доступа к важному для неё Щецину. Она болезненнее других регионов ощущала на себе гнёт купеческой экономической удавки, ибо воочию наблюдала, как мало прибыли оставляют купцы -- монополисты шляхте. С другой стороны, ник­то в РП более Великопольской шляхты не осознавал силы и опасности Нидерландского купечества и важности сохранения единства и мощи РП ради отпора ему (79).
Немало выигрывало от реализации баторианской политики и ВКЛ:
1. ВКЛ вернуло себе Подвинье с Полоцком и Витебском, устояло против стремления Москвы полностью поглотить его;
2. ВКЛ получило возможность к разворачиванию Ливонской торговли, а возможно и присоединения Ливонии в будущем к своей территории вновь;
3. фольварочное производство и экспорт лесных товаров и технических культур охватили всю территорию ВКЛ (фольварк - Понёманье, Побужье, частично Подвинье, экспорт лесных товаров и технических культур - остальную территорию) (80);
Впрочем проигрывало ВКЛ также немало:
1. Украина и Подляшье отошли в состав Польского королевства и шляхта ВКЛ не могла в полной мере участвовать в развернувшейся там земледельческой колонизации;
2. Ливония после разгрома московских войск не вошла в состав непосредственно ВКЛ, земли там получали преимущественно шляхтичи с территории Мало- и Велико- Польши, тем самым закрывалась возможность роста ВКЛ на самом перспективном для него направлении и оно практически лишалось исторической перспективы;
3. рост политического значения мелкой и средней шляхты подрывал политическую стабильность преимущественно аристократического, магнатского общества ВКЛ;
4. Московские войны Батория велись либо на территории ВКЛ, либо войско следовало через его территорию, нанося ей значительные экономические потери. В конечном счёте, ВКЛ в гораздо большей степени, чем другие Регионы РП финансировало Московские походы, получая при этом в лучшем случае присоединение разорённых войною земель. Также надо иметь ввиду, что ВКЛ приходилось подстраховывать короля на случай военной неудачи, проводя ради этого дополнительные военные приготовления, укрепляя пограничные города и крепости (чего, кстати, практически нигде более в РП не делалось). Если для других Регионов РП Московские войны были своего рода походами за добычей, то для ВКЛ они выступали в качестве едва ли отечественных, требовавших крайнего напряжения всех сил, а в результате оно отставало в темпах экономического развития от других Регионов.
То есть, наибольшие выгоды от баторианского натиска на Восток получали в РП Малопольша и Украина. Наименьшие - ВКЛ и Великопольша. Соответственно распределялась политическая база сторонников и противников баторианской политики: наибольшее количество сторонников Баторий имел к концу своей жизни в Ма­лопольше, наименьшее -- в Литве.
Заканчивая характеристику баторианской партии отметим ещё раз её основные черты;
1. социальная база -- средняя и мелкая шляхта; местная клиентура нидерландского купечества, занятая преимущественно экспортом сельско - хозяйственных товаров в Западную Европу через Балтийские порты и купцы -- транзитники на торговом пути Иран, Турция -- Западная Европа;
2. основной Регион опоры -- Малопольша, в меньшей степени -- Украина;
3. цель -- консолидация шляхетской республики, распространение данного типа общества преимущественно на Восток, посредством насильственного давления на Московское государство и посредством земледельческой колонизации Причерноморских степей;
4. стратегическое партнёрство на антимосковской почве с Турцией и в меньшей степени - с Нидерландами;
5. форма организации партии -- королевский двор, шляхетское военное ополчение во время походов, лидерами партии на местах, как правило, выступают воеводы и гетманы.
После смерти Стефана Батория наиболее видным "баторианцем" остался один из самых приближенных к нему соратников - Ян Замойский.

КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 1. БАТОРИАНСКАЯ ПАРТИЯ
 
 
1. О подготовке Стефаном Баторием своего предсмертного похода на Москву:
 
Скрынников Р.Г. Россия накануне "смутного времени". М.,1989. С.48-52.
Zaleski St. Wojenne plany St. Batoriego w latach 1583 - 1586. - Przeglad powszechny, t.4. Krakow, 1884.
 
Угроза похода Батория была настолько реальна, что Московская Боярская Дума в декабре 1586 года приняла решение сосредоточить все имевшиеся силы в Можайске:
 
Скрынников Р.Г. Россия накануне "смутного времени". М.,1989. С.49.
 
В контексте этого похода прекрасно объяснимыми кажутся столкновения Москвы с крымскими татарами, принявшие особенно острый характер именно в 1584 - 1586 годах. А в 1587 году дело дошло до похода 40 тысячного татарского войска, которое было послано самим ханом и возглавлялось его детьми. Московским воеводам удалось этот набег отбить, но маловероятно, чтобы это им удалось на границе в случае явно синхронизированного с этим походом планировавшегося Баторием выступления. Умер-то Баторий в самом конце 1586 года. Не исключено, что татар просто не успели предупредить об этом и они реализовывали ранее согласованный план. Об этих действиях татар:
 
Скрынников Р.Г. Борис Годунов.М.,1979. С.37-38.
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.С.49.
Стороженко А.В. Стефан Баторий и днепровские казаки. Киев, 1904.
 
2. Об отсутствии серьезной оппозиции плану похода Батория на Москву:
 
Zaleski St. Wojenne plany St. Batoriego w latach 1583 - 1586. - Przeglad powszechny, t.4. Krakow, 1884.
 
3. Лишь на рубеже XVI и XVII веков был построен каменный Кремль в Смоленске и с этого времени Смоленск превратился в наиболее мощную каменную крепость на Западной границе Московского государства. Интересно, что во время строительства Смоленского кремля напряжение сил всего государства было так велико, что Борисом Годуновым делалась попытка запрещения строительства каменных зданий по всей стране, дабы весь камень и кирпич шел на строительство именно этой крепости:
 
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980. С.93.
 
4. Разгром и последствия разгрома Иваном Грозным Новгорода прекрасно описаны, например, в работах С.Соловьева:
 
Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга III. Т.6.М.,1986 С.540 - 544.
 
5. О борьбе в Москве в это время различных боярских группировок много и убедительно писал все тот же Скрынников Р.Г., например:
 
Борис Годунов. М.,1979.С.18-36.
 
Особенно важно для нашего исследования упоминание Скрынникова Р.Г. о подавленном Борисом Годуновым открытом выступлении настроенных "пропольски" влиятельных боярских группировок именно в 1586 году в преддверие похода Батория:
 
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980. С.51.
 
 
6. Во время Ливонской войны не было, пожалуй, ни одного случая, когда бы Московские войска разбили в полевом сражении равное им по численности или, тем более, превосходящее их войско ВКЛ и РП.
 
7. О распространении фольварочного производства за время правления Батория в Польше, Понеманье и Побужье в той или иной форме написано много. Мы обратим внимание на:
 
Голубеў В.Ф. Сялянскае землеўладанне i землекарыстанне на Беларусi XVI - XVIII ст.ст. М.,1992.
 
8. Резкий рост торговли РП с Западно – европейскими странами и особенно Балтийской торговли фиксируется практически всеми исследователями. при этом подобно А.Тиле обычно используются данные о судоходстве в районе Зундского пролива. Мы же, чтобы не растягивать внимание читателей по различным историографическим и экономическим школам выделили те работы, которые в какой-то степени использовались в нашем исследовании и по другим поводам:
 
Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1964 год. Кишинев, 1966.
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Doroszenko W. Export Rygi na zachod w okresie przynaleznosci do Rzeczypospolitej (1562 - 1620). - ZH, Warszawa - Poznan, 1966, t.31, z.1, p.7-44.
Dollinger P. Dzieje Hanzy (XII - XVII wiek). Gd.,1975.
Koczy L. Gdansk i Riga. - In: Polska a Inflanty. Gdynia, 1939, p.99-121.
Historia Gdansks. T.2 (1454 - 1655). Gd., 1982.
 
9. Хозяйственное возрождение Ливонии при Батории хорошо иллюстрируют работы, например В.В.Дорошенко:
 
Очерки аграрной истории Латвии вв XVI веке. Рига, 1960.
Мыза и рынок: хозяйство Рижскойиезуитской коллегии на рубеже XVI и XVII в.в. Рига, 1973.
Торговля и купечество Риги в XVIIвеке. Рига, 1985.
Doroszenko W. Export Rygi na zachod w okresie przynaleznosci do Rzeczypospolitej (1562 - 1620). - ZH, Warszawa - Poznan, 1966, t.31, z.1, p.7-44.
 
Не менее основательные данные, хотя и противоречащие в некоторых пунктах выводам Дорошенко В.В. предлагает Тарвел Э.:
 
Фольварк, пан и подданный: аграрные отношения в польских владениях на территории южной Эстонии в конце XVI - начале XVII века. Таллинн, 1964.
 
Характерен для целого историографического направления подход Пийримяэ Х., проглядывающийся уже в названии одной из его статей:
 
Пийримяэ Х. О влиянии балтийской торговли на процесс генезиса капитализма в Западной Европе (конец XVI - начало XVII в.в.). - в кн.: "Проблеммы генезиса капитализма: сборник статей". М.,1977. 356. Пиренн А. Нидерландская революция. М., 1939. 27. Платонов С.Ф. Борис Годунов. Пг., 1922.
 
10. Преврашение Риги вновь в крупный морской порт отмечается в уже указанных монографиях Дорошенко В.В., а также в ряде его статей, например:
 
Протоколы Рижского торгового суда как источник для изучения экономических связей Риги с русскими, белорусскими и украинскими землями в XVII в.-в кн.: "Экономические связи Прибалтики с Россией". Рига, 1968.
Действие "революции цен" в Восточной Прибалтике в XVII в. - Ежегодник по истории Восточной Европы 1961. Рига, 1963 г.
Рига и ее гинтерланд в XVII веке. - "Известия Академии Наук Латвийской ССР", 1980, N3.
Крестьяне на Рижском рынке в I трети XVII 1972.
Doroszenko W. Export Rygi na zachod w okresie przynaleznosci do Rzeczypospolitej (1562 - 1620). - ZH, Warszawa - Poznan, 1966, t.31, z.1, p.7-44.
 
Несколько иной подход демонстрирует Повулан В.:
 
Хозяйственное и политическое значение Даугавского торгового пути в XIII - XVII в.в.: "Экономические связи Прибалтики с Россией". Рига, 1968, с. 75-94.
 
Прекрасно иллюстрируют процесс экономического возрождения Риги приводимые в работе А.Тилы цифры по экспортно – импортной торговле этого порта:
 
Tyla A.Lietuva ir Livonija XVI a. pabaigoje - XVII a. pradzioje. V.,1986.
 
Интересная информация содержится в:
 
Koczy L. Gdansk i Riga. - In: Polska a Inflanty. Gdynia, 1939, p.99-121.
 
11. Быстрые темпы сельско - хозяйственной колонизации при Батории степей Украины:
 
Грушевський М. Iстория Украiни - Руси. Т. VII. Киiв - Львiв, 1909.
 
12. О том, что Константину Острожскому принадлежало политическое доминирование на Волыни и около половины всей территории этого воеводства свидетельствует, например:
 
Белоус М. Род князей Острожских защитителей Юго – Западной России. Ч.2. Коломыя, 1884.
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.C.274.
 
13. О том, что именно в Швеции были расположены в то время наиболее крупные в Европе месторождения металлов:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1-3.М.,1986-1988-1992.
Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
 
14. Убедительно свидетельствует о колоссальных потерях московского общества и экономики в результате правления Ивана Грозного и о том, что основные потери пришлись на западные и северо - западные земли государства, например:
 
Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII века. "Смута". М.,1988. С.13.
Колычева Е.И. Аграрный строй России XVI века. М.,1987. С.178 - 202.
 
15. Взятие Казани - 1552 год, Астрахани - 1554 год, затем - поход Ермака в Сибирь, еще ранее развернули свою деятельность в качестве осваивавшей Урал кампании с привилегированным государственным статусом наниматели Ермака - купцы Строгановы.
 
Корецкий В.И. Из истории заселения Сибири накануне и во время Смуты (конец XVI - начало XVII в.). - Русское население Поморья и Сибири. М., 1973.
 
16. О том, что пушнина была московским эквивалентом американскому золоту и серебру Габсбургов:
 
Tyla A.Lietuva ir Livonija XVI a. pabaigoje - XVII a. pradzioje. V.,1986.
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.2.М.,1988.С.403.
 
17. Об импорте металла Москвою:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1-3.М.,1986-1988-1992.
 
18. О контроле именно греческого и еврейского купечества над доставкой в Константинополь продовольствия и других сельско - хозяйственных продуктов:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.2.М.,1988.С.143-147.
 
19. Эта идея (о Дарданеллах и Константинополе) приняла характер навязчивой и злободневной как раз в конце XVI века после смерти Стефана Батория. Именно этот вопрос не раз обсуждался в процессе переговоров об антитурецкой Лиге
 
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
 
20. Подробнее о Крымском ханстве:
 
Алекберли М.А. Борьба уркаинского народа против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Саратов,1961.
Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в."Смута". М.,1988.
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.,1979.
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.
Лашков Ф.Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI - XVII вв. Симферополь,1891.
Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.-Л., 1948.
Багалей Д.И. Очерки из истории колонизации степной окраины Московского государства. М.,1887.
 
21. Битва при Лепанто - 1571 год - против Турции сражалась коалиция в составе Габсбургов, Венеции,Генуи и Папа.
 
 Добров Л. Южное славянство, Турция и соперничество европейских правительств. Историко - политические очерки. С-Пб., 1879.
 
22. О подавлении марранов и моррисков существует значительное количество литературы, например:
 
Грец Г. История евреев от древнейших времён до настоящего. Одесса, 1908. Т.11.
 
23. Мы не оригинальны в этом утверждении. Наиболее полно его, пожалуй, высказал в свое время еще Иван Грозный:
 
Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга III. Т.6.М.,1986 С.661.
 
24. Общественное мнение о Батории как турецком ставленнике фиксировал, например Жукович П.Н.:
 
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
 
25. По крайней мере именно эти города и территории постоянно фигурируют в антимосковских проектах РП того периода. Например, такие претензии выдвигал Сигизмунд III во время Ревельской военной демонстрации 1589 года, дипломатическая борьба вокруг подписания договора между РП и Москвою от 1591 (9) года. В этом же ключе - проект выделения в качестве особого государства - удела Пскова и Новгорода для Марины Мнишек во времена знаменитой Московской Смуты.
 
26. О проблеме сепаратизма в Швеции:
 
Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
 
27. О восстании в Поволжье 1584 - 1585 годов:
 
История христианизации народов Среднего Поволжья. Чебоксары, 1988.
 
28. О борьбе остатков Сибирского ханства против Московского государства в конце 80-х годов XVI века:
 
Скрынников Р.Г. Борис Годунов. М.,1979. С.66.
Преображенский А.А. Урал и Сибирь в конце XVI - начале XVII в. М.,й торговли на процесс генезиса капитализма в Западной Европе (конец XVI - начало XVII в.в.). - в кн.: "Проблеммв генезиса капитализма: сборник статей". М.,1939.
Корецкий В.И. Из истории заселения Сибири накануне и во время Смуты (конец XVI - начало XVII в.). - Русское население Поморья и Сибири. М., 1973.
Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга IV. Т.7.М.,1989. C.270 - 272.
 
29. О Хорезме:
 
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.С.139-140.
 
30. О поддержке Московским двором своих колонистов в Сибири и Поволжье:
 
Перепяткевич Г. Поволжье в XV - XVI вв. М.,1877.
Преображенский А.А. Урал и Сибирь в конце XVI - начале XVII в. М.,1972.
Корецкий В.И. Из истории заселения Сибири накануне и во время Смуты (конец XVI - начало XVII в.). - Русское население Поморья и Сибири. М., 1973.
 
31. О Минине и Пожарском:
 
Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI - XVII вв. СПб., 1910.
Cтаниславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.(Казачество на переломе истории).М.,1990.
 
32. Об Ирано - Турецкой войне 1578 - 1590 годов:
 
Петросян Ю.А. Османская империя: могущество и гибель.
Исторические очерки. М., 1990.
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII в.в. в 2-х томах. М., 1946.
Новичев А.Д. История Турции в 3-х томах. Т.I. Л.столетия. - Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1964 год. Кишинев, 1966.
 
33. Об Иранских успехах в противостоянии туркам в последние годы жизни Батория:
 
Новичев А.Д. История Турции. Т.1-3. Л.,1963.
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.С.35.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
 
34. Об успехах Турции в войне с Ираном в 1586 - 1589 годах:
 
Новичев А.Д. История Турции. Т.1-3. Л.,1963.
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
 
35. О попытке Батория в 1586 году добиться союза с Турцией против Москвы:
 
Флоря Б.Н. Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.
 
36. О контроле армянского купечества над международной торговлей в Северном Причерноморье:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.2.М.,1988.C.143-147.
Галустян Дж.О. Культурная жизнь армянских колоний средневековой Польши (XVI - XVII в.в.). Ереван,1981.
Zakrzewska-Dubasowa. Ormianie w dawnej Polsce. Lublin,1982.
 
37. Например, в Астрахани. Об армянских колониях, ориентированных на Иран в Поволжье:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.2.М.,1988.C.143-147.
 
38. Такое выступление как раз и произошло во время Ирано - турецкой войны. Это дополнительно свидетельствует об отсутствиии самостоятельного экспансионалистского относительно Ирана потенциала у его восточных соседей.
 
39. Об ирано - турецкой войне уже говорилось:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
Новичев А.Д. История Турции. Т.1-3. Л.,1963.
 
40. Об истощении во время войны Азербайджана и Закавказья:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
Новичев А.Д. История Турции. Т.1-3. Л.,1963.
 
41. О том, что к 1589 году турки сумели закрепиться в Закавказье:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
Новичев А.Д. История Турции. Т.1-3. Л.,1963.
 
42. О том, что в 1587 году Турция вышла в районе Терека к северокавказским степям:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.С.35-36.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.С.138-140.
 
43. О деятельности и разгроме отряда Хворостина, пытавшегося в 1588 году закрепиться на Тереке:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.С.35.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.С.138-140.
 
44. О кабардинской княжне - жене Иван Грозного (при крещении получила имя Мария):
 
Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга III. Т.6.М.,1986 С.678.
 
45. О подтверждении Кабардою в 1588 году своего союза с Москвою:
 
Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией в XVI - XVII в.в. М., 1963.
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958. С.35 - 36.
 
46. О принятии в Московское подданство тогда же части Грузии (послы из Кахетии прибыли в Москву с просьбой об этом в 1586 году, определенная защита этой части Грузии от турок являлась одной из задач отряда Хворостина):
 
Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга IV. Т.7.М.,1989. С.268 - 269.
 
47. Об ударах крымских татар по Московскому государству, все более приближавшихся к Поволжью, а также об усилении участия Крымских татар в Поволжских проблемах:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948.
 
48. О согласии Москвы с оговорками на прямое сообщение турок и Крымских татар по суше через Северный Кавказ в 1587 году:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.С.38-39.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.
 
49. Об Иранском предложении Москве союза против Турции в 1588 году и отказе Москвы от него:
 
Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках. М.,1958.С.35.
Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI - XVII вв., т.1-2. - М., 1946.С.138-142.
Корецкий В.И. Из истории заселения Сибири накануне и во время Смуты (конец XVI - начало XVII в.). - Русское население Поморья и Сибири. М., 1973.
 
50. Об обострении открытой борьбы в Москве "пропольских" и "антипольских" боярских группировок в преддверие московского похода Стефана Батория:
 
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.C.30-39.
 
51. О разворачивании в Западной Европе при Батории процесса складывания антигабсбургского блока протестантских стран написано очень много, например:
 
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1. С-Пб.,1832.
Пиренн А. Нидерландская революция. М., 1939.
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
 
52. О Франции в качестве важной части этого блока:
 
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1. С-Пб.,1832.
Пиренн А. Нидерландская революция. М., 1939.
 
53. О характере экспортно - импортной торговли РП с Западно - Европейскими странами:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1-3.М.,1986-1988-1992.
Пиренн А. Нидерландская революция. М., 1939.
Palucki Wl. Drogi i biezdroza skarbowosci polskiej XVI I pierwszej pol. XVII w. Wroclaw, 1974.
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
 
54. О масштабе и значении для Габсбургов притока драгоценных металлов из их американских колоний:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1.М.,1986.C.490-492.
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.433.
 
55. О проекте переброски хлеба из РП в Северную Италию:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.19.
 
56. О переходе экономического центра Европы на ее атлантическое побережье и особенно на Балтику:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.141-220.
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
 
57. О превращении Нидерландов в ррезультате "революции цен" в торговый и экономический центр Европы:
 
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.141 - 220.
Пиренн А. Нидерландская революция. М., 1939.
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.3-46.
 
58. О значении Нидерландов для экономики РП:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.20-31.
Palucki Wl. Drogi i biezdroza skarbowosci polskiej XVI I pierwszej pol. XVII w. Wroclaw, 1974.
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
 
59. О торговой специализации трех основных портов РП:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.38-45.
Palucki Wl. Drogi i biezdroza skarbowosci polskiej XVI I pierwszej pol. XVII w. Wroclaw, 1974.
 
60. О связях Гданьска с Нидерландами и о характере Гданьской торговли РП:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.3-47.
Palucki Wl. Drogi i biezdroza skarbowosci polskiej XVI I pierwszej pol. XVII w. Wroclaw, 1974.
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
 
61. О контроле со стороны нидерландских купцов - эмигрантов за добычей и торговлей шведским металлом:
 
Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.C.162,165.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
 
62. О мощи военного флота Швеции:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.30-33.
Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
 
63. О столкновении Стефана Батория с Гданьском:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.76-78.
 
64. О росте Гданьской торговли при Батории:
 
Szelagowski A. Walka o Baltyk. Lwow - Poznan, 1921.С.3-76.
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
Tyla A.Lietuva ir Livonija XVI a. pabaigoje - XVII a. pradzioje. V.,1986.
 
65. О выращивании Нидерландами Бранденбурга в качестве своего стратегического партнера:
 
Janiszewska - Mincer Barbara, Mincer Franciszek. Rzeczpospolita Polska a Prusy Ksiazece w latach 1598 - 1621. Warszawa, 1988.
 
66. О слабости сухопутной армии Швеции:
 
Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
 
67. О мощи сухопутной армии РП:
 
Wimmer Jan. Wojsko i skarb Rzeczypospolitej u szylku XVI I w pierwszej polowie XVII wieku. - SMHW, W., 1968, t.14, cz.1, p.3-91.
Wimmer Jan. Historia piechoty polskiej (do roku 1864). W.,1978.
 
68. О стремлении Батория сохранить пояс промежуточных государств на Дунае между РП и Турцией:
 
Bazylow L. Siedmiograd a Polska: 1576 - 1613. W.,1967.
Rogalski L. Dzieje ksiestw nad-Dunajskich. T.1-2. Warszawa, 1861.
 
69. О превращении фольварка в производителя основной части экспортной продукции РП:
 
Topolski J. Gospadarka polska a europejska w XVI – XVIII wieku. Poznan, 1977.
 
70. О превращении именно шляхты как основного собственника земли и хозяина фольварков лучше всего свидетельствует само законодательство РП. Например, освобождение шляхты от большинства экспортно - импортных налогов, закрепление ее положения в качестве правящего социального слоя и шляхетских вольностей в качестве основы юридической системы РП.
 
Wimmer Jan. Wojsko i skarb Rzeczypospolitej u szylku XVI I w pierwszej polowie XVII wieku. - SMHW, W., 1968, t.14, cz.1, p.3-91.
 
71. О росте количества населения и численности шляхты свидетельствуют цифры:
 
Wimmer Jan. Wojsko i skarb Rzeczypospolitej u szylku XVI I w pierwszej polowie XVII wieku. - SMHW, W., 1968, t.14, cz.1, p.3-91.
 
72. И эта земледельческая колонизация велась исключительно быстрыми темпами. О возрождении разрушенного войною хозяйства Ливонии речь уже шла. Что касается колонизационных процессов на Украине, то тут красноречивы данные не теряющего актуальность Грушевского М.:
 
Грушевський М. Iстория Украiни - Руси. Т. VII. Киiв - Львiв, 1909.
 
73. Наиболее известными из таких полевых сеймов, очевидно, выступают проводившиеся на территории Белоруссии во время Ливонской войны.
 
74. О более сдержанном отношении к войнам со стороны магнатов по сравнению со шляхтой свидетельствует, например, факт стремления магнатерии ВКЛ во время процесса заключения Люблинской унии отстоять независимость Великого княжества и его границы несмотря на отчаянное положение в столкновениях с войсками Ивана Грозного. Шляхта же ВКЛ стремилась к более близкому слиянию с Короной на едва ли не любых условиях относительно сохранения государственности ВКЛ. На Подляшье это проявилось в тот момент особенно ярко. Тем самым шляхта, помимо всего прочего, выступала за продолжение войны с Московским в государством, а магнатерия - за признание поражения ВКЛ и мир ценою территориальных потерь. Также и Стефан Баторий воспринимался королем шляхты, а не магнатов. ВКЛ, где магнатерия доминировала над шляхтой даже не сразу признало факт его избрания.
 
75. Так, только в конце XVI века Москвою были построены на ее южной границе крепости: Воронеж и Ливны (1585-1586 г.г.), Елец (1592), Белгород, Оскол, Валуйки (1593), Царев – Борисов (1599). -  Скрынников Р.Г. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.С.94-95.
 
Ввиду опасности турецкой атаки на Астрахань после вытеснения турками иранских войск из Закавказья в 1588 Москва предприняла попытку строительства Крепости на Тереке, но неудачно. Как уже упоминалось, построивший этот острог отряд Бутурлина и А.И.Хворостина был полностью разгромлен) и на переволоке между Волгой и Доном, названной Царицыным (эта крепость уцелела и в будущем действительно однажды помогла предотвратить сухопутный поход турок на Астрахань). - Скрынников Р.Г. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.С.53-54:
 
 76. Новый рост после разгрома 1485 года Киева. В конце XVI века его население достигло тысяч человек. По сравнению с тысячами в:
 
Грушевський М. Iстория Украiни - Руси. Т. VII. Киiв - Львiв, 1909.
 
77. О преимущественно православной колонизации Украины в отличие от Подолии свидетельствуют, например:
 
Грушевський М. Iстория Украiни - Руси. Т. VII. Киiв - Львiв, 1909.
Czarnovski. Ukraina i Zaporoze czyli Historya kozakow. T.
 
78. О предоставлении Баторием значительных владений в Ливонии малопольским шляхтичам:
 
Дорошенко В. Очерки аграрной истории Латвии в XVI веке. Рига, 1960.
 
Тарвел Э. Фольварк, пан и подданный: Аграрные отношения в польских владениях на территории южной Эстонии в конце XVI - начале XVII века. Таллинн, 1964.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
 
79. Так, во время последовавшего после смерти Батория конфликта между баторианами и проавстрийской партией одним из наиболее устойчивых лидеров "максимиллиан" выступал воевода Познаньский кальвинист Станислав Гурка. Так было и до него и позднее.
 
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
 
80. О быстрой фольваризации и новом экономическом районировании ВКЛ, наметившихся при Батории:
 
Lowmianski H. Podstawy gospodarcze formowania sie panstw slowianskich. Warszawa, 1953.
Ochmanski J.Historia Litwy. Wroclaw - Warszawa - Krakow - Gdansk - Lodz. 1982.
Wawrynczyk A. Rozwoj wielkiej wlasnosci na Podlasiu w XV I XVI wieku. Wroclaw,1951.
Wawrynczyk A. Studia z dziejow handlu Polski z WKL i Rossja w XVI wieku. W.,1956.



ГЛАВА 2. ВСПЫШКА БОРЬБЫ В КАТОЛИЧЕСКОМ ЛАГЕРЕ.


1. ЦАРЬ ФЕДОР.
2. КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ В ЕВРОПЕ.
3. КОНФЛИКТ БАТОРИАН И МАКСИМИЛЛИАНИСТОВ.
4. РЕВАНШ ГАБСБУРГОВ: "ДЕЛО ЭРНЕСТА".
5. РЕВЕЛЬСКАЯ ДЕМОСТРАЦИЯ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 2


2.1. ЦАРЬ ФЕДОР.

Неожиданная смерть Стефана Батория позволила противникам баторианской партии попробовать изменить направление развития РП. С этим государство столкнулось уже на конвокационном сейме 1587 года. Перепитии политической борьбы во время этого сейма в историографии описаны много раз и очень подробно. Потому мы остановимся лишь на характеристике противостоящих политических группировок с точки зрения их отношения к баторианскому курсу и баторианской партии вообще.

Во время сейма быстро обозначились три основные кандидата на королевский престол:
1. Московский царь Фёдор;
2. один из Австрийских эрцгерцогов (постепенно им стал эрцгерцог Максимилиан);
3. шведский принц и наследник шведского престола Сигизмунд Ваза. За каждой из данных кандидатур стояла достаточно чётко выраженная политическая партия, опиравшаяся на определённый регион РП и одно из соседних государств.

Программа царя Фёдора предусматривала прекращение опустошительных войн между двумя государствами, разворот обоих союзных государств против Турции и Крыма. Сторонниками царя Фёдора выступала часть мелкой и средней шляхты, недовольной сохранением власти магнатов. Базовым регионом данной партии являлось ВКЛ. Одна из предложенных сторонниками царя Фёдора политических комбинаций предполагала даже провозглашение царя Фёдора только Великим князем Литовским, то есть разрыв Люблинской унии. В самом ВКЛ этого кандидата поддерживали также ориентированные на отстаивание государственных интересов Великого княжества реально правящие там магнаты.

Литовская магнатерия была преимущественно протестантской по вероисповеданию, а в целом этот лагерь состоял в основном из православных и протестантов. Эта программа не отбрасывалась с порога и сторонниками союза с Австрией, так как было очевидно, что разворот РП и Москвы против Турции отвечал стратегическим интересам Австрии и дома Габсбургов. Ибо непосредственный удар РП и Москва наносили бы, конечно, по Крыму, может быть, вспомогательный удар пришёлся бы по Закавказью. Просто нелогично было ожидать переброски московских войск на Дунай против собственно Турции, пока не уничтожен Крым и не прикрыта от вторжения через Кавказ Астрахань. Но в таком случае у Австрии развязывались руки для действий против Турции на Дунае и Балканах. Это могло бы стать реализацией давней идеи Австрийских императоров об антитурецком союзе континентальных государств Восточной Европы. В 90- годах XVI века время эта идея получила своё воплощёние в виде доктрины об Антитурецкой Лиге в составе Австрии, Папы Римского, РП и Москвы, реализовывать которою в РП и Москву тогда были отправлены даже особые послы Императора и Папы.

В случае успеха этого предприятия РП и Москва получали возможность:

1. освободиться от беспрестанных набегов Крымских татар и ту­рецкой угрозы;
2. земледельческой колонизации Северного Причерноморья;
3. налаживания экспорта сельско - хозяйственных товаров из Украины через Чёрное море в южную Европу;
4. стабилизации господства Москвы над Казанью, Астраханью и Сибирью;
5. разворота на север для преодоления торгового монополизма нидерландского купечества.

Австрия, в свою очередь, в таком случае, получала не меньшие выгоды;
1. овладение Балканским полуостровом, возможно, Дунайскими княжествами и Константинополем с проливами, что, кстати, позволяло ей особенно не бояться выхода Москвы и РП к Чёрному морю и открывало перспективу продвижения в сторону тогда ещё в значительной мере христианских Сирии, Палестины и Египта; дальше открывалась перспектива к продолжению наступательного натиска на Турцию в сторону Индийского океана;
2. распространение со временем власти Дома Габсбургов на Московское государство и на РП, что открывало возможность к созданию в этих странах сильных католических партий (или к усилению католиков, как в РП); а это, в свою очередь делало возможной совместную атаку на Балтийском направлении с целью вырывания из рук протестантских стран Европы экономического сердца христианского мира; в таком случае также можно было бы не опасаться консолидации восточно - европейских стран в особое государственное образование, конкурентное Габсбургам.
Правда, необходимо было учитывать, что без получения Габсбургами непосредственного доступа к тронам РП и Москвы, Австрии всё же надо было иметь ввиду возможность неожиданного выступления царя Фёдора против Австрии. Габсбурги, конечно, нуждались в дополнительных гарантиях или ином варианте реализации континентального единства. Однако, в целом московский вариант обладал некоторыми привлекательными для их сторонников в РП и в Австрии чертами.

Собственно австрийский кандидат эрцгерцог Максимилиан предлагал схожую политическую программу: союз Австрии и РП против Турции, которая ещё не закончила боевые действия с Ираном, истощена этой войною, а потому в случае быстрого удара по ней на Балканах и Дунае имеется реальная возможность её разгрома. РП получала всё тот же выход к Чёрному морю, возможность ускорения земледельческой колонизации Украины, захвата или иной формы подчинения Крыма, возможно, -- какое-то из Дунайских государств, вероятнее всего, -- Молдавию. Австрия овладевала Балканским полуостровом, Дунайскими княжествами, возможно, за исключением Молдавии, и, возможно, Константинополем. Папа Римский финансировал значительную часть военных расходов. После этого РП могла более уверенно атаковать Москву, превращавшуюся таким образом в весьма слабое по сравнению с РП геополитическое образование. Также затем открывалась возможность совместного с Австрией и всем домом Габсбургов выступления против северного блока протестантских стран.

Австрийская партия (обычно её сторонников называют "максимилианистами") опиралась преимущественно на связанную своими экономическими интересами с Австрийской империей часть шляхты. Эта шляхта в свою очередь концентрировалась в Малопольше. Активно поддерживала австрийского кандидата значительная часть великопольской шляхты, заинтересованной в повороте внешней политики РП лицом к её проблемам, то есть к противостоянию нидерландскому купечеству и к быстрейшему усилению своих позиций на Балтике.


2.2. КАТОЛИЧЕСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ В ЕВРОПЕ.


Надо указать, что как раз в это время Габсбурги пошли на решительные действия против северного блока стран. Именно в 1587 году разгорелся кризис вокруг казни Марии Стюарт и к бе­регам Англии была послана мощная Испанская эскадра - так называемая "Великая Армада". Незадолго до этого произошла резкая активизация боевых действий испанских войск в Нидерландах. В 1585 году ими был сожжён крупнейший Нидерландский город Ант­верпен. Южная часть восставших провинций была опустошена и множество её жителей бежали на север, в основном в Голландию, столица которой город Амстердам в результате происшедших пе­ремен начал быстро расти и вскоре затмил собою прежнее значение Антверпена. Однако в 1587 году Амстердам ещё только начинал свой взлёт, а Антверпен лежал в руинах. Присланный из Англии на помощь нидерландским повстанцам воинский контингент не сумел найти общего языка с местным населением и был вынужден к 1587 году оставить Нидерланды, хотя политический союз Англии и восставших провинций сохранялся.

Нидерландские суда составили немалую часть английского флота, противостоявшего "Великой Армаде". Франция была охвачена очередной вспышкой религиозной войны и не могла противостоять Габсбургам. Вскоре в эту войну вмешались Габсбурги и она приняла еще более масштабный характер. Турция была занята восточными проблемами и не представляла значительной угрозы католическому блоку европейских стран. Серебро и золото из Америки поступали Испанскому королю во всё возрастающем количестве. А рудники Балканских и центрально - европейских стран поставляли в Европу все меньше драгоценных металлов. То есть "драгоценный монополизм" Габсбургов возрастал. В результате всего этого, создавалось впечатление роста могущества управляемой Габсбургами части Европы. К тому же, ещё не произошло разгрома "Великой Армады" у берегов Англии, ещё не стал очевидным провал этой необычно масштабной попытки католического блока одним махом разрешить большую часть своих европейских проблем.

Частью католического наступления 1587 года и выступала предвыборная кампания Максимилиана в РП. Успехи католиков заставляли шляхту серьёзно отнестись к перспективе изменения ба­торианского курса - слишком вероятными выглядели возможности успеха католического лагеря. РП вполне могла быстро очутиться перед лицом флота Габсбургов в Северном море и союзом Габсбургов и Москвы против неё. Такие попытки уже делались в истории Восточной Европы не раз и в данное время они вновь оживились.

Программа сторонников шведского принца Сигизмунда в свете описанных факторов выглядела ещё более привлекательной. Сигизмунд обещал:
1. союз РП и Швеции против Москвы, в результате которого к РП должны были отойти Брянск, Смоленск, возможно, Псков, Великие Луки и Новгород. Также Сигизмунд обязался передать РП занимаемую на тот момент Швецией Северную Эстонию с Ревелем (Таллинном). Таким образом, РП полностью отбрасывала Московское государство от Балтийского моря и Днепра, подбиралась на непосредственные позиции для удара по столице своего восточного соседа, открывала себе возможность к активной эксплуатации богатой пушниной части северных территорий Москвы. При этом РП не подпускала к выходу на центральные области Московского государства границам Швецию, овладевала единственным Шведским плацдармом в Восточной Европе (Ревелем) и предотвращала её потенциально возможную внешнюю экспансию на южном направлении. Швеция могла бы расти на Востоке только за счёт Карелии и других второстепенных для РП направлений. Правда, отметим, что сама Швеция в боевых действиях с Москвою серьёзного участия, вероятно, не приняла бы, ибо основная их тяжесть пала бы на лучше подготовленную армию РП. Шведский же двор в основном мог бы помочь поставками оружия и финансов. Также шведский двор при таком повороте дел сохранял в неприкосновенности верный лишь королю первоклассный военный флот.
2. Завести военный и торговый флот РП на свои же деньги. Это обещание выглядит вообще фантастическим: Швеция своими руками обязывалась уничтожить собственную морскую монополию на Балтике. Нарушались при этом и интересы нидерландского купечества, чей торговый флот обслуживал основные балтийские морские перевозки. Потому кажется маловероятным выполнение данного обещания. Хотя, с другой стороны, шведский двор мог пойти на трансформацию Швеции в своего рода Нидерланды Восточной Европы, то есть страну, которая специализируется на морских перевозках, ремесленном производстве и, возможно, даже финансовых операциях. У Швеции были все предпосылки экономически превзойти торговый флот собственно РП и не боятся его конкуренции. Однако это требовало вступления Швеции в борьбу с Нидерландами, а признаков этого в то время не фиксируется.
3. После смерти больного шведского короля его трон отходил к его сыну Сигизмунду. Тем самым шведский король гарантировал мощью РП подавление сопротивления шведской аристократии введённому совсем недавно им же порядку наследственного престолонаследия. Этим же гарантировалось и сохранение Швеции как особого цельного государства в условиях вероятного краха блока северных протестантских стран под напором Габсбургов. С другой стороны, таким образом двор шведского короля отбирал у нидерландского купечества контроль над месторождениями металлов и металлургическими предприятиями.
Ведь Нидерланды и нидерландские эмигранты внутри Швеции лишались теперь рычагов давления на шведский королевский двор: использовать свой флот в условиях фронтального противостояния наступлению войск испанского короля они не могли, натравить на Швецию, скажем, РП при предложенной Сигизмундом программе -- тоже, больше того РП становилась основным гарантом сохранения Шведской государственности в этих условиях, столкнуть Швецию с Москвою - так Сигизмунд сам к этому стремился в союзе с РП. Нидерланды могли попробовать лишь спровоцировать внутренний кризис в Швеции, что позднее в этом королевстве и произошло.

Остальные обещания Сигизмунда для нас не столь важны. Указанные были ключевыми. В случае их реализации полностью менялся вектор развития всей Восточной Европы. Она превращалась в самый мощный геополитический организм континента. Причём происходило это в момент втягивания в решительный конфликт двух основных противостоящих друг другу группировок европейских стран. Перед данным организмом открывались блестящие перспективы:
1. вывода балтийской торговли из-под нидерландского контроля;
2. переориентации экспорта шведского металла на континентальные регионы РП, что резко повышало её воинскую и экономическую мощь, одновременно подрывая мощь и католического и протестантского блоков;
3. переориентации также направлений экспорта сельско - хозяйственной продукции РП, которая теперь бы могла доставляться в Европейские страны, минуя нидерландских посредников;
4. создания на побережье Балтийского моря эквивалентных Нидерландам промышленных регионов, использующих шведский металл и сельско - хозяйственное сырьё РП;
5. перехода к широкой экспансии на внешних морях, опираясь на шведские морские порты на побережье Северного моря;
6. открытия такой "Балтоскандии" огромных ресурсов Московского государства.
7. в случае затяжки разрешения конфликта протестантских и католических стран Западной Европы сохранялась возможность распада унии Швеции и РП, но к тому времени РП вполне могла успеть с помощью Швеции осуществить успешный удар по Московскому государству, тогда сохранялась возможность к продолжению РП прежнего баторианского курса, а союз со Швецией оставался в истории как одна из фаз именно этого натиска на восток.
То есть программа Сигизмунда предполагала в качестве основного противника союзу Швеции и РП нидерландское купечество и северный протестантский блок стран вообще. Однако этот противник становился непосредственным лишь после совместного ограниченного удара Швеции и РП по Московскому государству с целью защиты своего тыла перед разворотом внешнеполитической активности на северо - западном направлении. Черноморское направление внешней экспансии РП полностью отходило на второй план.

Политическая партия сторонников Сигизмунда активно критиковала недостатки "максимиллианистской" программы. Такими недостатками выступали в первую очередь:
1. глубокая заангажированность Габсбургов в данный момент в острое противостояние северным протестантским странам; не было прочной гарантии, что это противостояние не затянется (что, кстати, и произошло) и что Габсбурги в нём одержат верх (что также в конце концов им не удалось). РП не могла принять прямого участия в этом противостоянии, ибо почти не граничила с основными его участниками с протестантской стороны. Теоретически РП могла начать войну со Швецией или Данией, но те пока держались от развернувшегося конфликта в стороне, да и РП не имела морского флота, чтобы пересечь Балтийское море, а на суше боевые действия со Швецией могли развернуться лишь вблизи московских границ, что автоматически вовлекало Москву в данный конфликт и превращало её в главного военного противника РП. То есть РП могла оказать помощь Австрии лишь атакуя Москву.
Но противостояние Москве требовало иной геополитической комбинации, с учётом турецкого фактора, выходило, что РП не может резко отказываться от баторианского курса уже в интересах католического блока. Однако тогда вставала проблема участия РП в войне с Турцией. Если католические страны втянуты в войну с северными протестантскими странами, то РП, начиная войну с Турцией в союзе с Австрией оказывалась практически одна против Турции. Союзником могли быть лишь потенциально восставшие народы Дунайских княжеств и Балкан, но что это за союзники против мощной турецкой регулярной армии?
Австрийские Габсбурги сами по себе не обладали большой воинской мощью. Австрийская империя представляла из себя конгломерат слабо связанных между собою государств, большая часть австрийского дворянства являлась протестантами, собственно двору прочно подчинялась лишь Чехия (Богемия). Собрать значительное дворянское ополчение Австрийскому императору было тяжело.
Иное дело, что Австрия являлась достаточно богатым государством. Она обладала ещё не до конца истощёнными месторождениями различных металлов, значительными городами и развитой торговлей. Австрийский император мог нанимать немалые контингенты войск. Огромные резервуары наёмничества были рядом: Швейцария, Венгрия, Дунайские княжества. Часть денег могли предоставить Папа Римский и Испанский король, процветавшие в этот момент на оприходовании американского серебра и золота. Но слишком силён был противник католического блока на севере и слишком неопределенна там ситуация, чтобы рассчитывать только на финансовую помощь Папы и Испании. А воинский потенциал Австрии зависел, как мы видим, от огромного количества дополнительных к воле императора факторов.
2. Австрийская программа оставляла возможности для усиления Московского государства, которое могло не участвуя в войне с Турцией извлечь выгоду от её разгрома РП и Австрией и прочно утвердиться в Поволжье, Сибири, на Кавказе. РП ничем не была гарантирована от Австро - московского союза против неё после победы над Турцией. При этом РП была истощена войною, а Москва -- нет.
3. РП получала слишком малую долю от предполагавшегося наследия Турции. К Австрии отходили ключевые позиции в Южной Европе, делавшие неизбежным кризис в отношениях двух стран и более уязвимую позицию РП в этом случае: Австрия предполагала овладеть Константинополем и всем побережьем Средиземного моря, то есть поставить в зависимость от себя будущую черноморскую торговлю РП.
4. Габсбург на троне в РП будет гораздо более мощным королём, чем Сигизмунд, ибо за Габсбургом Австрийский император и богатейший испанский король, Папа Римский и орден иезуитов, а также весь многочисленный Дом Габсбургов. Такой король сумеет поставить под свой контроль только - только зародившуюся шляхетскую демократию.
Очевидно, что программа Сигизмунда была более близка баторианской партии РП во главе с Яном Замойским. Она обеспечивала с одной стороны сохранение традиционного внешнеполитического курса на ближайшую перспективу, то есть до разгрома Москвы. Таким образом, не требовалось ломать устоявшуюся систему управления обществом РП и сохранить политическую власть в нём в руках прежней политической элиты. С другой стороны, эта программа давала возможность определения стратегического направления развития РП в условиях начала фронтального, наиболее масштабного в истории Европы противостояния двух блоков христианских государств. При Батории этот фактор в таком объёме ещё не действовал.
Программа Сигизмунда позволяла надеяться на извлечение Речью Посполитой выгоды из этого европейского конфликта или, по крайней мере, геополитического выживания при любом победителе. Однако, надо заметить, что после предполагавшегося поражения Москвы не намечалось баторианского разворота на юг и атаки на Турцию. Теперь предполагалась атака на северо - западе. А, значит, стратегическое партнёрство баториан и Турции не только сохранялось, но и укреплялось. Турция получала возможность к самостоятельной атаке на ослабленную Швецией и РП Москву. Либо на Австрию. Причём сближение Москвы и Австрии кажется теперь неизбежным. Потому австрийское направление следующего удара Турции кажется также достаточно вероятным: Габсбурги будут ослаблены борьбою с протестантскими странами, на востоке они получают мощного конкурента (хотя и не врага, врагом для союза РП и Швеции будет Северный блок), оказать помощь Австрии они смогут с трудом...
Но московское направление всё же выглядит еще предпочтительнее: в подготовку вторжения в Поволжье Турцией вложены огромные силы, Иран нейтрализуется очень вероятным поражением в Ирано - Турецкой войне (или затяжкой там боевых действий, чему европейская коалиция могла и помочь) и поражением Москвы от Швеции и РП, восстания в Поволжье неизбежны, РП не всегда будет так лояльна подобному продвижению Турции на север.
Тяжело называть после такой трансформации геополитической ориентации баторианскую партию баторианской. Теперь этим термином можно пользоваться лишь условно.  Баторий не успел реализовать свою программу. Появление в ней шведского фактора коренным образом меняло её характер. Партия сторонников Батория, баториан, просто взяла на себя реализацию курса Сигизмунда. По сути, они начали реализацию новой внешнеполитической доктрины. Правда, подчеркнём ещё раз, что союз со Швецией был неустойчив и мог распасться под воздействием изменившейся европейской политической конъюнктуры. В этом случае РП еще сохраняла возможность продолжения именно собственно баторианской линии.
Как видим, представленные на элекционном сейме программы основных кандидатов на королевский трон РП выглядели достаточно жизнеспособно. Причём несмотря на свою разницу они обладали рядом сближающих их общих черт:
1. вели к консолидации мощного континентального Восточно - Европейского государственного образования;
2. это государство или государственное образование получало выход к Балтийскому морю и заводило собственный морской торговый флот, то есть превращалось в стратегического противника нидерландского купечества и блока северных протестантских стран вообще;
3. это государство или государственное образование не было заинтересовано в обострении отношений с Австрией и блоком европейских католических стран вообще;
Отсюда можно сделать вывод, что основной проблематикой развития общества РП и Восточной Европы вообще в данный период выступало противостояние нидерландскому купечеству и блоку северных протестантских стран, что втягивало РП и всю Восточную Европу в отношения стратегического партнёрства с Австрийской империей и блоком европейских католических стран. Препятствия к оформлению данного блока покоились во внутренней борьбе политических элит стран Восточной Европы за лидерство в возникающем объединении. Дополнительным отвлекающим фактором выступала Турция.
В такой ситуации решающее значение в политической борьбе приобретали внутренние факторы: мощь и организованность политических партий, выступавших с соответствующими программами.


2.3. КОНФЛИКТ БАТОРИАН И МАКСИМИЛЛИАНИСТОВ.


Во время элекционного сейма произошёл конфликт: после того, как кандидатура Московского царя Фёдора была отклонена совместными действиями шведской и австрийской партий, между этими партиями не удалось найти компромисса. В результате были провозглашены два короля РП: Сигизмунд Ваза и Максимилиан Габсбург.

Партию максимилианистов составляли в первую очередь:

1.католический клир и иезуиты, на их стороне бы и Папский нунций;
2. часть малопольской шляхты, недовольной усилением Яна Замойского и в экономическом плане ориентированной на Австрию и Германию;
3. часть Великопольской шляхты и магнатерии, экономически связанной с Германией, характерно, что они в значительной мере являлись протестантами по вероисповеданию, это подчёркивает экономическую заинтересованность Великопольши в проавстрийской политике РП, возможно не будет преувеличением вывод, что Великопольша как Регион являлась базовым регионом максимилианистов и лишь непосредственное вмешательство двора Габсбургов, пошедших на провокацию вторжения в РП войск максимилианистов с территории Австрийской империи, перенесли центр противостояния двух партий в Малопольшу;
4. небольшая часть магнатерии ВКЛ во главе с Николаем Радзивиллом Сироткой, традиционно выступавшей на стороне католической партии РП.
В целом в самой РП максимилианисты уступали по потенциалу партии Яна Замойского. Очевидно, это объясняется следующими основными причинами:
1. базовый регион максимилианистов контролировался протестатами, а потому союз великопольской шляхты с иезуитами, католическим клиром и папским нунцием не мог быть достаточно искренним;
2. Великопольша являлась внутренне весьма разнородным Регионом РП: прежде всего тут выделялись собственно шляхта и магнатерия, обосновавшиеся в основном в глубинных отдалённых от морского побережья районах Великопольши, населённые немцами Прусские города, сохранившие претензии на достижение политического статуса, близкого к тому, который имел Гданьск, и немногочисленная, но всё же заметная немецкая шляхта. Имели значение и различия между интересами локальных регионов Великопольши, расположенных в бассейне Вислы и в бассейне Варты. Для Познани движение на Щецин было куда важнее политического ограничения Гданьской автономии, необходимое, скажем, Куявии и наоборот.
Соответственно партия Яна Замойского опиралась на:

1. администрацию, созданную Стефаном Баторием в целом, особенно на воевод, это от них откалывались максимилианисты;
2. шляхту и купечество большей части Малопольши, для которых Австрийское купечество выступало либо конкурентом, либо Австрия вообще не имела экономического значения в силу заангажи­рованности в преимущественно Балтийскую торговлю;
3. "холодных" католиков (сторонников светского характера общества РП, а не иезуитского клерикализма) и протестантов, недовольных перспективой установления в РП католического господства.
Восточные регионы РП -- Украина и ВКЛ -- в целом воздерживались от активного участия в борьбе этих двух группировок, сосредоточившись на решении собственных региональных проблем. То есть исход вспыхнувшего военно - политического противостояния двух враждебных партий казался однозначным. Более того, ничем как авантюрой с точки зрения внутреннего соотношения сил в государстве нельзя назвать сам факт открытого противодействия максимиллианистов партии Яна Замойского. Очевидно, в данном случае мы имеем результат внешнего влияния на политическую жизнь РП.
Такой вывод особо красноречиво подтверждается раскладкой сил в армии Максимилиана во время его движения на Краков. Весьма значительная часть его войска была нанята на деньги Габсбургов, более того, сам его поход финансировался на средства, собранные преимущественно за пределами РП. О том же свидетельствует дипломатическая активность Габсбургов в течение 1587 - начала 1588 года, которые не скрываясь помогали Максимиллиану. И, наоборот, войска Яна Замойского и вся его военная кампания финансировались за счёт средств, собранных его сторонниками внутри РП, шляхта РП составляла и основу его армии. Более того, само вторжение максимиллиан в РП произошло с территории Австрии, имело целью захват столицы государства (до приезда туда Сигизмунда), после своего явного поражения максимиллианисты попытались уйти в Австрию, но Ян Замойский догнал их и несколько перейдя межгосударственную границу разбил на территории уже Австрийской империи в битве под Бычиной.
С другой стороны, аргументация максимиллианистов на элекционном сейме в пользу своего кандидата в значительной мере строилась на гарантиях финансирования Габсбургами и Папой Римским совместных предприятий Австрии и РП. Очень значительные суммы, привезенные из Австрии посланцами Австрийского императора были истрачены на подкуп необходимых должностных лиц. Иностранцами же являлись в очень значительной степени иезуиты, не говоря уже о нунции и его окружении. Характерен в этом смысле отказ Максимиллиана от предложения Познаньского воеводы Станислава Гурки (видного протестанта и лидера максимиллианистов Великопольши) сосредоточить военные усилия не на захвате Кракова и Малопольши, а -- на Великопольше.
Создаётся впечатление, что Максимиллиан с окружавшими его радикальными католиками не желал простого изменения доминирующего Региона РП и стабилизации государства на новой базе, а преследовал некие иные цели, не связанные с укреплением РП как самостоятельного геополитического субъекта. Развивая эту мысль далее, приходим к выводу, что резкое выступление максимиллианистов в РП против партии Яна Замойского было следствием внешнего вмешательства в дела РП со стороны католического блока стран, а именно: Австрийских Габсбургов и Римской курии. С этой точки зрения абсолютно правомерным выступает традиционное в историографии представление об Яне Замойском как о "польском националисте", то есть как о защитнике политической самостоятельности РП и установившегося в ней социального строя от внешнего вмешательства.
Ни одна политическая партия в РП не желала конфликта с Австрией и с католическим блоком стран вообще. Стратегические интересы Восточно - Европейских стран и католического блока в данное время требовали сближения и вдруг вспыхнула война, на какое-то время даже перекинувшаяся на территорию той же Австрии. Единственным объяснением этому может быть одно: РП в лице Яна Замойского отвечала на попытку развёртывания католичес­кими странами против неё своей экспансии.
Опять таки напомним, что именно в это время имел место разгром Великой Армады у берегов Англии. Это событие и Бычина являются следствиями одного и того же импульса: перехода европейского католического лагеря на всех направлениях в наступление на своих главных противников. Католический лагерь к тому времени достаточно окреп после Реформации и консолидировался, поток американского серебра и золота именно к концу XVI века принёс в его руки достаточные для подобных амбиций средства. С другой стороны, дальнейшее промедление с подобным наступлением угрожало возникновением конкурентов в эксплуатации колоний, способных для начала создать серьёзные препятствия на морских коммуникациях между Старым и Новым Светом. Этим возникающим конкурентом становились северные протестантские страны Европы: Нидерланды, Англия, Швеция. Близко к ним по подобным претензиям и возможностям стояла и Франция. Ян Замойский лишь отвечал на удар.
Сам по себе удар, нанесенный Габсбургами по РП был, конечно, естественным политическим ходом усилившегося соседа. Этим самым РП просто вводилась в контекст новой Европейской политической ситуации, характеризирующейся возникновением двух мощных, противостоящих друг другу в масштабе всего континента группировок европейских стран. В то же время, видимо, не будет лирическим преувеличением сказать, что этот удар был чудовищен по своим по своим последствиям для шляхетского государства. И главным следствием вспыхнувшего политического кризиса выступила дезинтеграция страны.
Пока ранее союзные Стефану Баторию радикальные католики и Ве­ликопольские регионалисты боролись с большей частью былой баторианской партии, резко оживился так называемый "литовский сепаратизм" и ещё более консолидировал свою власть на Украине Константин Острожский. Одновременно произошла кристаллизация всех ранее подавляемых светской шляхетской идеологией и властью Батория религиозных фундаментализмов и соответствующих политических партий. И вновь таки стимулятором идеи религиозно - церковного корпоративизма выступили радикальные католики, ориентированные на всё тот же блок католических стран Европы во главе с Габсбургами. После своей победы под Бычиной Ян Замойский застал уже другую РП: более дисперсную и менее управляемую. Для элементарной стабилизации общества теперь требовались крупные победы на путях реализации внешнеполитической программы короля Сигизмунда.
Именно это РП и предприняла вскоре после победой под Бычиной во время Ревельской военной демонстрации РП и Швеции перед Москвою летом 1589 года. Однако сначала Ян Замойский и Сигизмунд выдержали тяжелейший раунд дипломатической борьбы вокруг подписания мирного договора между Сигизмундом и Максимиллианом (с гарантиями на нём Габсбургов). Этот договор был подписан в Бендзине в 1589 году. Он предусматривал отказ Максимиллиана от претензий на трон в РП. Максимиллиан, правда, его сразу же после переезда границы РП и Австрии нарушил, но тогда сработали заложенные в него гарантии и новой вспышки в силу сопротивления Максимиллиану со стороны Дома Габсбургов не произошло. Как раз характер этих гарантий нам особенно интересен.


2.4. РЕВАНШ ГАБСБУРГОВ: "ДЕЛО ЭРНЕСТА".


В связи с этим обратим внимание, что после разгрома Максимиллиана под Бычиной в начале 1588 года Габсбурги оказались в сложнейшей геополитической ситуации: в 1587 году была уничтожена Великая Армада, в 1588 году - попытка захвата РП, выдер­жали их удар Нидерланды. То есть Габсбурги нуждались в военной передышке перед новой атакой. Средства для этой атаки во всё возрастающем количестве подвозились из Америки, так что речь шла именно о передышке. Но для Северной Европы провал Габсбургов в 1587 - 1588 годах означал появление исторического шанса. Северные страны Европы отбились от первого широкомасштабного наступления католического блока.

Теперь настало время для попытки контрнаступления. А именно: Англия немедленно перешла к боевым действиям на самом уязвимом участке католического блока. Англичане начали широкомасштабные нападения на испанские корабли, курсировавшие между Америкой и Европой. Возникли проблемы и в использовании католическим флотом морского пути вдоль восточного побережья Африки. Очень скоро в начале 90-х годов английские пираты настолько усилились, что смогли обогнуть с юга Америку и атаковать беззащитные специализированные на вывозе драгоценных металлов испанские порты на восточном побережье Южной Америки (Дрейк). Урон от их действий времена достигал 1\3 годовых поставок американского серебра.

Разумеется подобные проблемы резко ослабляли финансовые возможности Габсбургов к ведению широкомасштабных войн. В тот момент это было особенно выгодно Нидерландам, Французским гугенотам и тандему Сигизмунд - Ян Замойский в РП. Католические правители были вынуждены финансировать подготовку к борьбе с этим неизбежным злом. Прежде всего это касалось восстановления Великой Армады и удержания испанского господства над Португалией.

В качестве такой превентивной акции по уменьшению потенциальных потерь на трансокеанских коммуникациях можно увидеть одну из целей развернувшегося в 1589 году широкого военного вмешательства Габсбургов в религиозную войну во Франции. Эта акция отвлекла их силы от боевых действий против Нидерландов (именно нидерландский контингент испанских войск вошёл во Францию) и те вновь устояли. Габсбургам ничего иного после разгрома Великой Армады не оставалась. Даже простое промедление с вторжением во Францию вело к превращению ряда атлантических портов этой страны в базы для англо - нидерландского флота, нацеленного на испанскую колониальную "торговлю". Не говоря уже о теоретической возможности государственной консолидации Франции во главе с протестантскими королями. Франция и так являлась давним стратегическим партнёром Турции против Габсбургских государств, теперь же она получала в свои потенциальные союзники блок Северных протестантских стран Европы и вполне могла сокрушить Дом Габсбургов вообще.

Иными словами, в 1588 и 1589 годах блок католических стран был вынужден изменить направление и характер своей экспансии в Западной Европе. От решительного наступления на протестантские страны он перешёл к ограниченной по своим целям военной интервенции во Франции. По сути Габсбурги перешли к стратегической обороне.

Провал решительной атаки католического блока в 1587 - 1588 годах обратил на себя внимание и Турции, которая уже давно имела весьма приязненные отношения с противниками Габсбургов. Турция теперь получала возможность к новому серьёзному развороту своей внешней политики на Запад. Тем более, что позиции к атаке на Поволжском направлении она себе уже в ходе войны с Ираном обеспечила. Теперь Турция могла и не ожидать первоначального захвата Казани и Астрахани, а принять участие в войне против Австрии с помощью сильных европейских партнёров. К тому же, ослабленная Москва никуда от Турции уйти не могла.

Соответственно, после Бычины католический блок не имел потенциала к развёртыванию новой фазы гражданской войны и интервенции в РП. Это, к тому же, могло привести к враждебному сближению северных протестантских стран, Франции и РП, а, возможно, и Турции. Зондаж по этому поводу со стороны влиятельных политических группировок этих стран вёлся постоянно. Сближение Габсбургов с Москвою, предложенное в данный период Борисом Годуновым, не компенсировало возможных потерь. Потому Габсбурги после Бычины были вынуждены искать мира с РП и новой дипломатической комбинации на этом направлении.

Внутри РП европейский провал католического блока также имел свои дополнительные к Бычине последствия. Главным из них, очевидно, можно считать изменение геополитического положения Шведского королевства и, соответственно, -- его отношения к возникшему союзу с РП. Независимости Швеции теперь католической блок стран не угрожал. Сначала Габсбургам надо разгромить Англию, Нидерланды, Яна Замойского и гугенотов Франции. А, значит, возрождалась прежняя геополитическая раскладка, где Швеция была ориентирована на Нидерланды, а не на РП.

Конечно, вновь возобновлялось влияние Нидерландского купечества внутри Шведского королевства, двор вновь получал опору против сепаратистов в их лице, но зато возобновлялась и перспектива продвижения Швеции в Южной и Восточной Прибалтике. Для Юхана III обязательства Сигизмунда относительно Эстонии и постройки для РП торгового флота превращались в абсурд. Теперь Сигизмунд ему был срочно нужен в самой Швеции, дабы гарантировать только - только установленный здесь наследственный принцип передачи престола. Других сыновей у Юхана III не было, а сам он был болен и слаб.

С другой стороны, вокруг двора Сигизмунда в РП сконцентрировался кружок близких ему шведских дворян, которые не могли быть интегрированы на приемлемых для них условиях в состав политической группировки Юхана III после приближающейся смерти того. Сигизмунд был нужен не столько самому Юхану III, сколько его политической партии. Повторим, что в рядах этой партии очень значительную роль отыгрывали нидерландские купцы и их клиентура. Шведская группировка, приближённая к Сигизмунду, была ориентирована в противоположном направлении: против Нидерландов. Эта группировка достаточно хорошо спаялась за 2 года тяжелейшей победоносной борьбы в РП и далеко продвинулась в реализации своих целей. Но и эта шведская партия отдавала себе отчёт в изменившейся реальности. Надежд на быструю успешную реализацию своей геополитической программы она более иметь не могла, а, значит, она более не могла противостоять в РП мощи политической партии Яна Замойского. За нею теперь ничего кроме приближённости к королю не оставалось. Этой партии был срочно необходим дополнительный очень серьёзный союзник. Им стали Габсбурги.

В таком контексте очень естественным выглядит "дело Эрнеста". Сближаясь с Домом Габсбургов Шведская партия Сигизмунда приобретала возможность к продолжению своей антинидерландской политики. Внешне ничего, по крайней мере в первое время, в их прежней геополитической программе не менялось. Данная группировка сохраняла в качестве своего близкого союзника политическую партию Яна Замойского. Дополнительно к этому, она приобретала поддержку радикальных католиков и максимиллианистов вообще. А это уже резко уменьшало удельный вес в политике тех же старых баториан.

Шведская партия Сигизмунда теперь могла навязывать свою волю в Швеции партии Юхана III, рассматривая ту в качестве нидерландской клиентуры. Партия же Юхана не могла позволить себе открытый жёсткий конфликт со шведским окружением Сигизмунда, пока тот находился в РП, ибо рисковала остаться перед лицом своих сепаратистов в момент приближающейся смерти короля без наследника престола. Это вело её к дезорганизации, потере полноты власти, гражданской войне и интервенции РП во главе с Сигизмундом и его шведскими приближёнными. В таком случае партия Юхана III оказывалась после победе Сигизмунда в лучшем случае на третьих ролях.

Отсюда очень логичным выступает странное на первый взгляд требование Юхана III в 1589 году к сыну вернуться в Швецию. Оно стало едва ли не главным вопросом встречи Юхана III и Сигизмунда в Ревеле летом 1589 года во время антирусской военной демонстрации двух стран. Вся пикантность ситуации состояла в том, что шведская партия Сигизмунда была крайне не заинтересована в возврате Сигизмунда в Швецию на условиях партии Юхана, но была вынуждена готовить этот возврат, ибо имела очень мало шансов удержаться в РП против действий партии Яна Замойского.

К тому же её подталкивали и её новые союзники максимиллианисты, заинтересованные всё же в Габсбурге на троне РП, а точнее в имеющем опору в Австрии окружении этого Габсбурга. Сигизмунду и его шведам надо было так вернуться в Швецию, чтобы и шведскую корону сохранить и партию Юхана оттеснить и антинидерландский союз с РП не разрушить. В этом смысле передача Сигизмундом трона РП в руки Габсбурга при двойном династическом браке создавали предпосылки к этому. Ведь Габсбург на троне РП был бы не более, чем следствием американского серебра и золота, находящегося в распоряжении данного Дома. А, значит, по крайней мере первое время, руководствовался бы в своей полити­ке не интересами собственно РП, а интересами Габсбургского католического интегрализма.

Сигизмунд имел шанс за элементарный допуск в своём королевстве католической пропаганды получить поддержку не только далёких Австрии с Испанией, но и -- РП. Тогда бы, конечно, Швеция нес­колько сдержала бы свой разворот на грабёж трансокеанских коммуникаций Испании с опорой на норвежское побережье, но зато в замен двор Сигизмунда получил бы возможность отнять у нидерландского купечества контроль за шведской металлургией и рудниками, а также перспективу движения на Восток в союзе с РП. Здесь Швеция могла бы реально претендовать на Архангельск и прямой доступ к эксплуатации значительных богатых пушниной таёжных территорий по Северной Двине. Так что "дело Эрнеста" выглядит следствием в первую очередь союза шведской партии двора Сигизмунда и большей части бывших максимиллианистов. Его также можно считать проявлением невероятно мощного усиления политического влияния в Восточной Европе Габсбургов и католического блока вообще, достигнутого дипломатическим путём. Недаром его огласка поставила РП в конце 1589 - 1590 годах перед угрозой широкомасштабной войны с Турцией.

Позиция партии Яна Замойского относительно Швеции и шведской партии Сигизмунда определялась после Бычины сложнее. Баторианам был невыгоден откол Швеции в виде, скажем, отъезда Сигизмунда к отцу. РП тогда вновь отбрасывалась к политическому состоянию на момент элекционного сейма. Тем более, что Максимиллиан не отказывался от своих претензий на престол РП. Такой формальный отказ был главной заботой Яна Замойского до Бендзинского мира 1589 года.

Однако, напомним, что перейдя границу РП и Австрии Максимиллиан отказался от своей присяги на нём под предлогом, того она была у него вырвана в плену насилием. Не присягнули на тот момент под Бендзинским миром и некоторые Австрийские государства: Венгрия и Чехия. Двойственную позицию относительно этого инцидента занял и Дом Габсбургов. Ими демонстрировалась возможность возврата к поддержке Максимиллиана. Это было одной из форм давления на РП в "деле Эрнеста". Яну Замойскому ничего не оставалось, как искать компромиссов со шведской партией Сигизмунда. Очевидно этим можно объяснить странное молчание Замойского во время интенсивных переговоров между Сигизмундом и Габсбургами о "деле Эрнеста". Это не делалось в большой тайне от него. Более того, очевидно, он дал на это свою санкцию. Однако Замойский избежал публичного заангажирования в процесс, что потом и использовал против Сигизмунда во время Инквизиционного сейма.


2.5. РЕВЕЛЬСКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ.


В этой ситуации партии Яна Замойского была необходима, кроме нормализации отношений с Австрией и внутри страны - с максимиллианистами, успешная реализация части программы Сигизмунда. Это бы оправдало хоть часть уступок шведскому окружению нового короля. Важным было для Яна Замойского сохранить лояльность РП со стороны Швеции во время усиления северного блока протестантских стран относительно католического блока. По сути Ян Замойский после Бычины просто нуждался в реализации баторианского курса.

В этом смысле его прикрытая лояльность "делу Эрнеста" может рассматриваться как тактический жест с целью оттягивания времени для консолидации в своих руках власти в стране. А этой консолидации баторианская партия могла добиться лишь осуществив если не успешную войну с Москвою, то по крайней мере военную мобилизацию, которая предоставила бы в руки Яна Замойского как коронного гетмана значительные воинские силы. Слишком несопоставимы были интересы баторианской партии и Габсбургов, чтобы допускать возможность серьёзной поддержки баторианами "дела Эрнеста". Тем более, что незадолго до этого баториане разбили сторонников Габсбургов под Бычиной, а ещё ранее Габсбурги потерпели поражение на Западе. Именно в таком контексте кажется понятным Ревельское свидание Сигизмунда и Юхана III, а также - военная демонстрация двух стран на границе с Москвою.

Ян Замойский мог не бояться отъезда Сигизмунда из Ревеля в Швецию. До завершения "дела Эрнеста" это было нереально. Он должен был бы тогда подчиниться партии своего отца, бросив своё собственное шведское окружение. Но это кажется совсем невозможным на фоне быстрых успехов в реализации "дела Эрнеста". И Сигизмунд действительно никуда не уехал.

В случае удачи Ревельской военной демонстрации РП и Шве­ция приобретали значительные части территории Московского государства. Ключевые московские территории на его Западе и Северо - Западе: Псков, Новгород, Смоленск, Брянск. После этого или во время этого противостояния можно было ожидать удара по Москве со стороны Крыма, а затем - и Турции в сторону Поволжья. Очевидно, что Московское государство было бы вынуждено бросить свои силы на борьбу с южным противником, ибо тот бы непосредственно вторгся на его территорию и был более чужд в культурно - идеологическом плане, чем Западные соседи (РП прежде всего). Эта война имела перспективу превратиться для Крыма и Турции в затяжную. По крайней мере, Швеция и РП создавали возможность для этого, требуя себе лишь часть Московских владений, а не деля Москву с Турцией между собою. Москва оставалась в качестве геополитического субъекта, но с оголёнными западными границами.

Интересно, что видя приближение московско -- турецкой войны последнюю ставку в своей войне с Турцией попытался сделать Иран. В 1588 году в Москву прибыло Иранское посольство с предложением союза против Турции в обмен на признание Ираном за Москвою значительной части Закавказья включая Баку и Дербент. Эти иранские владения были на тот момент заняты турецкими войсками, перешедшими в решительное наступление вскоре после смерти Стефана Батория. Тем самым Турция получила прямой проход из Закавказья в степи Северного Кавказа и вышла на подступы к Астрахани и к прямому континентальному контакту с Крымским ханством. Иран теперь мог логично рассчитывать на поддержку его со стороны Москвы. Более того, можно утверждать, что Иран таким образом фактически стремился втянуть Москву в превентивную наступательную войну против Турции. Но Московское государство на это не пошло. Возможно, этим оно дополнительно продемонстрировало своим западным соседям собственную слабость и подтолкнуло их к Ревельскому ультиматуму.

Характерно, что ни РП ни Швеция не привели в Ревель зна­чительных воинских сил. Из РП это были преимущественно воинские контингенты ВКЛ во главе с Христофором Радзивиллом Перуном. В обоих государствах это объясняли недостатком финансов. Военная демонстрация была не очень внушительной и Москву не напугала. Возможно, правящие партии обоих государств не очень серьёзно относились к самому факту концентрации своих войск на границе с Москвою, делая ставку в запугивании Москвы на иные факторы: дипломатическую демонстрацию, а скорее всего -- Крым и Турцию. Не исключено, что сама демонстрация предусматривалась в качестве лишь провокации для вторжения в Москву Крымских та­тар и,возможно, турок. По крайней мере, вызывает удивление, что в составе войск РП было очень мало контингентов непосредственных сторонников Сигизмунда и Яна Замойского. Их войска остались дома, а РП была представлена вооружёнными силами сепа­ратистского на тот момент ВКЛ. Более того, в Ревель прибыли почти исключительно лидеры сепаратистов ВКЛ со своими войсками, а не, скажем сторонники Максимиллиана или Эрнеста. Это наводит на мысль о крайней серьёзности отношения обоих королей к "делу Эрнеста" (Сигизмунд) либо к идее разрыва своеобразной унии двух государств (Юхан III), но никак не к движению на Москву всерьёз.

Однако непосредственно сорвала Ревельские планы Швеции и РП Турция. Турецкий султан, узнав о том, как далеко зашло "дело Эрнеста" и о затянувшейся встрече в Ревеле Юхана III с Сигизмундом пришёл к выводу о складывании в Восточной Европе ру­ками Габсбургов сильной антитурецкой коалиции. Не желая допускать этого, Турция осенью 1589 года выдвинула РП жёсткие обвинения в антитурецких действиях согласно "делу Эрнеста" и очень жёсткий ультиматум о выплате огромных сумм султану либо принятии ислама. Началась активная подготовка Турции к войне во время летнего сезона 1590 года против РП. Крымские же татары атаковали РП уже во второй половине 1589 года.

Таким образом габсбургская дипломатия одержала значительную победу, впервые за много лет поставив Турцию и РП на грань войны. Логично было бы ожидать, что это подтолкнёт баториан к поискам путей сближения с Австрией, ускорит "дело Эрнеста" и сразу предоставит Эрнесту в РП весьма значительный политический вес. Складывается очень устойчивое впечатление, что в 1589 году действительно "дело Эрнеста" было близко к реализации, а партия Яна Замойского в РП оттеснена от руководства страною. Лишь Турецкая угроза 1589 - 1590 годов вернула баторианам возможность управления государством.

Эта коллизия, как и гражданская война баториан с Максимиллианом, были вызваны вмешательством в политическую жизнь РП со стороны Габсбургов и католического лагеря Европы вообще. А это, в свою очередь, выступило одним из элементов общего наступления католического блока на своих противников в Европе, имевшее место в конце XVI века. Переход этого лагеря в РП от ставки на силу (на Максимиллиана) к ставке на ловкую дипломатическую комбинацию был следствием его относительной слабости по сравнению с баторианами. Аналогом этому может выступить вмешательство Испании в религиозную войну во Франции вместо решительной атаки на Англию и Нидерланды после разгрома "Великой Армады".

Мощь проавстрийского лагеря РП оказалась настолько большой, что привела к изменению традиционного курса во внутренней и внешней политике этого государства: во внешней привела к конфликту с Турцией и Крымом в невыгодный для РП момент, во внутренней -- вызвала дезинтеграцию государства и общества. Повторим, что всё было следствием внешнего вмешательства в политическую жизнь РП, переносом в Восточную Европу раздела Западной Европы на протестантский и католический блоки стран, возникшего в это время.



КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 2. ВСПЫШКА БОРЬБЫ В КАТОЛИЧЕСКОМ ЛАГЕРЕ.

1. О перепитиях политической борьбы во время конвокационного сейма 1587 года:
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.
2. О конфессиональном составе литовской магнатерии того времени легко составить мнение на основании широкоизвестного справочника Вольффа Е.:
Wolff J. Sienatorowie i dignitarze WKL. - На момент конвокационного сейма лишь - светских сенатора ВКЛ являлись католиками - Николай Радзивилл Сиротка и его родной брат Альбрехт Радзивилл. Кроме того, католиками - сенаторами ВКЛ являлись два католических епископа: епископ Виленский ( еще один родной брат Николая Радзивилла Сиротки - Юрий Радзивилл Кардинал) и епископ Жмудский). Практически все остальные сенаторы были протестантами. Православных было немного. То есть лишь 4 сенатора из 27 сенаторов ВКЛ являлись католиками.
Смотрим также:
Merczyng H. Zbory i senatorowie protestanccy w dawnej Rzeczypospolitel.  W., 1904.
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.
3. О посольствах в РП и Москву Папы Римского и Императора Австрии, имевших целью основание антитурецкой Лиги:
Добров Л.  Южное славянство, Турция и соперничество европейских правительств.  Историко - политические очерки. С-Пб., 1879.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
4. О разгроме "Великой Армады" и об Англии в конце XVI века:
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
Бокль Г.Т. История цивилизации в Англии. Т.1-2.С-Пб.,1906.
Грин Д.Р. История английского народа. Т.2-3. М.,1892.
Мижуев П.Г. История колониальной империи и колониальной политики Англии. С-Пб.,1902.
Мортон А. История Англии. М.,1950.
Трайль Т.Д. Общественная жизнь Англии. В 6 томах. Т.3-4. М.,1897-1898.
Дмитриева О.В. Социально - экономическое развитие Англии в XVI веке.М.,1990.
Яброва М.М. Очерки истории колониальной экспансии Англии в эпоху первоначального накопления. Саратов,1966.
Штокмар В.В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л.,1962.
Сапрыкин Ю.М. Английская колонизация Ирландии в XVI - начале XVII века. М.,1958.
Петрушевский Д. Очерки истории Английского государства и общества в средние века. Ч.I. С-Пб.,1903.
5. О вспышке боевых действий в Нидерландах и сожжении испанскими войсками Антверпена:
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
6. О переходе в результате разорения Антверпена его роли к Амстердамму:
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.141 - 155, 175-205,210-220.
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
7. О пребывании в Нидерландах английского воинского контингента:
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
А также указанная литература об Англии.
8. Об участии нидерландского флота в составе английского флота, разгромившего "Великую Армаду":
Balicki J., Bogucka M. Historia Holandii. Warszawa, 1976.
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
А также указанная литература об Англии.
9. О новой вспышке религиозной войны во Франции, сделавшей возможной интервенцию Габсбургов:
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М.,1987.С.205-209.
10. Об интервенции Габсбургов во Франции:
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М.,1987.С.205-209.
11. Об увеличении в этот период поставок американского серебра и золота:
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм.  XV - XVIII вв. Т.1.М.,1986.C.490-492.
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.433.  12. Об уменьшении поставок на европейский рынок в этот период драгоценных металлов из расположенных в Европе рудников:
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1.М.,1986.C.490-492.
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.3.М.,1992.C.433.
13. Программы Сигизмунда, Максимиллиана и царя Федора содержатся в тех же источниках, что и рассказ о конвокационном сейме вообще:
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
14. Недаром Австрия так легко провалилась в крупномасштабную затяжную войну в начале XVII века, когда стала очевидной невозможность ее военной победы над Турцией на Балканах, а католики попробовали в тени боевых действий начать преследования протестантов.
15. Подробности борьбы Максимиллиана и Сигизмунда III:
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
16. О составе армий Максимиллиана и Яна Замойского:
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
17. Подробности вооруженной борьбы Яна Замойского и Максимиллана:
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
18. О политической борьбе вокруг Бендзинского мира:
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Bielski Joachim. Dalszy ciag kroniki Polskiej zawierajacej dzieje od 1587 do 1598 r. W.,1851.
Geidenstein. Dzieje Polski. T.2.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
19. О масштабе и значении боевых действий Англии на морских коммуникациях Габсбургов:
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
20. О широком военном вмешательстве Габсбургов в религиозную войну во Франции 1589 году:
Герен Г. Руководство по истории системы европейских государств. Т.1.  С-Пб.,1832.
Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. М.,1987.С.205-209.
21. О предложенном Борисом Годуновым в конце 80-х годов XVI века Габсбургам сближении:
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.
22. О шведской группировке при дворе Сигизмунда III:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
23. Очень подоробно эту дипломатическую комбинацию разбирает K.Liepszy:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
24. О Ревельской встрече Юхана и Сигизмунда:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
25. Об Иранском предложении 1588 года к Москве о союзе против Турции мы уже упоминали.
26. О том, что войска РП в Ревеле состояли преимущественно из контингентов Христофора Радзивилла Перуна:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
27. О Турецком ультиматуме РП всвязи с "делом Эрнеста":
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
28. О татарском наезде на РП в 1588 году:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.



ГЛАВА 3. РЕЗКИЙ РОСТ ЛИТОВСКОГО СЕПАРАТИЗМА.


1. КОНВОКАЦИОННЫЙ СЕЙМ.
2. ВНУТРЕННИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ВКЛ.
3. ВКЛ В РЕВЕЛЬСКОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ 1589 ГОДА.
КОММЕНТАРИИ.



3.1. КОНВОКАЦИОННЫЙ СЕЙМ.

Уже во время конвокационного сейма 1587 года резко проявилось одно из следствий ослабления баторианской партии - так называемый "литовский сепаратизм". Во время этого сейма шляхта ВКЛ выступила достаточно монолитным блоком и представила свою политическую программу для всей РП. ВКЛ преимущественно поддержала кандидатуру Московского царя Фёдора. После провала данной попытки добиться доминирования в РП представители ВКЛ перешли к отстаиванию особой роли и позиции Великого княжества в развернувшихся событиях, к прямому регионализму, почти незатушёванному собственно шляхетской идеологией. Одновременно политическая элита ВКЛ начала быстрыми темпами изживать на своей территории последствия контрреформации и превращать ВКЛ в центр нового протестантского подъёма РП. На этой основе правящая в ВКЛ политическая группировка добивалась консолидации и своего общества.

Весною 1587 года, когда стало ясно, что кандидатура царя Фёдора не проходит, в селе Каменке возле Варшавы, недалеко от места элекционного сейма развернулись официальные переговоры между делегацией ВКЛ, состоящей из должностных лиц этого государства, прибывших на сейм, и делегацией от Московского государства, представленной послами царя Фёдора на элекционный сейм. Вскоре в Каменке было подписано соглашение между ВКЛ и Московским государством о мире. Таким образом, ВКЛ отдельно от РП заключило соглашение с государством, с которым РП находилась фактически в состоянии войны. Этот сепаратный мир не был легитимным с точки зрения Люблинской Унии, отдававшей решение вопросов о заключении мира и объявлении войны в компетенцию вального сейма РП. Потому соглашение в Каменке не было признано элекционным сеймом и должностными лицами РП действительным. Однако в политическом плане оно ясно продемонстрировало новую раскладку сил в государстве и рост амбиций ВКЛ.

Предпосылки к нежеланию ВКЛ воевать с Москвою нами уже рассматривались. Заметим лишь, что мир в Каменке был только началом дипломатического наступления ВКЛ на Краков. В этом же ключе находился и план провозглашения царя Фёдора только Великим князем Литовским. Данная концепция весьма серьёзно обговаривалась делегациями ВКЛ и Москвы после неудачи с избранием царя Фёдора королём РП. Преувеличенные слухи о такой возможности усиленно циркулировали по всему шляхетскому государству, создавая соответствующий общественный фон. В этом контексте мир в Каменке выглядел симптоматичным и угрожающим. И на таком фоне, в таком контексте невозможно было рассматривать любые варианты насильственного приведения ВКЛ в покорность центральным органам РП. ВКЛ же, имея в своём тылу заинтересованную в мире с РП на основании Каменских постулатов Москву, могло позволить себе весьма жёсткие региональные требования.

Эти требования были сформулированы уже на конвокационном сейме. В частности они включали в себя:
1. возврат Подляшского, Волынского, Киевского и Подольского воеводств, отошедших в состав Польского королевства в результате Люблинской унии;
2. возврат Ливонии, считавшейся после её отвоевания Баторием у Ивана Грозного совместным владением всей РП, а не только ВКЛ, как было до вторжения Москвы;

Что касается Украины и Подляшья, то это было требование явно нереальное. Само население этих территорий не желало того, как и местная политическая элита. ВКЛ не могло обеспечить элементарной защиты Украины от Крыма и Турции. Собственно это и было главной причиной перехода Украины в состав Польского королевства и поддержки ею идеи создания РП. На Подляшье же отформировался весьма влиятельный и традиционно враждебный магнатерии слой местной средней и мелкой шляхты.

Кроме того, Подляшье и соседняя с ним Мазурия более многих других регионов получили от развития фольварочного производства и Гданьского "конвейера". Гданьск был близок, водная магистраль по Висле - удобна, а опустошительные войны далеки как и границы РП с враждебными соседями. Поэтому реальный смысл имело лишь требование возврата ВКЛ Ливонии. И именно на этом делегация настаи­вала шляхта ВКЛ на конвокационном и элекционном сеймах до конца.

В результате этого напора Сигизмунд III был вынужден пой­ти на серьёзные уступки ВКЛ в Ливонском вопросе. Ливония не была признана частью территории ВКЛ, но были признаны особые права шляхты ВКЛ на территории этой части РП. В частности, было обещано предоставить литовской шляхте половину всех ливонских староств. До того староства в Ливонии предоставлялись преимущественно коронной шляхте. Для реализации данного обязательства в Ливонию была послана особая комиссия. Она занялась изысканием староств для литовской шляхты за счёт земель, принадлежавших местным "немцам". Началась так называемая редукция: изъятие большей части сохранявшихся в руках ливонских немцев владений и передача их шляхте РП, в тех условиях новыми владельцами становились преимущественно шляхтичи из ВКЛ. Уже к середине 90-х годов доля литовской шляхты во владениях в Ливонии приблизилась к доле коронной шляхты.

С другой стороны, фавориты Стефана Батория, получившие в Ливонии при нём староства, теперь не обладали прежними гарантиями стабильной эксплуатации своих земель в силу общего ослабления влияния королевского двора и баториан. Получавшие же в Ливонии староства "литовцы" принадлежали к мощной консолидированной политической элите ВКЛ и потому коронная шляхта в РП не могла позволить себе прямое противостояние возникавшей быстрыми темпами новой ливонско - литовской шляхетской корпорации. Коронная шляхта не могла опереться против "литовцев" и на ливонских немцев, ибо сама овладела именно немецкими ранее землями и не была заинтересована в новом усилении тех, т.к. это вполне могло привести к реанимации идеи воссоздания Ливонии, скажем, на тех же правах, на каких существовала Пруссия.

Препятствовала смычке коронной шляхты и немцев также политика контрреформации, проводившаяся в Ливонии при Батории. Коронная шляхта была в значительной мере католической, а немцы - лютеранами. Немцам в случае обострения отношений коронной и литовской шляхты в Ливонии было проще найти общий язык с протестантской магнатерией ВКЛ, чем с католическими колонистами - баторианами. Немалое значение в данной раскладке имел факт существования автономного Курляндского герцогства, точнее двух герцогств, пока ещё в силу малолетства наследника одного из них управлявшихся из единого центра. Курляндия не была так разорена во время войн Ивана Грозного, как собственно Инфлянты (Ливония).

В Инфлянтах тогда потери в населении достигли примерно трети от довоенного уровня, а в некоторых местностях - и 2\3. То есть относительно бедные баторианские ветераны не могли сразу поставить на ноги свои ливонские фольварки, ибо не имели достаточных первоначальных капиталовложений для этого. В то же время магнаты - "литовцы" их имели и потому могли гораздо более быстрыми темпами развивать свои новые владения и использовать географическое положение Ливонии.

Более того баторианская коронная шляхта неизбежно попадала в экономическую зависимость от них. Курляндская же шляхта находилась в традиционном тесном содружестве с Христофором Радзивиллом Перуном, основным владением которого в тот момент являлся город и княжество Биржи у границ Курляндии. Курляндия обладала небольшим собственным флотом и несколькими гаванями на Балтийском побережье, а также -- выходом к Двине, благодаря чему могла в контакте с наиболее влиятельным магнатом ВКЛ оседлать платежами за транзит очень значительную часть экспортных товаров потенциально оппозиционной ливонской шляхты.

Та же закономерность наблюдается и в отношении горожан Риги. Они были настроены крайне оппозиционно центральным властям РП, которые жёсткими мерами проводили в Риге контрреформационные мероприятия (Юрий Радзивилл Кардинал в его бытность управите­лем Ливонии) и ограничивали их поступления от транзита, но не относительно Христофора Радзивилла Перуна, по крайней мере в момент выдвижения политической элитой ВКЛ требования о присоединении Ливонии к Великому княжеству. Усиление влияния в Ливонии Христофора Радзивилла Перуна и ВКЛ вообще способствовало уходу из Риги Юрия Радзивилла и даже сделало возможным временное изгнание рижскими горожанами из своего города иезуитов.

Кроме того, усиления присутствия в Ливонии ВКЛ способствовало более быстрому росту хозяйственной активности в этой провинции РП, что само по себе создавало предпосылки для экономического роста Рижского купечества. Потому коронная баторианская шляхта в Ливонии была вынуждена быстрыми темпами идти на контакт со шляхтой ВКЛ и влияние ВКЛ в Ливонии росло гораздо более быстрыми темпами, чем доля владений её шляхты на этой территории.

Заметим, также, что часть немецкой шляхты Ливонии, подвергаемой фактическому геноциду (конфискация имений и изгнание с места жительства) концентрировалась в северной части Ливонии в районе Ревеля и подталкивала Швецию к захвату всей провинции. Среди проживавших на территории Ливонии немцев выделялись две партии: сторонников РП (их лидером выступал Юрий Фаренсбах) и её противников, преимущественно ориентированных на Швецию.

В разные моменты симпатии немецкой шляхты склонялись к разным партиям, но в конечном счёте немцы были настроены антилитовски, ибо шляхта и магнатерия ВКЛ получала свои староства за счёт немцев, экономически теснила разорённых войною немцев и этот процесс интеграции Ливонии в экономическое и политическое пространство ВКЛ нарастал. Потому Юрий Фаренсбах и его сторонники стремились противопоставить "литовскому" натиску верноподданическое отношение к Сигизмунду III и его двору, однако делали они это очень осторожно, так как усиление "литовского" влияния в Ливонии было следствием гораздо более масштабных процессов, чем желание руками ВКЛ раздавить здесь немцев и потому остановить его немцы таким образом всерьёз не могли, лишь стремились хоть как-то выжить и приспособиться к новым условиям.

На элекционном сейме делегация ВКЛ выставила требование признать давно готовившийся новый вариант Статута ВКЛ. В представленном сборнике законов часть статей противоречила положениям Люблинской унии. Прежде всего это касается запрета на занимание государственных должностей и получение имений в ВКЛ представителями "нелитовской" шляхты. В тогдашнем политическом контексте это являлось положением, направленным прежде всего против шляхты Польского Королевства. Тем самым предотвращался приток на территорию ВКЛ значительных масс деятельных политиков, неинтегрированных в политический истэблишмент ВКЛ. Более всего это задевало по интересы иезуитов (ведущей силы проавстрийской партии) и королевского двора.

Иезуиты были вынуждены разворачивать подготовку своего политического лобби на территории самого Великого княжества из числа его жителей в условиях ослабления там и до того несильных позиций католиков. Но и тут они столкнулись с проблемами: сразу после смерти Батория они были изгнаны Полоцким воеводой (протестантом) из Полоцка, затем, как уже упоминалось, - из Риги, а самое главное - количество студентов в Виленской иезуитской Академии сократилось почти на треть. Ничего не скажешь, удар иезуиты в ВКЛ получили мощный.

Так же и королевский двор не мог рассчитывать, что, усилившись по австрийскому или шведскому примеру в Короне, он сможет легко распространить своё влияние в Княжестве. Проавстрийская партия имела причины быть недовольными подобным проектом Ста­тута. Но зато значительное удовлетворение от такого поворота дел должен был в тот момент испытать Ян Замойский, так как тем самым ВКЛ как субъект государственной федерации становилось гарантом устойчивости шляхетского государства в противостоянии Габсбургам. Конечно, за это баторианам приходилось платить сужением общего правового пространства РП, но ничего другого не оставалось. Потому элекционный сейм 1588 года признал III Статут ВКЛ, несмотря на его противоречие акту Люблинской Унии. Кстати, отметим, на элекционном сейме присутствовало весьма незначительное количество представителей проавстрийской партии.


3.2. ВНУТРЕННИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ВКЛ.


В течение 1586 - 1588 годов в ВКЛ произошли серьёзные трансформации в структуре правящей политической элиты. Во вре­мя политического кризиса 1587 - 1588 годов они были закреплены вынужденными санкциями короля. Смысл данных перемещений состоял в том, что: произошло ослабление проавстрийской партии во главе с Николаем Радзивиллом Сироткой и его братьями.

Эта группировка являлась основной точкой опоры в ВКЛ Стефана Батория. Даже управляющим Инфлянтами Баторий назначил брат Николая Радзивилла Сиротки кардинала Юрия Радзивилла. Эта же группировка являлась основой католической партии ВКЛ. И, видимо, в этом последнем её качестве коренится причина избрания именно её Баторием в качестве своей опоры в Великом Княжестве.

После перехода в католичество сыновей Николая Радзивилла Чёрного в 70-х годах XVI века, уже после акта Люблинской унии, в ВКЛ не произошло ожидавшегося крупного раскола среди е ё политической элиты. Большая часть протестантской шляхты и магнатерии так и осталась протестантской. Её возглавил двоюродный брат Николая Радзивилла Чёрного Николай Радзивилл Рыжий. Он умер лишь в 1584 году и его место в качестве лидера протестантской шляхты и магнатерии ВКЛ отошло к его сыну Христофору Радзивиллу Перуну. Этот политический лагерь уже в силу своей конфессиональной окраски был достаточно оппозиционным католическому в своей основе, хотя и очень осторожному, курсу Стефана Батория и баторианской партии.

Кроме того, надо иметь ввиду, что само появление данного лагеря было следствием консолидации политической элиты ВКЛ при Николае Радзивилле Чёрном. Параллельно с проводившейся им реформацией и усилением политической самостоятельности и мощи ВКЛ относительно Польши и других соседей, происходил процесс ликвидации прежних идеологических перегородок, разделявших правящую политическую элиту ВКЛ. Апогеем этого курса, очевидно, выступило уравнение в политических правах представителей шляхты и магнатерии независимо от её конфессиональной принадлежности, произведенное в 1564 году.

Отметим, что к тому времени войска Ивана Грозного уже овладели большей частью Ливонии и взяли Полоцк (1563 год). Кроме того, Московский митрополит уже объявил данную войну со стороны Москвы войною не только за "возврат" исконных земель Дома Рюриковичей, но и войною "против нечестивых "лютеров", т. е. протестантов. В этих условиях уравнение в правах с католиками ранее ограниченных в этом православных производимое реально господствующей группировкой протестантов придавало государственническому литовскому патриотизму православной шляхты и особенно магнатерии протестантский конфессиональный оттенок.

Протестантизм уже к тому времени охватил очень значительную часть ранее православных магнатов и шляхты, не говоря уж о католиках. Теперь же он становился одним из идейных знамён в борьбе ВКЛ с тиранией и близким к сатанинскому культом опричников, которую несли в ВКЛ войска Ивана Грозного. Жёстко православные регионы, наподобие Подвинья, были быстро оккупированы противником и потому на оставшейся под контролем ВКЛ его территории степень мощи протестантской политической группировки относительно православной стала ещё большей, чем до того. Усиление протестантизма и уравнение в правах шляхты всех конфессий дополнительно способствовало привлечению к протестантскому лагерю ВКЛ симпатий части лютеранской ливонской шляхты и горожан. То есть после 1564 года ядром политической элиты ВКЛ стала протестантская политическая партия, а в её состав перешли наиболее влиятельная часть православных лидеров.

Этот синтез стал возможным только вследствие разрушения изнутри реформацией католической партии, которая ещё от Кревской унии обладала немалыми политическими привилегиями. Причём именно господство протестантской партии ВКЛ сделало возможным перспективу присоединения к ВКЛ Ливонии. Потому, когда под давлением Польши и стимулируемой ею мелкой и средней шляхты ВКЛ, Великому княжеству пришлось идти на невыгодные ему условия Люблинской унии, ради остановки движения Ивана Грозного, это выступило ударом по позициям в первую очередь протестантского лагеря. Корона тогда дала необходимые силы, и московские войска были отброшены, а затем перед самой смертью Стефана Батория РП едва не сокрушила Московское государство вообще. Но Корона присоединила к своей территории Украину и признала не "литовским", а совместным владением РП Ливонию.

Кроме того, внутри ВКЛ были сформированы ориентированные на интересы всего нового государства политические группировки:

1. выросло значение средней и мелкой шляхты вообще, которая организовывалась преимущественно в однотипные для всей РП структуры: поветовые сеймики и иные формы шляхетской демократии, этот социальный слой свою политическую волю воплощал в разное время в разных формах -- в виде поддержки некоторых магнатских группировок, костёла, собственных политических партий, во главе которых в основном становились демократически избранные чиновники (в каком-то смысле таким лидером был и Лев Сапега). Значение собственно шляхетских группировок в ВКЛ было незначительным, за исключением некоторых воеводств, наподобие Жмудского староства. Здесь преобладали магнатские партии. Немалое значение особенно в перспективе имели церковные политики, прежде всего епископат всех конфессий и иезуиты.
2. магнатские партии, противостоящие основной части политической элиты ВКЛ. В тех условиях ими стали в первую очередь группировки детей Николая Радзивилла Чёрного во главе с Николаем Радзивиллом Сироткой. Определённым значением обладали также традиционные в это время соперники рода Радзивиллов Ходкевичи. Однако к 1587 году католическая ветвь Ходкевичей находилась в ослабленном состоянии: наследники имущества старого Ходкевича Ян Кароль и Александр ещё не достигли совершеннолетия и находились на обучении в Западной Европе. Их будущие владения были под опекой у их дяди Ходкевича православного по вероисповеданию и не очень влиятельного политика, который в свою очередь был должен значительные суммы Христофору Радзивиллу Перуну. Потому к моменту политического кризиса 1587 - 1588 годов в ВКЛ единственной влиятельной католической группировкой являлась группировка детей Николая Радзивилла Чёрного во главе с Николаем Радзивиллом Сироткой.
3. католические политики, возглавлявшиеся к 1587 году Юрием Радзивиллом Кардиналом. В его руках удачно концентрировалась ещё и финансовая мощь католического костёла. На момент провозглашения Юрия Радзивилла Кардиналом эта мощь была незначительной, но с помощью Стефана Батория она росла весьма быстро. В тени деятельности Юрия Радзивилла быстро росло также влияние ордена иезуитов.
Эти группировки могли выжить в условиях того реального могущества, каким обладали в ВКЛ Николай Радзивилл Чёрный и его политический лагерь только опираясь на внешние силы. В тех условиях такой внешней силой была Корона, а позднее -- королевский двор и центральные органы государственного управления РП. И, наоборот, только те оппозиционные Николаю Радзивиллу Чёрному группировки выживали, которые стимулировались оттуда. Потому традиционно оппозиционные Радзивиллам Ходкевичи перейдя в католичество немедленно получили поддержку короля. Потому и дети Николая Радзивилла Чёрного, став католиками, противопоставили себя правящей в ВКЛ политической элите и были вынуждены опираться на Краков, а то и на дворы Габсбургов и Папы Римского. И именно по этой причине, дети Николая Радзивилла Чёрного в силу своих жёстких католических ориентаций с одной стороны традиционно являлись одними из лидеров проавстрийской партии, а с другой -- самой главной опорой в ВКЛ партии баториан во времена правления Стефана Батория.
В конфликте  между баторианами и проавстрийской партией в 1587 - 1588 годах Николай Радзивилл Сиротка и его братья выступили на стороне проавстрийской партии, хотя и не приняли непосредственного участия в боевых действиях. Это уже само по себе ослабило их позиции при дворе Сигизмунда III и внутри ВКЛ. Ещё более ударило ним военно - политическое поражение проавстрийской партии. Так, среди состоявшихся в данный период назначений на государственные должности в ВКЛ не было ни одного предста­вителя католического лагеря этого государства.
Более того, в это время произошло уже упоминавшееся изгнание иезуитов из Риги и Полоцка (очевидно, из всей Белоруссии), ухудшение условий функционирования Виленской иезуитской академии, общее усиление в ВКЛ протестантизма и даже перевод за пределы ВКЛ Юрия Радзивилла Кардинала без допущения в Великое княжество адекватной ему замены.
С другой стороны, именно тот факт, что основной опорой короля РП в ВКЛ выступала католическая партия сыновей Николая Радзивилла Чёрного способствовал дрейфу Сигизмунда III после победы над Максимилианом в сторону проавстрийской партии и "делу Эрнеста". Получалось, что интеграционной идеологией относительно РП в ВКЛ выступал активный католицизм, а носителем идей литовского сепаратизма - протестантизм самых разных направлений.
Получается, что в результате конфликта между баторианами и максимиллианистами в 1587 -1588 годах произошло резкое ослабление внутри ВКЛ сторонников единства РП и усиление именно то­го политического лагеря, который во времена Николая Радзивилла Чёрного пытался консолидировать ВКЛ и усилить его относительно соседей. Отметим, что этот политический лагерь возглавлялся протестантами и состоял преимущественно из протестантов. По своей социальной базе данный лагерь был лагерем в первую очередь магнатерии, в то время, как католическая партия ВКЛ несмотря на то, что возглавлялась крупными магнатами всё же аппелировала к интересам средней и мелкой шляхты, подстраиваясь под социальные лозунги малопольских баториан.
Именно в этом последнем моменте: за кем пойдёт средняя и мелкая шляхта ВКЛ в развернувшемся в 1587 - 1588 годах политическом кризисе крылась основная внутриполитическая коллизия развернувшейся в ВКЛ тогда же борьбы между группировкой Христофора Радзивилла Перуна и проавстрийской партией Николая Радзивилла Сиротки. Проявления этой борьбы видны уже во время конвокационного сейма 1587 года, когда средняя и мелкая шляхта в первую очередь ВКЛ выступила за провозглашение королём РП Московского царя Фёдора Ивановича.
В этом желании данного социального слоя видны отблески недовольства мощью магнатерии, подавлявшей шляхетские вольности, вроде бы гарантированные в РП её законами. Характерно, что зона, где действительно в РП на местах господствовали крупные магнаты, охватывала в основном территорию бывшего ВКЛ в границах до Люблинского передела 1569 года: Радзивиллы, Острожские, Сапеги, Ходкевичи, Вишневецкие... На этнически польских землях подобных магнатов было немного. С ними мог сравниться разве что Ян Замойский и то относительно. Потому мелкая и средняя шляхта именно восточной части РП была особенно жёстко настроена против магнатов. Где-то как-то именно из этого происходит и казацкий протест против раздачи вновь осваиваемых земель в Диком Поле в основном магнатам, приведший к формированию Запорожского казачества. Католическая партия ВКЛ стремясь по своим собственным мотивам к укреплению центральных органов власти РП и к ограничению таким образом государственной автономии ВКЛ, отвечала интересам этой средней и мелкой шляхты. Но полного доверия братьям Радзивиллам, конечно, у данного социального слоя возникнуть не могло по вполне понятным причинам.
На этот случай перед глазами шляхты имелись Московский и Турецкий примеры государственной организации. Особенно актуальным был Московский опыт, где совсем недавно прошла направленная против боярства (собственной магнатерии) опричнина. Потому лозунг избрания королём московского царя подразумевал под собою в глазах данного социального слоя , кроме всего прочего, ещё и политику жёсткого подавления с помощью королевского двора нарушителей шляхетских вольностей -- магнатов. Был подобный опыт в несколько меньших масштабах известен и шляхте -- в виде политики королевы Боны.
Ответные требования сильного короля к шляхте по поводу воинской службы, как это имело место в Москве к дворянам, не могли казаться ей ненормальными. Это и так было её обязанностью. Популярность среди шляхты кандидатуры царя Фёдора  свидетельствует  о:
1. кризисе доверия к действенности структур шляхетской демократии по защите интересов средней и мелкой шляхты от магнатов и иных социальных противников (организованных купеческих корпораций в первую очередь);
2. активизации на уровне решения касающихся всей РП вопросов деятельности средней и мелкой шляхты восточных воеводств РП, где противостояние шляхты и магнатов было актуальной проблемой.
С этой точки зрения первоначальная поддержка группировкой Христофора Радзивилла Перуна кандидатуры царя Фёдора выглядит вынужденной уступкой собственной шляхте ради удержания её под своим контролем. Кроме того всё равно быстро стало ясно, что это невозможно в силу неготовности Московских послов к серьёзной борьбе за своего кандидата. Действительно, можно было быть уверенным, что эти послы не имеют полномочий соглашаться на введение в той или иной форме даже ограниченной религиозной толерантности в московском государстве по типу имевшейся в РП, как и на уступки титульного и престижного плана, неизбежные в случае избрания царя Фёдора королём. Более того, когда выяснился провал кандидатуры царя Фёдора, у литовской делегации неожиданно оказался довольно толковый и разработанный собственный план действий. например, был готов проект Статута.
Очень похоже, что поддержка Христофором Радзивиллом Перуном и его сторонниками царя Фёдора являлась не более чем удачным тактическим ходом, а действительной целью выступала резкая консолидация ими собственной власти в ВКЛ и усиление своего значения в РП, формирование мощного четвёртого властного центра РП после баториан, католического проавстрийского лагеря и политической партии Константина Острожского. Если план у литовских «сепаратистов" был именно таким, то он удался. Самое главное, что среднюю и мелкую шляхту Христофор Радзивилл Перун сумел удержать от поддержки кандидатуры Максимиллиана, что было достаточно реально.
Следующим ходом Христофора Радзивилла Перуна после провала кандидатуры царя Фёдора, способствовавшим удержанию им под своим влиянием литовской шляхты, очевидно следует считать при­нятие нового Статута ВКЛ. Этим сборником законов жёстко гарантировались права именно средней и мелкой шляхты. Более того, ряд его новых положений  весьма  ограничивал  интересы  именно магнатерии в пользу шляхты.  Например, положение, согласно которому  происходило  окончательное  закрепощение  остававшихся свободными групп крестьян.  Тем самым уменьшалась угроза их переходов в более удобные для них владения магнатов из  шляхетских хозяйств,  где каждый человек был ценен. Кроме того, таким образом гарантировалось удержание на земле крестьян в восточных воеводствах ВКЛ, где после окончания Ливонской войны только -- только разворачивалась фольваризация и откуда было очень легко крестьянам бежать на Украину или в Москву.
Не меньшим ударом по магнатерии выступало утверждение более развёрнутой системы шляхетского самоуправления на уровне пове­тов и всего ВКЛ: сеймиков, Трибуналов и т.п. Гарантией же реализации данного Статута в жизнь должно было выступить должностное повышение его создателя Льва Сапеги, ставшего в 1587 году канцлером ВКЛ (был подканцлером).
Сам по себе Лев Сапега был относительно беден для равноправного вхождения в круг магнатерии. Его земельные владения были невелики, а основные доходы он получал за счёт эксплуатации пожизненных староств и откупа различных мыт и налогов. Тем самым Лев Сапега становился "богачом" нового типа, делавшего капитал на эксплуатации государства. Соответственно своеобразный характер имела и его политическая партия. Это была своего рода бюрократия. И именно в этом его качестве крылась гарантия для средней и мелкой шляхты ВКЛ действительного соблюдения принятого Статута.

С другой стороны род Сапегов был разветвлён и многочисле­нен. В основном сферой его политического влияния выступала восточная часть ВКЛ: Витебское, Полоцкое, Мстиславское воеводства. Это были в экономическом отношении отсталые, разорённые войною территории. Но на них были расположены несколько мощных городов, богатевших на транзитной торговле с Московским государством. Наиболее крупными из них были - Полоцк, Витебск, Могилёв. Эти города пользовались очень значительной степенью внутренней автономии и уже потому в условиях слабости в этих местах фольварка и шляхты являлись серьёзней­шей политической силой в масштабе всего государства.

Кроме того, рядом была Москва и эти города вполне могли перекидываться при очередной войне с одной стороны к другой и назад. А могли эту войну и спровоцировать. То есть Сапеги были представителями достаточно влиятельного православного населения и регионов государства. Возвышение представителя одного из Сапегов до уровня реального главы государства, пусть и с ограниченными полномочиями, усиливало заинтересованность этого социального слоя в существовании данного государства, а, значит, делало его одним из союзников "литовских сепаратистов" -- группировки Христофора Радзивилла Перуна.

Заметим также, что после отвоевания у Ивана Грозного Полоцка и Ливонии восточные воеводства ВКЛ превратились в своего рода Украину для политической элиты этого государства, накопившей немалый капитал на эксплуатации фольварков в отдалённом от театра боевых действий Понёманье. Консолидировавшееся ядро этой элиты в этот период устремилось не только в Ливонию, но и в Подвинье и Поднепровье. Тем более, что оно не могло принять активного участия в освоении Украины после присоединения последней к Короне в 1569 году.

На территории восточных воеводств ВКЛ после изгнания оттуда московских войск сельское хозяйство находилось в упадке, а богатели преимущественно существовавшие за счёт транзитной торговли города. Открытие вновь Ливонских портов для атлантической торговли создало отличную конъюнктуру для производства экспортных товаров. У местного населения накоплений для быстрого заведения фольварков не было. Потому здесь повторялось то, что имело место в западных воеводствах ВКЛ в конце XV века, когда на экспорт отправлялись в основном природные ресурсы: лесные товары в первую очередь и не требовавшие больших капиталовложений для производства сельскохозяйственные технические культуры: лён, конопля, пенька. На этом в конце XV века и специализировалась Рига. Фольварочное производство хлеба давало большие прибыли, чем данные виды товаров, но для его налаживания, кроме немалых первоначальных капиталовложений, требовалось ещё и:
1. прекращение разорительных боевых действий на данной территории или вблизи неё, когда солдаты обеих сторон едва ли не в одинаковой степени разоряли своими грабежами хозяйство;
2. подавление в интересах фольварка социального сопротивления крестьянства тенденции к его закрепощению.
С другой стороны, враждебные государству элементы были изгнаны из восточных воеводств или уничтожены в момент вытеснения из региона московских войск. Наиболее свободолюбивая часть крестьянства, не желавшая признавать новые порядки, бежала на Украину к казакам. Отметим, что немалый террор против проявлений политической воли местного населения сопровождал и московскую оккупацию. Так, например, было уничтожено или депортировано  вглубь  территории  Московского  государства большая часть довоенного населения Полоцка после его  взятия  войсками Ивана Грозного в 1563 году. К своим владениям смогла вернуться лишь та часть местной части и магнатерии, которая не приняла московской оккупации, то есть была зависимой от Понёманского ядра политической элиты ВКЛ и от РП вообще.
В условиях обострения борьбы в Малопольше эта шляхта осталась один на один с западнолитовской политической элитой и, разумеется, должна была уступать ей, тем более, что восточнее она имела крайне враждебного ей соседа и в её интересы никак не входило возобновление боевых действий на территории Подвинья и Поднепровья, которое могло наступить вследствие ослабления ВКЛ, если бы настал союз пробаторианской в своей основе шляхтой данного региона и католической партией ВКЛ. Потому восточная шляхта шла на неравноправный союз с Понёманской политической элитой, возглавлявшейся Христофором Радзивиллом Перуном, а та в свою очередь получала возможность быстрого приобретения в данном регионе новых владений и должностей.
В свою очередь группировка Христофора Радзивилла Перуна по мере своего укрепления в Поднепровье, Подвинье и Ливонии вс ё более приобретала те же политические интересы, которые были характерны для местной шляхты:
1. не желала возобновления разорительных и рискованных боевых действий с Москвою;
2. стремилась быстро развить производство экспортных видов продукции, и, особенно, фольварочное производство хлеба;
3. для чего нуждалась в укреплении на данной территории государственных структур;
Причём в отличие от немецкой ливонской шляхты православная шляхта восточных воеводств имела возможность защитить себя от возможной "редукции":
1. сам регион был значительно обширнее подвергнувшейся редукции части Ливонии, был менее разорён, чем Ливония, а потому его сопротивление могло принять более существенные формы, чем бегство в свой "Ревель" и подстрекательство к войне соседнего государя;
2. этот регион был менее изолирован от соседей, чем Ливония: православные Белоруссии были ближе Москве, чем немцы Ливонии Швеции или той же Москве и Москва в любой момент могла вмешаться в данный конфликт;
3. большая часть населения ВКЛ продолжала оставаться православной, особенно горожане и могла оказать сопротивление жёсткому подавлению протестантским ядром своих единоверцев на востоке;
4. Сохранялась возможность вмешательства в подобный конфликт в качестве лидеров православной партии католической партии ВКЛ Николая Радзивилла Сиротки и одной из малопольских политических группировок под флагом углубления интеграции шляхетской государственности РП в борьбе с магнатским, протестантским и сепаратистским лагерем Христофора Радзивилла Перуна;
5. на Украине всё более усиливалось политическое значение Константина Острожского, который публично декларировала себя в качестве покровителя православных, к тому он обладал рядом владений в ВКЛ (например, Туровом на Полесье, где часто бывал) и в Поднепровье в частности (Копысь на Днепре недалеко от Могилева), а также значительным политическим влиянием в некоторых регионах ВКЛ и прежде всего на Полесье (так, именно по его ходатайству Сигизмунд III назначил родственника Константина Острожского Ипатия Патея епископом Владимирским и Брестским, а перед тем Ипатий Патей в 1589(?) году был назначен каштеляном Брестским, то есть стал одним из сенаторов) -- всё это могло быть в полной мере использовано против Христофора Радзивилла Перуна;
6. от Брагина начиная вниз по Днепру располагались островами владения ещё одного мощного православного магната -- А.Вишневецкого, его центром были Лубны на реке Суле в среднем Поднепровье и он был настолько силён, что мог позволить себе несколько позднее в 1600 - 1601 (?) годах личную пограничную войну с Борисом Годуновым из-за владения городом Корачевом (?) и московские войска фактически отступили, уничтожив этот город, чтобы он никому не принадлежал вообще; этот союзник Константина Острожского также мог вмешаться, тем более, что имел на это право, обладая имениями и на территории ВКЛ;
7. нельзя было упускать из виду также и набирающее силу днепровское казачество, украинские магнаты могли элементарно использовать для противостояния Христофору Радзивиллу в восточных воеводствах ВКЛ пропущенные через Киевское воеводство казацкие загоны, а не собственные войска, тем более, что прецеденты казацких набегов уже были; в этом случае политическое противостояние могло принять социальный оттенок противостояния крестьянства укреплению фольварочной системы и шляхетской законности.
Короче, Христофору Радзивиллу Перуну в восточных воеводствах ВКЛ в отличие от Ливонии выгоднее было пойти на интеграцию в свой лагерь хотя бы части местной политической элиты, а не геноцид относительно неё по примеру ливонской редукции.
Отметим и ещё один момент специфики политической ситуации в восточных воеводствах ВКЛ: в Полоцком воеводстве, наиболее богатом из указанных, шляхта обладала законодательно закреплённой политической автономией примерно Жмудского уровня. Как уже указывалось король должен быть утверждать воеводой Полоцким избранного шляхтой данного воеводства человека. Правда, Полоцкий воевода считался меньшим по значению сенатором, чем Жмудский.

В этом же воеводстве (и рядом с ним) располагались два из трёх 10-тысячных городов восточной части ВКЛ: Полоцк и Витебск, контролировавшие среднюю и верхнюю Двину. Третий такой большой город Могилёв на Днепре был тесно связан с ними в торговом отношении. Интересно, что на западе ВКЛ было всего два города с таким большим количеством населения: собственно Вильно и Брест. Восточные города как правило не допускали значительного роста на своей территории связанного с западными магнатами еврейского, протестантского и католического купечества и уже в силу этого находились в своеобразной оппозиции и партии Христофора Радзивилла Перуна и партии Николая Радзивилла Сиротки. Укрепление на востоке именно православного купечества можно объяснить, вероятно, транзитным характером торговли данных городов.

Они обслуживали в основном торговые пути в Московское государство, а не "атлантический конвейер", на котором специализировались связанные с магнатскими группировками купеческие корпорации. Атлантические же товары в ту же Ригу в значительной степени доставлялись самими производителями, например, крестьянами, работавшими со скупщиками -- оптовиками напрямую, а то и на основе долговых обязательств. Немалая часть экспортных товаров отправлялась владельцами немногочисленных фольварков или предприятий из фольварков сразу, минуя городские рынки. По мере же становления в регионе именно "атлантической" торговли и связанного с нею сектора экономики обострялась конкурентная борьба между православным купечеством крупных местных городов и пришлыми купеческими корпорациями.

Таким образом возникала база для слияния части интересов местной шляхты с интересами части городских купеческих общин. Заметим ещё, что в белорусских (так уже временами называлось Поднепровье и Подвинье) городах пока относительно малое распространение получили юридики, характерные для города в фольварочной местности, и потому городское самоуправление обладало здесь реальной властью на территории города. В силу указанных причин политическая автономия шляхты Полоцкого воеводства была обеспечена дополнительной поддержкой купечества двух крупнейших городов восточной части государства, расположенных на её территории. Да и местная шляхта в силу близости Ливонских портов быстрее становилась на ноги в экономическом отношении, чем шляхта Поднепровья.

Возможно, потому движение Понёманской магнатерии на восток происходило преимущественно в Поднепровье от Орши до  Брагинского замка Вишневецких. На этой территории, как только что указывалось,  местная шляхта медленнее  развивала  собственное экспортное производство,  хотя эти земли гораздо меньше потерпели от боевых действий,  чем Подвинье.  Здесь был  лишь  один очень  крупный город -- Могилёв - - на гораздо большую по площади территории, чем Подвинье. Это также вполне объяснимо географическими факторами.

Кроме того, на этой территории сформировалось своего рода противостояние между городскими общинами на Днепре во главе с Могилёвом и традиционно связанной с Мстиславлем местной шляхтой или лучше, наверное, сказать боярством, ибо этот социальный слой ещё не прошёл через фольваризацию и был в основном по-прежнему преимущественно военным по своим функциям классом. Такое противостояние, возможно, объясняется очень быстрыми темпами роста богатевших на московском транзите купеческих общин вдоль удобного для подобной торговли Днепра в то время как Смоленск и Смоленская торговая дорога при Иване Грозном пришли в упадок, а Мстиславское боярство было занято в основном боевыми действиями. Таким образом на данной территории не возникло тесной смычки интересов городского купечества и местного боярства (шляхты) и каждый из этих локальных регионов самостоятельно противостоял натиску западной магнатерии. Причём в основном её удар пришёлся как по окрестностям Могилёва.

Это можно объяснить чисто географическими факторами, хотя, разумеется, некоторую роль должно было сыграть нежелание вступать в натянутые отношения с консолидированной Мстиславской шляхтой. В некотором смысле Радзивиллы и Ходкевичи, придя в Шклов, Быхов, Копысь и т.д. давали запас времени Мстиславской шляхте на разворачивание собственного фольварочного производства в условиях ослабленной конкуренции, а также сдерживали установление жёсткого контроля на ним со стороны Могилёвского купечества и вообще не давали развернуться в полной мере потенциальному конфликту между данным купечеством и довольно слабой в экономическом плане местной шляхтой.

Кроме того, в регионе экспансии западной магнатерии традиционно велико было политическое влияние разветвлённого рода Сапегов. Эту группировку посредством Льва Сапеги, раздачи им государственных должностей и прочего западные магнаты смогли интегрировать в свой состав на почётных условиях. Немалую выгоду Сапеги при этом извлекали и из покровительства, полученного ими от того Христофора Радзивилла Перуна в противостоянии иным местным традиционно конкурентным им в борьбе за доминирование в регионе шляхетским группировкам. В первую очередь это касалось местных родовитых фамилий, выводивших себя иногда даже от Рюрика или Гедимина. В условиях, когда фольварочное производство ещё не встало на ноги, прежние идеологии играли немалую роль в политической борьбе на местах и в глазах немалой части местного боярства Сапеги должны были выглядеть выскочками, недостойными поддержки. Защищали западные магнаты ту же группировку Сапегов и от вероятного движения в этом регионе мощного Вишневецкого и Могилёвского купечества.

Таким образом, становится понятнее стремление Христофора Радзивилла Перуна наравне с латифундиальным прорывом на востоке интегрировать в состав своей партии хотя бы часть местной политической элиты. В качестве одного из шагов в данном направлении можно рассматривать и возвышение Льва Сапеги.

Правда, сам Лев Сапега, принимая новую должность, перешёл из кальвинизма в католичество. Обычно это объясняется требованием короля. Однако более вероятной причиной этого перехода выглядит стремление Льва Сапеги увеличить собственное влияние в государстве. Например, этот шаг увеличивал доверие к нему в качестве лидера со стороны демократически настроенной средней и мелкой шляхты ВКЛ, которая до того была вынуждена ориентироваться на социально враждебную ей политическую партию Николая Радзивилла Сиротки, то есть тем самым усиление Льва Сапеги происходило в немалой степени за счёт ослабления Николая Рад­зивилла Сиротки).

Одновременно, как это ни парадоксально, но этим же шагом один из наиболее активных "литовских сепаратистов" (по преимуществу активных протестантов) действительно усиливал их позиции, так как отсекая от группировки Николая Радзивилла Сиротки католическую по вероисповеданию часть средней и мелкой шляхты , препятствовал консолидации противостоящей партии на католической основе. Этим шагом он также дополнительно гарантировал в глазах шляхты ВКЛ свою устойчивость как государственного деятеля, а не одного из будущих магнатов, ибо теперь любая его попытка изменить характер собственной политической партии и начать, скажем, игру на приобретение значительных латифундий за счёт кого-то из магнатов, неизменно приводила его к союзу с Николаем Радзивиллом Сироткой, а это вело к резкому сужению политического пространства, в котором действовал Лев Сапега, и было ему по большому счёту невыгодно.

Наконец, за Львом Сапегой стоял пусть и не очень консолидированный и такой богатый, как Радзивиллы, но всё же род. Причём этот род опирался на не особенно интегрированные во властные структуры ВКЛ территории. Поэтому надо было иметь ввиду, что в случае излишнего антигосударственнического давления на него со стороны правящей протестантской элиты вполне можно было ожидать, обострения противоречий не только по линии Сапега -- Сиротка и Христофор Радзивилл Перун, но по линии Сапеги -- католики и Христофор Радзивилл Перун. Правда, и в этом случае за протестантским ядром оставалось преимущество, но, тем не менее, эта угроза должна была делать позицию Льва Сапеги в его государственнической политической нише устойчивой. А, значит, и его делала достойным доверия политико - гарантом исполнения Статута.

С точки зрения же протестантского лагеря ВКЛ или, точнее, "литовских сепаратистов", Лев Сапега обеспечивал им не только симпатии средней и мелкой шляхты ВКЛ вообще, но и поддержку слабо интегрированных в Великое княжество восточных православных воеводств и продолжение ослабления католической партии как антигосударственной в создавшихся условиях. То есть симпатии средней и мелкой шляхты партия Христофора Радзивилла Перуна сумела сохранить за собою, форсировав становление шляхетского государства на территории ВКЛ в то время, как на территории Короны в Малопольше и Великопольше во время политического кризиса произошёл упадок шляхетской демократии: гражданская война Сигизмунда и Максимиллиана, незаконные Кольский, Хмельницкий и иные шляхетские съезды, "дело Эрнеста" и инквизиционный съезд, погромы протестантов (например, 1588 и 1591 годов) и иные нарушения шляхетской морали и права РП. В это же время на территории Украины происходило укрепление власти Константина Острожского, формы которой напоминали абсолютизм (например, двор в 2000 человек), что так же выступало нарушением традиционных шляхетских представлений о власти. Наконец, данная политическая группировка сумела решить значительное количество геополитических проблем ВКЛ или по крайней мере искренне декларировала стремление к их решению: мир с Москвою, присоединение к ВКЛ Ливонии, стремление получить северную Эстонию и завести собственную морскую торговлю.

Другим элементом серьёзной трансформации внутри правящей политической элиты ВКЛ, происшедшей в 1586 - 1588 годах, можно считать переход протестантского ядра этой элиты к контрнаступлению на католицизм.

Это началось с проявления особой позиции ВКЛ в данный период  по  поводу  проблемы  установления процесса религиозной конфедерации, обещанной протестантам и православным в 1572 году.  Драматические  события вокруг данного обещания Сигизмунда III развернулись уже в момент произнесения им королевской присяги.  В  конечном счёте,  Сигизмунд III обещал ввести процесс конфедерации,  т.е. установить порядок правового преследования в РП нарушителей религиозной толерантности.  Однако проволочки с этим обещанием и различные отговорки его стали одной из  основных причин, почему ВКЛ длительное время тянуло с принесением присяги Сигизмунду III в качестве короля РП.

Группировка Христофора Радзивилла Перуна не остановилась на жёстком выдвижении данного требования на уровне РП. Внутри ВКЛ процесс консолидации власти в руках этой группировки сопровождался усилением позиций протестантов. Так, был вынужден замкнуться в своём поместье и ограничиваться активной перепиской, строительством первоклассного по тем временам замка и интригами лидер католической партии ВКЛ Николай Радзивилл Сиротка. Его брат епископ Виленский Юрий Радзивилл Кардинал в 1591 году был назначен Краковским кардиналом и должен был выехать из ВКЛ в корону. Однако назначенного вместо него в ВКЛ епископа Луцкого и Брестского Бернарда Мацеёвского Христофор Радзивилл Перун и Лев Сапега, опираясь на новые статьи Статута в ВКЛ не допустили как поляка. Возник серьёзнейший конфликт. Пока он тянулся обязанности Виленского епископа исполнял гораздо менее активный и влиятельный каноник Война. Иезуиты, как уже указывалось, были изгнаны из Риги.

Несомненно одной из вершин этого процесса протестантского ренессанса в ВКЛ можно считать проект учреждения в Вильно протестантского университета, представленный Сигизмунду III во время его пребывания в столице ВКЛ по пути в Ревель летом 1589 года. Инициатор этого дела Христофор Радзивилл Перун к тому времени профинансировал приезд в Вильно ряда профессоров из различных европейских стран и обязался в значительной степени финансировать деятельность этого университета и далее. Однако Сигизмунд III наотрез отказался утверждать данный университет. Тогда, по некоторым свидетельствам, протестанты резко улучшили уровень преподавания в своих средних учебных заведениях, а также -- в Ивьевской арианской академии Яна Кишки.

В целом, протестанты ВКЛ умело воспользовались компроментацией католического лагеря ВКЛ в следствие проавстрийской  деятельности  Николая Радзивилла Сиротки и Юрия Радзивилла Кардинала  во  время  открытого  противостояния  Сигизмунда  III  и Максимиллиана  и  добились  ряда весьма значительных успехов в борьбе с контрреформацией в РП и особенно в ВКЛ и Ливонии. Более  того в ВКЛ стал смещаться центр протестантов всей РП. Это проявилось уже во время борьбы вокруг принятия Сигизмундом III обещания установить процесс религиозной конфедерации.  Ещё более данную тенденцию подчёркивает попытка  создания  в  Вильно протестантского  университета.  Однако  максимального  размаха этот процесс в данный период достиг очевидно в  виде  деятельности  Яна  Кишки и покровительствуемых им ариан.  Однако этот вопрос в силу его особой значимости  следует  рассмотреть  отдельно.


3.3. ВКЛ В РЕВЕЛЬСКОЙ ДЕМОНСТРАЦИИ 1589 ГОДА.


Своеобразным индикатором степени могущества в ВКЛ политической группировки Христофора Радзивилла Перуна и степени  консолидации под  ее руководством общества этого государства может служить военная  демонстрация Сигизмунда III и Юхана III в Ревеле летом 1589 года. Целью этой военной демонстрации являлось угрожая войною добиться от Московского государства уступки союзникам Брянска,  Смоленска,  Нарвы и некоторых иных  западных территорий и отказа Москвы от территориальных претензий на них и Ливонию вообще.  Шведские мотивы в этом предприятии выглядят ясно - укрепиться в восточной Балтике и не допустить Москву к Балтийскому морю ввиду идущей полным ходом  интриги  с  "делом Эрнеста". Маловероятно, что Юхан III действительно верил в успех данной военной демонстрации. Скорее, он надеялся уговорить Сигизмунда III  не  возвращаться  назад в РП,  а перебраться в Швецию.

Как раз в это время по мере прогрессирования болезни шведского короля в Швеции обострялась борьба между различными группировками за будущее господство. Интересы аристократов представлял брат короля Карл Судерманландский. Эта группировка пока глухо, но ясно требовала отмены установленного Юханом порядка престолонаследия и избрания королем его брата Карла Судерманландского, а не передачи трона по наследству Сигизмунду. Двор таким образом нуждался в присутствии Сигизмунда в стране в момент близившейся смерти Юхана.

Кроме того, как уже указывалось к 1589 году определился провал попытки Габсбургов сокрушить протестантский блок и Швеция более не нуждалась в тесном союзе с РП. Однако двор Сигизмунда III уже глубоко увяз в проекты на более масштабном, чем Швеция, уровне и во время Ревельского свидания монархов разделился: Сигизмунд с небольшим количеством прежних шведских соратников вернулся в Краков, другие же ушли в Швецию к Юхану готовить почву для Сигизмунда, чтобы тот все же перенял власть после смерти отца в своем наследственном королевстве. Интересно, что Юхан практически не привел в Ревель своих войск, хотя обещал прибытие примерно 10 - тысячной армии. Это объяснялось отказом шведского дворянства финансировать данную акцию. В принципе, король мог сделать это и сам. Ведь хватало ему доходов на содержание флота. Очевидно Юхан и сам к этому теперь не стремился и сопротивление в Швеции этому было велико. Характерно, что очень многие аристократы не прибыли в Ревель со своими ополчениями, а ведь это было пусть и небольшое, но все же боеспособное сухопутное войско.

Сигизмунд III также не привел в Ревель крупных сил. Против его отбытия в Ревель и против стратегического замысла принудить Москву к таким значительным территориальным уступкам одною лишь угрозой войны выступал и Ян Замойский. Он полагал, что Сигизмунд действительно может не вернуться в РП из Ревеля и что вся идея воинской демонстрации слишком смехотворна, чтобы быть принятой всерьез. Хотя, в принципе, Ян Замойский как лидер баториан и ближайший соратник Стефана Батория всегда был за натиск на восток. Но не таким образом.

Ведь в случае бегства Сигизмунда в Швецию Ян Замойский оказывался в очень сложной ситуации: Максимллиан от своих претензий на трон отказался лишь после отбытия Сигизмунда в Ревель да и то едва пересек границу с Австрией (он после Бычины находился в плену у Яна Замойского и это создавало для того особо пикантную ситуацию в случае бегства Сигизмунда, ведь тогда Максимиллиан оставался в некотором смысле единственным законным королем РП, все же он был избран пусть и частью шляхты, он своей королевской присяге присяге не изменял, имел за собою поддержку самого могущественного рода Европы, а Ян Замойский оказывался человеком, поддержавшим ничтожество) как от этой присяги отказался как от вырванной угрозами (помещением его Яном Замойским в заключение в замке в местности, охваченной смертельной эпидемией, кажется, холеры; не исключено, что именно таков и был замысел Яна Замойского, ему была бы выгодна смерть Максимиллиана от естественных причин, хотя и неприятна по соображениям престижа, однако вспомним, что это было время казни Марии Стюарт, убийства Генриха III(?), таинственной смерти в Угличе царевича Дмитрия -- и ничего, всем это с рук сходило).

Получилось, что войска в Ревель привел фактически лишь Сигизмунд, а войска эти были предоставлены ему Великим княжеством Литовским и возглавлялись непосредственно Христофором Радзивиллом Перуном. Всего их было около 3 тысяч. Поступок Христофора Радзивилла Перуна, а именно его политическая партия предоставила эти силы, кажется объяснимым. Но прежде заметим, что католическая группировка Николая Радзивилла Сиротки почти никого не прислала и это понятно - какой смысл, если Сигизмунд - союзник Яна Замойского или же если он действительно уйдет в Швецию, хотя, возможно, сил этих было у данной группировки настолько мало, что она не хотела ими распыляться или готовилась их использовать во время вероятного конфликта после успешного выхода известной Николаю Радзивиллу Сиротке интриги с "делом Эрнеста" на поверхность. Он был больше занят интригой с Эрнестом, считая ее в завершающей стадии. Сигизмунд даже чрезмерно задерживался в Вильно до прибытия тайных послов, посылавшихся им в Австрию по данному поводу. Христофор же Радзивилл Перун должен был:
во-первых, оправдывать свое новое назначение и обеспечить участие войск ВКЛ в военном предприятии короля;
во-вторых, продемонстрировать Сигизмунду свою истинную мощь и показать степень надежности и влияния Николая Радзивилла Сиротки и католической партии ВКЛ вообще;
в-третьих, обеспечить защиту восточных территорий ВКЛ в случае вспышки военного конфликта, собранных им сил для ведения серьезной наступательной войны было недостаточно, но для обороны от набега московской армии или для отвлечения ее сил от такого набега на ВКЛ их хватало; кроме того, и шведы таким образом сдерживались, ведь вряд ли Христофор Радзивилл Перун предполагал, что шведов придет так мало, и сдерживались шведы как раз на той территории (в северной Эстонии), на которую претендовало ВКЛ. В принципе, проход войск Христофора Радзивилла Перуна в качестве основы армии короля РП по Ливонии укреплял его престиж тут и гарантировал продолжение литовской экспансии в этой провинции. Теоретически в таких случаях нельзя исключать и возможности планирования захвата северной Эстонии у Швеции в случае обострения отношений во время переговоров двух монархов или каких-то провокаций. Да и Юхан должен был бы учитывать во время переговоров наличие сильной сухопутной группировки при короле РП на обещанной этим королем своей шляхте территории и во главе с лидером наиболее заинтересованной в присоединении этой территории политической партии.
в-четвертых, в качестве очень маловероятного варианта учтем и возможность прибытия из Швеции и Короны значительных сил, которые бы либо войною либо угрозой заставили пойти Москву на какие-то уступки. На этот случай ВКЛ бы имело право на получе­ние своей доли военной добычи (например, на Смоленск и Брянск).
Если исходить из того, что мотивы военной мобилизации Христофора Радзивилла Перуна были примерно таковы, то он своего добился. И главным результатом, очевидно, если отсечь детективные вероятности срыва возможных в ином случае попыток похищения Юханом своего сына, явилась демонстрация политической элитой ВКЛ Сигизмунду и Юхану степени своей политической мощи и консолидации, на базе чего произошло улучшение натянутых после проволочек ВКЛ с присягой Сигизмунду в 1587 году отношений между королем (Яном Замойским) и господствующей в ВКЛ политической партией. По поводу Яна Замойского отметим, что он не мог не быть благодарен Христофору Радзивиллу Перуну за возможное удержание им Сигизмунда от отъезда в Швецию.
То есть действия Христофора Радзивилла Перуна явились своего рода констатацией передо всей РП и ее ближайшими соседями факта новой раскладки политических сил в РП, где ВКЛ обладало бо­лее мощными, чем ранее, политическими позициями, а в ВКЛ господствовала протестантская политическая партия во главе с Христофором Радзивиллом Перуном. Сигизмунду III и Яну Замойскому пришлось признать этот факт и после этого стало возможным молчаливое признание диктовки со стороны ВКЛ основных направлений московской политики РП: в 1590 (?) РП заключило с Московским государством мирный договор практически на условиях сепаратного договора между Москвою и ВКЛ от 1587 года в Каменке, непризнанного в то время сеймом и королем легитимным. При этом во время пребывания в Москве делегации РП поднимался вопрос о поиске формы государственной унии обеих стран, что отвечало пожеланиям в первую очередь шляхты ВКЛ (вспомним попытку избрания на королевский трон РП царя Федора). Тогда же произошел и ряд должностных перемещений в ВКЛ, выгодных Христофору Радзивиллу Перуну. Например, из ВКЛ был убран Юрий Радзивилл Кардинал, а адекватной ему замены не произведено. Был также развернут процесс редукции немецких имений в Ливонии в пользу литовской шляхты. Сделаны были существенные уступки Христофору Радзивиллу Перуну и на других направлениях, о которых пойдет речь ниже.
Итак, подчеркнём, в течение 1586 - 1588 годов в ВКЛ произошла консолидация правящей политической элиты на базе ослабления влияния поддержавшей Максимиллиана католической партии и вследствие общего уменьшения силы вмешательства извне во внутренние дела ВКЛ со стороны правящих в Короне группировок. Правящая политическая элита ВКЛ консолидировалась на базе:
1. укрепления принципов шляхетской государственности на территории именно ВКЛ, а не всей РП;
2. усиления значения протестантизма, как ведущей формы государственной идеологии ВКЛ в отличие от Короны;
3. решения значительной части геополитических проблем собственно ВКЛ:  предотвращения фронтальной войны  с  Москвою, интеграции  в свой государственный организм Ливонии, остановки роста промосковских симпатий в восточных  воеводствах  ВКЛ  на базе  их  ускоренной  интеграции в государственное пространство Великого княжества.

КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 3. РЕЗКИЙ РОСТ ЛИТОВСКОГО СЕПАРАТИЗМА.

1. О поддержке шляхтой ВКЛ в начале конвокационного сейма 1587 года преимущественно кандидатуры царя Федора:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.

2. О переходе после провала кандидатуры царя Федора на конвокационном сейме шляхты ВКЛ к прямому регионализму:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.

3. О переговорах делегации ВКЛ и представителями Москвы в Каменке и о заключенном там мире:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

4. Об идее провозглашения царя Федора только Великим князем Литовским:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

5. О требованиях делегации ВКЛ на конвокационном сейме по отстаиванию самостоятельности и самобытности ВКЛ:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

6. Собственно это было лишь продолжение ранее проводившейся редукции, но с учетом интересов ВКЛ и с участием его представителей. О деятельности в Ливонии возобновившей редукцию комиссии и об усилении влияния в Ливонии ВКЛ:

Kunize E. Organizacja Inflant w czasach polskich. - In: Polska a Inflanty.  Gdynia, 1939, p.1-53.

7. О потерях Инфлянт во время Ливонской войны уже говорилось.

Kunize E. Organizacja Inflant w czasach polskich. - In: Polska a Inflanty.  Gdynia, 1939, p.1-53.

8. О Курляндии подробнее:

Kunize E. Organizacja Inflant w czasach polskich. - In: Polska a Inflanty.  Gdynia, 1939, p.1-53.

9. Об изгнании после смерти Стефана Батория иезуитов из Риги:

Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

10. Об ограничениях в новом Статуте прав иноземной шляты на территории ВКЛ. Вообще-то эта правовая норма не была новой. Она присутствует и в предыдущем Статуте 1566 года и ранее, но акт Люблинской унии выступал более важным документом по сравнению со Статутом. Так, например, происходило изменение границ ВКЛ и создание органов шляхетскогой государственности. Присутствие этой нормы и в новом Статуте может рассматриваться как ревизия акта Люблинской унии и прямое противоречие ему:

Статут Вялiкага Княства Лiтоускага (1588) .Мн.,1989. Раздел III.Статья 12.

11. Об изганании после смерти Батория воеводой Полоцким Николаем Монвидом - Догоростайским (кальвинистом) иезуитов из Полоцка:

Lukaszewicz J.  Dzieje kosciolow wyznania helwieckiego w Litwie. T.1. Poznan, 1842.С.57.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.

12. О сокращении после смерти Батория количества студентов Виленской Академии:
1584 год - 600 человек
1590 год - 700 человек
1592 год - 500 человек:

Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.C.121.

13. О заявлении Московского митрополита во время Ливонской войны об этой войне как войне религиозной:

Скрынников Р.Г. Святители и власти.М.,1991.  Об этом же в иной форме свидетельствует и Соловьев С.:

"Митрополит со всем духовенством московским встретил (Ивана Грозного - Ю.Ш.) у церкви Бориса и Глеба на Арбате... Духовенство государю многолетствовало на его вотчине, благодарение великое и похвалы воздавало, что своим великим подвигом церкви святые от иконоборцев - люторей очистил и остальных христиан в православие собрал". -

Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга III. Т.6.М.,1986.С.557.

14. Перевод Юрия Радзивилла на должность бискупа Краковского и его замена бискупом Луцким и Брестским Бернардом Мацеевским в 1591 году вызвала серьезный политический кризис в отношениях ВКЛ и Короны. Результат этого кризиса дополнительно свидетельствует о реальной расстановке сил в ВКЛ: Бернард Мацеевский как поляк на основании нового Статута не был допущен к исполнению в ВКЛ сенаторской должности и несмотря на поддержку Сигизмунда так и не смог занять новую должность. Интересно, что на стороне Христофора Радзивилла Перуна и всего протестантского лагеря в это время выступил и Лев Сапега.

Эти события тем более удивительны, что Бернард Мацеевский до того являлся бискупом диоцезии, часть территории которой располагалась в пределах ВКЛ.  У Луцко - Брестского бискупства подобно ряду других подобных двойных диоцезий не было четко выраженной одной столицы. Луцк лишь традиционно считался более значимым центром диоцезии, чем Брест. Соборы же были и в Луцке и в Бресте, как и бискупские кафедры.  У православных РП в то время вообще большая часть епископств была "двойной" и это не вызывало подобных проблемм.  То есть дело было не просто в принципе, а исключительно в принципе.

Кроме того, Бернард Мацеевский к 1591 году проявил себя как одна из основных фигур в деле осуществления унии православной и католической церквей. Он пользовался значительным личным и духовным авторитетом и мог представлять из себя солидную угрозу позициям в ВКЛ протестанского лагеря. Этот конфликт тянулся до 1601 года, когда бискупом Виленским в конце концов стал исполнявший все эти годы эти обязанности неэнергичный и крайне осторожный "литвин" Война:

Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.

15. О поддержке кандидатуры царя Федора именно мелкой и средней шляхтой убедительно свидетельствует Б.Флоря:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.

16. О значении транзитной торговли для быстрого роста в Белоруссии после Ливонской войны именно городов прекрасно свидетельствует, например, работа Ловмянского:

Lowmianski H. Handel Mohylewa w XVI wieku. Krakow, 1938.

17. О депортациях вглубь Московского населения значительной части населения Полоцка и о уничтожении части населения Полоцка московскими войсками:

Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Книга III. Т.6.М.,1986.С.557 - 558.

18. О проведении Вишневецким в 1603 году небольшой пограничной войны против Московского государства по поводу принадлежности городков Прилуки и Снетино:

Скрынников Р.Г. Социально - политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л.,1985.С.114.

19. Об особых правах Полоцкого и Жмудского воеводств в плане избрания своего старосты или воеводы:

Лаппо И.И. Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской унии до смерти Стефана Батория (1569-1586). Опыт исследования политического и общественного строя. Т.1. С-Пб.,1901.С.582-584,735.

По некоторым данным такими же правами уже тогда обладало и Витебское воеводство:

Лаппо И.И. Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской унии до смерти Стефана Батория (1569-1586). Опыт исследования политического и общественного строя. Т.1. С-Пб.,1901.С.582-584.

20. О борьбе вокруг присяги Сигизмунда под религиозной Конфедерацией 1573 года и о борьбе по поводу введения процесса этой конфедерации:

Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

21. Например, полный текст Варшавской религиозной Конфедерации 1573 года был введен в текст Статута ВКЛ 1588 года. Другая часть этого параграфа Статута приближается по характеру к требовавшемуся от Сигизмунда процессу ее исполнения:

Статут Вялiкага Княства Лiтоускага (1588) .Мн.,1989.Раздел III, статья 3.

22.О проекте учреждения в Вильне протестантского университета и запрете этого Сигизмундом III:

Lukaszewicz J.  Dzieje kosciolow wyznania helwieckiego w Litwie. T.1. Poznan, 1842.С.59.

23.О борьбе в Швеции аристократии во главе с Карлом Судерманландским против Сигизмунда III и Юхана III:

Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

24. О Ревельском свидании двух королей:

Kersten A. Historia Szwecji. Warszawa, 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.

25.О договоре 1590 между Москвою и РП:

Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII в. М., 1973.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.


ГЛАВА 4. ПРОТЕСТАНТСКИЙ МЕССИАНИЗМ ЯНА КИШКИ.

4.1. КОНСОЛИДАЦИЯ АРИАН.
4.2. АРИАНЕ И ПРАВОСЛАВИЕ.
4.3. ЗАВЕЩАНИЕ ЯНА КИШКИ.
4.4. ЖЕНИТЬБА ХРИСТОФОРА РАДЗИВИЛЛА ПЕРУНА НА ВДОВЕ ЯНА КИШКИ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 4.


4.1. КОНСОЛИДАЦИЯ АРИАН.


Это течение протестантизма политический кризис 1587 - 1588 годов застал в состоянии готовности к догматической и организационной консолидации:
1. среди ариан Короны выделился своим духовным авторитетом итальянский эмигрант Фауст Социн, чьи политические взгляды отличались немалой степенью реалистичности, тем самым социниане Короны получили идеологическую базу для преодоления периода острых догматических споров и идейной неопределённости на базе жизнеспособной политической интерпретации своего вероучения;
2. в ВКЛ после отлучения от арианского сбора Сымона Будного не было близкого к нему по степени идейного влияния и теологического авторитета лидера, в этих условиях появилась возможность для усиления среди ариан ВКЛ влияния ориентированных на одного из виднейших магнатов ВКЛ Яна Кишку арианских кругов.
В свою очередь, Ян Кишка именно в это время совершил резкий карьерный скачок и стал каштеляном Виленским, т.е. первым светским сенатором Великого княжества, сохраняя за собою должность Жмудского старосты (также одна из первых светских сенаторских должностей ВКЛ).
Ян Кишка в конце 80-х годов XVI века являлся одним из самых богатых людей ВКЛ, а по некоторым данным и самым богатым человеком. Обычно утверждается, что в его собственности находилось 70 городов и местечек и 400 деревень. Нам не удалось найти документального подтверждения этим данным, но что он был весьма богатым человеком - это несомненно. Центрами его владений выступали расположенные в основном зернопроизводящем регионе ВКЛ, т.е. в Понёманье города Лоск, Ивье, на Подляшье -- Венгров. Немалыми территориями он владел и в Жмуди.
Именно в конце 80-х годов XVI века Ян Кишка активизировал свою деятельность в качестве покровителя ариан ВКЛ. Так, на этот период приходится активизация деятельности Ивьевской арианской академии, арианских типографий в Ивье и Лоске. Маловероятно, чтобы проект создания протестантского университета в Вильно мог быть выдвинут без поддержки Виленского каштеляна, имевшего к тому же опыт деятельности собственной арианской академии в Ивье. Отметим, что кальвинисты ещё в 1595 году во время Торуньского синода предъявляли претензии к кальвинистам ВКЛ относительно пронизанности их деятельности арианским влиянием, особенного Виленского сбора.
Тогда литовские кальвинисты с этим согласились, но отметили, что это было совсем недавно, а "сейчас", т. е. к августу 1595 года, влияние ариан на Виленский сбор преодолено. Учитывая, что самый влиятельный за всю историю арианства в ВКЛ их покровитель в 1587 - 1589 годах находился в пике своего политического взлёта и был непосредственным правителем гражданской администрации Виленского воеводства, мы имеем право допустить, что именно в это время ариане действительно пользовались значительным влиянием в главном для протестантов ВКЛ Виленском сборе и что именно в это время это влияние росло. Отметим, что сам Ян Кишка официально в арианство не переходил, формально оставаясь кальвинистом. Очевидно, Ян Кишка опирался в своей деятельности на поддержку Новогрудского и собственно Ивьевского круга арианских теологов, критически относившихся к Сымону Будному и к арианским радикалам Подляшья. Концентрация в их руках значительного влияния на ариан ВКЛ, плюс политическая мощь и деньги Яна Кишки позволили внести серьёзный элемент организации в это ранее никем неконтролируемое течение религиозной жизни страны.
Уже в 1587 году в Бресте прошёл арианский синод, обсуждавший в основном догматическое толкование политических вопросов. Был выработан общий для ариан ВКЛ подход к ним. В 1588 году прошёл вблизи от Бреста в Люблине ещё один синод ариан, теперь уже преимущественно Коронных, где обсуждались в первую очередь некоторые базовые догматические вопросы. Этот синод принял целый ряд общих для его участников догматических положений в духе учения Фауста Социна. В результате этих двух синодов ариане РП получили в своё распоряжение идеологическую базу для консолидации в серьёзную политическую силу и церковь. Кроме того, они теперь имели во главе своего политического крыла одного из наиболее влиятельных политиков ВКЛ и РП.
В этом плане интересно выглядит смещение географического поля действия ариан ВКЛ и РП: оба важнейшие синода прошли на территории среднего Побужья, вдали от традиционных регионов влияния ариан: Понёманья и Малопольши. Конечно, ариан всегда было немало и на Подляшье, тут они были весьма влиятельны, но не те их группировки, которые начали доминировать в данном движении после этих синодов. Подляшские ариане отличались склонностью к социальному протесту и особому даже по арианским меркам религиозному свободомыслию и радикализму. В этом смысле оформление именно в данном регионе политизированного арианства, связанного с политической группировкой Яна Кишки и Раковских ариан, выглядит формой экспансии в среднее Побужье несвойственного ему ранее типа арианства.
Такой вывод  кажется ещё более правомерным при учёте странного сообщения некоторых источников об отказе в 1589 году Яна Кишки от должности Жмудского старосты в обмен на должность Брестского старосты. Правда, в  некоторых  известиях  говорится  о должности Брестского воеводы, но это совсем невероятно, ибо не фиксируется в наиболее авторитетном издании по этому поводу -- справочнике Вольффа, да и вообще очень маловероятно, чтобы подобный факт прошёл незамеченным. В том же 1589 году Ян Кишка, согласно данному известию, получил должность Брестского старосты.
Такой поступок этого магната в используемом нами источнике объясняется его нежеланием исполнять должность, связанную с военным руководством (староста Жмудский исполнял обязанности воеводы), что будто бы перечило его религиозным убеждениям. Подобное объяснение, если оно действительно имело место, выглядит пропагандистским ходом, ориентированным на закрепление политического влияния Яна Кишки именно среди склонных к пацифизму ариан. Как раз такие пацифистски настроенные ариане были распространены в Подляшье, так что, возможно, данное известие является косвенным подтверждением правильности сообщения о переходе Яна Кишки в Брест. Хотя нельзя исключить и того, что это не более, чем общественная рефлексия на арианскую тему. Что, впрочем, также выглядит характерно.
Должности Жмудского и Брестского старост по своему политическому значению несопоставимы. Староста Жмудский исполнял обязанности, адекватные обязанностям Жмудского воеводы, и являлся, как уже указывалось, одним из первых светских сенаторов ВКЛ. Однако в отличие от обычного воеводы Жмудский староста не мог быть назначен прямым решением короля, а избирался жмудской шляхтой и король лишь утверждал его в этой должности. Подобную ступень автономии имело в ВКЛ только Жмудское староство и Полоцкое воеводство. Лишь в конце XVIII века подобные права получило ещё и Витебское воеводство.
Однако в отличие от разорённого Ливонскою войною Полоцкого воеводства Жмудское староство было богатым и менее зависимым от короля и шляхты иных воеводств в силу отсутствия непосредственной внешней угрозы себе со стороны. Должность Брестского старосты была должностью вообще не сенаторской. Брестский староста был всего лишь пожизненным управляющим одним из королевских владений. Правда, отметим, что по своей доходности Брестское староство было исключительно выгодным приобретением. Так, согласно данным, приведенным профессором А.Тилой Брестский повет платил в казну налог с фольварков в несколько раз превышающий подобные выплаты всего Жмудского староства. Мы не обладаем подобными данными по Брестскому староству, однако заметим, что согласно описанию Брестского староства 1566 года, приведенного Довнар - Запольским его доходность оценивалась также весьма высоко. Очевидно, это было следствием наличия в районе Бреста острова относительно плодородных земель при отдалённости этой территории от театров боевых действий на границах, удобном сплавном пути до Гданьска по Бугу и раннему притоку сюда направляемых на развитие фольварков капиталов.
При этом надо помнить, что в Жмуди не было городов, равных по величине и экономическому значению Бресту. Заметим, что этот город обладал также определённым политическим престижем. Так, в XVI веке до Люблинской унии в Вильно было проведено сеймов ВКЛ, в Бресте -- сеймов, и лишь по сейму в Гродно, Новогрудке, Слониме. Брестским старостой был в своё время Николай Радзивилл Чёрный. Именно здесь он основал первый в ВКЛ протестантский сбор, тут длительное время действовала протестантская типография, выпустившая, к примеру, в 1563 году первую Библию на польском языке.
Правда, если сообщение об обмене Яном Кишкой Жмудского староства на Брестское верно, то это вовсе не будет свидетельством ослабления политического влияния этого магната в 1589 году. Наоборот, этим подчеркнется усиление его политической мощи. Этот обмен происходил в условиях, когда Ян Кишка уже стал первым светским сенатором ВКЛ (каштеляном Виленским), т.е. в карьерном плане он ничего не терял. Исполнять или же удержать две такие важные должности было очень тяжело даже для такого влиятельного политика, каким был он. Кроме того, должность старосты Жмудского была всё же должностью регионального лидера, а должность каштеляна Виленского уже выводила данного политика на общегосударственный уровень. Удачно совместить автономистские интересы жмудской шляхты и интересы всего государства было нелегко.
К тому же в ВКЛ в целом социальная структура отличалась от социальной структуры Жмудского староства. В Жмуди доминировала мелкая и средняя шляхта. Магнаты там не господствовали. А на остальной территории ВКЛ всё же реальная власть принадлежала магнатерии. Например, у самых границ Жмуди находилось Биржайское княжество Радзивиллов - кальвинистов, несколько южнее начиналась территория политического доминирования Яна Кишки, затем -- Мир, Несвиж, Клецк и т.д. Радзивиллов - католиков, вблизи от них -- Слуцко - Копыльское княжество Олельковичей, Мышь и Ляховичи -- Ходкевичей и т.д.
Превращаясь в общегосударственного лидера Ян Кишка должен был вступить в конфликт со жмудской преимущественно средней и мелкой шляхтой, и отстаивать в конечном счёте социальные интересы магнатерии. Т.е. само по себе обладание должностью Виленского каштеляна требовало от Яна Кишки либо жёсткой ломки в интересах всего государства Жмудской автономии, пользуясь сохранением за собою должности Жмудского старосты, либо отказа от одной из этих должностей. Стать лидером движения средней мелкой шляхты ВКЛ, направленного на интеграцию РП и преодоление литовского "сепаратизма" Ян Кишка не мог как крупнейший магнат и радикальный протестант.
Кроме того, жмудская шляхта вполне удовлетворялась собственной политической автономией и не стремилась активно распространять шляхетскую идеологию в ВКЛ. У правящих кругов этого государства не было никакой необходимости самим провоцировать подобное развитие события, разворачивая наступление на политические привилегии Жмуди. Очевидно и у самого Яна Кишки нашлись более привлекательные политические планы, чем развязывание мало кому нужного внутриполитического кризиса вокруг Жмудской автономии. Потому кажется логичным его переход на Брестское староство.
Тем самым Ян Кишка в материальном отношении, видимо, мало терял, если не приобретал вообще. Само по себе владение одним из крупнейших городов государства (Вильно в это время насчитывал около 14 тысяч жителей, Полоцк, Витебск, Могилёв и Брест -- примерно поровну, т.е. около 10 тысяч) усиливало позиции Яна Кишки как общегосударственного деятеля. Дополнительную очень существенную выгоду Яна Кишки составлял Брестский еврейский кагал. В данное время он всё ещё сохранял своё доминирующее значении в еврейской общине ВКЛ, даже в каноническом отношении Брестскому раввину подчинялось большинство еврейских общин ВКЛ. Не было в государстве и города, где бы экономически евреи были более сильны и богаты, чем тут. То есть Брестский староста едва ли не автоматически получал за собою поддержку уже весьма влиятельной в ВКЛ купеческой корпорации -- её еврейства.
У самих евреев ВКЛ в данное время также возникла особая необходимость в поддержке со стороны правящих в ВКЛ кругов. В Короне еврейские общины уже объединились в своего рода союз -- так называемый Ваад четырёх. Ваад четырёх имел своим центром в основном Люблин и представлял из себя форму этно -- сословной автономии еврейства Короны. Теперь король РП имел возможность выходя непосредственно на главу Ваада или его руководство в целом влиять на все еврейские общины Короны и требовать от них, скажем, срочных субсидий на проведение каких-то королевских предприятий.
Этим самым многие общины были вынуждены предпринимать действия, совершенно им ненужные, а то и враждебные антикоролевским устремлениям шляхетских группировок в тех местах, где эти общины находились. Т.е. они часто подставлялись под удар местной шляхты, от которого король их не всегда мог защитить. И если при Стефане Батории, евреи могли особо не опасаться действий местных шляхетских группировок, то в условиях резкого ослабления королевской власти во время политического кризиса 1587 - 1588 годов и позднее, эта проблема для них становилась актуальной. В таких условиях евреи ВКЛ должны были опасаться своего поглощения Ваадом четырёх, на который такое большое влияние имел король РП.
При явной росте "литовского" сепаратизма, такой акт был бы очень выгоден в политическом отношении и Сигизмунду III и Яну Замойскому, да и проавстрийской партии, ведшей сложною игру вокруг реализации "дела Эрнеста". Юридически такой шаг осуществить было можно довольно просто. Достаточно было бы одного решения Ваада четырёх и какой-то группы литовских евреев из числа оппозиции Брестскому клану Ваалей, немедленно санкционированному королём. Потому, конечно, руководству Брестского кагала был выгоден в качестве Брестского старосты один из наиболее влиятельных политиков ВКЛ, оппозиционный по большому счёту к королю РП, да ещё и радикальный протестант, что консервировало его оппозиционность Кракову надолго. Политической элите ВКЛ такой союз также был выгоден, ибо способствовал усилению консолидации в её руках власти на территории государства. То есть приход Яна Кишки в Брест укреплял политический союз между правящей в ВКЛ политической элитой и еврейским купечеством этого государства, что, несомненно, способствовало дополнительной консолидации данного общества и росту его мощи. Отметим, что возглавляемые Брестским кагалом евреи ВКЛ так никогда и не вошли в состав Ваада четырёх, сохраняя свою организационную самостоятельность в рамках Великого княжества.
Наконец, самая главная выгода Яна Кишки от перехода на Брестское староство состояла бы в получении возможности выхода на совершенно новое для него политическое пространство православного массива территории ВКЛ. Базовые владения Яна Кишки располагались хотя и южнее Вильно, но всё же на территории, которая была до начала реформации в значительной мере католической. Ещё южнее их начинался компактный обширный массив владений Николая Радзивилла Сиротки и его братьев. Вблизи из находились владения Ходкевичей (Мышь и Ляховичи), здесь же было немало фольварков и даже городов, принадлежавших католической церкви (иезуитский Липск, например). Далее начиналось ещё более обширное Слуцко - Копыльское княжество, постепенно переходившее в руки малолетней наследницы Софии Слуцкой, которая в свою очередь находилась под опекой Ходкевичей. В этом смысле движение в сторону православного массива, естественное для политика общегосударственного масштаба, требовало поиска иного направления. И Брест в качестве такого направления выглядит исключительно привлекательно.
Возможно, в этом случае особую роль могли сыграть соображения конфессиональной политики. Православная церковь в ВКЛ как и во всей РП в данный период находилась в состоянии внутреннего кризиса. Епископат и клир вообще были морально скомпрометированы и необразованны теологически. Самостоятельно противостоять католической или протестантской пропаганде они не могли. Об этом свидетельствует, например, факт массового перехода в протестантизм подавляющей части православной магнатерии ВКЛ и Украины.
Единственный потенциал к сопротивлению православной среды на прозелитскую деятельность состоял в политическом покровительстве православию со стороны Константина Острожского. Однако на политическую мощь Константина Острожского политическая элита ВКЛ в данный момент могла ответить своей консолидацией. Да и в конечном счёте ВКЛ как политический организм было мощнее Константина Острожского с его партией. С этой точки зрения назначение Яна Кишки с его политическим и имущественным весом Брестским старостой могло означать начало процесса выведения православного населения по крайней мере Брестского повета из сферы политического влияния Константина Острожского. А это в свою очередь влекло за собою перспективу откола от этой сферы и православного населения Подляшья. Тем более, что сам Ян Кишка обладал немалым собственным политическим весом там (г.Венгров был одним из главных владений этого магната).
Ян Кишка приходя в Брест получал в своё распоряжение влиятельную протестантскую общину этого города. Как уже указывалось это была первая протестантская община, основанная Николаем Радзивиллом Чёрным в ВКЛ, что, конечно, придавало Яну Кишке дополнительный политический вес. Если иметь ввиду, что пример­но в это время Виленская кальвинская община была пронизана арианскими представлениями, то кажется вполне вероятной такая возможность и для Брестской. К тому же имеются прямые свидетельства подобного её движения. То есть недаром именно в Бресте ариане ВКЛ в 1587 году провели такой важный для них синод. В непосредственной близости от Бреста находился комплекс арианских общин Подляшья. Они традиционно были весьма радикальны, однако и их не мог не затронуть развернувшийся процесс кристаллизации данного религиозного течения в новые организационные формы. Ян Кишка имел реальную возможность консолидировать эти общины под своим руководством и опираясь на них придать новый размах арианскому движению в данном регионе.

4.2. АРИАНЕ И ПРАВОСЛАВИЕ.

Тут мы подходим к исключительно интересному вопросу о характере взаимоотношений арианского комплекса вероучений с православием и арианских сборов с православной церковью. До Брестского и Люблинского соборов 1587 - 1588 годов ариане лишь приблизительно выделялись в особое целое. Их догматика была обозначена лишь в самых общих чертах. Организационная структура была настолько рыхлой, что тяжело понять, где заканчивается кальвинский збор и начинается арианский. Даже главный покровитель ариан Ян Кишка формально оставался кальвинистом.

Указанная специфика арианства, как это ни странно, сохранилась и после соборов 1587 - 1588 годов. В их результате просто отформировалась более жёстко очерченное арианское ядро. В конечном счёте, арианство РП в данный период может быть определено как наименее контролируемая светскими лидерами и наименее пронизанная политическими идеологиями форма религиозной жизни. Более того, создаётся впечатление, что значительная часть арианских идеологов из числа религиозных радикалов формулировали постулаты сознательно отталкиваясь "от мира", то есть от заангажированности в политические проблемы.

При взгляде с такого ракурса понятным становится пацифизм Подляшских ариан. Другим основным источником пополнения арианских общин выступали, наоборот, радикальные социальные реформаторы, по примеру Томаса Мюнцера критиковавшие социальные порядки в РП, особенно в связи с закрепощением крестьян шляхтой. Возможно, они имели отношение к восстаниям на Жмуди в 1532 - 1534 (?) годах. По крайней мере, в 1603 году в Запорожской Сечи имелся настолько авторитетный арианский курень Герасима Евангелика, что он оказался в состоянии поднять всё казачество на поддержку Лжедмитрия I, когда тот по рекомендации Гощевских ариан (на Волыни) обратился к ним за помощью. Понимая ариан преимущественно таким образом, а не в качестве отформированной конфессиональной группы с жёсткой догматикой, мы можем примерно представить себе их потенциал роста относительно различных конфессий и социальных групп, а также формы их проявления в каждой из данных корпораций.

Католическая церковь была сведена к минимуму в ВКЛ протестантами очень быстро и довольно безболезненно. Причиной этого, очевидно, послужил интеграционный импульс к сплочению политической элиты ВКЛ для противостояния сильным внешним врагам при реальной возможности в случае победы получения выхода к Балтийскому морю. Находившаяся в духовном кризисе католическая церковь стояла на пути данного импульса вследствие как старой традиции православно - католической борьбы, так и вследствие ориентации на Польшу. В результате она была буквально сметена натиском консолидировавшейся политической элиты страны. Но заменена она была не жизнеспособной новой религиозной идеологией, а политической интегралистской идеологической схемой, лишь внешне облечённой в протестантские формы. Николай Радзивилл Чёрный сначала принял решение о переходе в протестантизм и лишь затем профинансировал миссионерскую деятельность приглашённых им со всех сторон протестантских интеллектуалов.

Отсюда искренне стремление литовских кальвинистов, связанных с двором Радзивиллов, не допустить раздела протестантов ВКЛ на кальвинистов и лютеран, а если не выходило предотвратить такого раздела, то -- стремление к объединению лютеран и кальвинистов вновь в рамках одной церкви. Также протестанты радзивилловской формации относились и к другим реформационным течениям. То есть в Радзивилловской реформации и в том, что мы называем по традиции литовским кальвинизмом проявлялось стремление к созданию единой для всего общества религиозной идеологии и церкви, а не стремление к религиозному поиску как самоцели.

То есть в радзивилловской Реформации политическая идеология и политический импульс доминировали над религиозным. Потому кальвинские общины ВКЛ были перенасыщены людьми, исповедавшими самые невероятные протестантские доктрины, а степень религиозной толерантности и организационной самостоятельности их в догматических вопросах была значительно более высокой, чем в большинстве стран Европы. Отметим, что данная особенность имела место на протяжении длительного времени и к 90-м годам XVI века превратилась в своего рода традицию литовского протестантизма. Лидером именно такого кальвинизма был и Христофор Радзивилл Перун. Так, например, сразу после смерти своего отца Николая Радзивилла Рыжего Христофор Радзивилл Перун собрал протестантский синод (?), на котором попробовал объединить в рамках одного сбора кальвинистов и лютеран ВКЛ. Правда, не очень удачно, что объясняется сопротивлением лютеран, а они, в свою очередь сопротивлялись данному стремлению литовских кальвинистов вследствие того, что:
1. лютеране ВКЛ были по - преимуществу немцами - горожанами, которые в значительной мере были связаны с Кёнингсбергской торговлей, в Пруссии же господствовали лютеране, кроме того до Пруссии уже напрямую доходили отблески общегерманской борьбы лютеран и кальвинистов;
2. другую очень крупную группу лютеран, на которых была направлена интеграционалистская активность Христофора Радзивилла Перуна, представляли из себя немцы Ливонии. Для них переход в протестантизм литовского типа означал утрату национальной идентичности, так как лютеранство у них уже успело остыть и превратиться из преимущественно религиозной доктрины в конфессиональную форму существования национальной культуры. С другой стороны, немалая часть ливонских немцев имела торговые связи с лютеранами Ганзы и Германии вообще, что также способствовало их лютеранскому консерватизму, а ещё одна часть немцев Ливонии уже внимательно присматривалась к лютеранской Швеции в качестве противовеса РП. Наконец, развёрнутая при Батории в Ливонии контрреформация ожесточила значительную часть немцев в защите лютеранства и приход в Ливонию ещё одной формы исходящей из РП идеологии, пусть и более мягкой в идеологическом плане, чем контрреформация, но зато сопровождавшейся редукцией имений, не мог вызвать здесь значительного энтузиазма.
Зато среди членов политической элиты ВКЛ лютеран почти не осталось. Это дополнительно свидетельствует о политической подоплёке Реформации в этом государстве. Но подобная реформация, легко разгромив католическую церковь, и начавшись преимущественно в католической среде могла легко перекинуться на православное население, что, как мы уже упоминали, и произошло. Связанная с Радзивиллами православная шляхта и магнатерия массово перешли в протестантизм. Тем более, что его толерантная радзивилловская форма позволяла существование в рамках одной общины и одной души огромного количества догматических цветов, оттенков и полутонов. Даже на уровне миссионерского ядра неплохо поначалу уживались между собой такие разные мыслители как Сымон Будный, Мартин Чеховиц и Крыжковский.
Подобная идеологическая роскошь была следствием политической мощи Николая Радзивилла Чёрного, Николая Радзивилла рыжего, Христофора Радзивилла Перуна и свидетельствует о внешнем характере религиозных противоречий в протестантском лагере, объединявшемся на самом деле на базе светский, рациональных постулатов. То есть в структуре радзивилловской кальвинской общины закладывалась основа для будущего внутреннего конфликта между молодым и более образованным поколением протестантов, нацеленных на догматическую чистоту и старым политизированным слоем.
Степень догматической свободы внутри общин и богатство возможностей для духовного выбора были таковы, что процесс духовного созревания молодого поколения шёл очень быстро. А вместе с тем нарастала и внутренняя неустойчивость в общинах. К тому же после образования РП, политический потенциал радзивилловской партии уменьшился, а с ним -- и страховочное значение двора Радзивиллов для существования протестантских общин. Степень организационной самостоятельности протестантских общин была велика, а, значит, разные общины и группы общин в разное время и по-разному вступали в полосу внутренней неустойчивости. По-разному, они себя в этой полосе вели и разного результата в это время достигали.
Однако общим для них являлось выделение внутри них различных догматических течений, стремившихся к установлению контактов с единомышленниками из других общин. Обычно такое движение легко гасилось сохранявшейся высокой степенью идеологической эластичности данных общин. Например, в Вильно западноевропейские "гости" насчитывали до 70 различных "сект", но в организационном плане их существования мы не фиксируем, то есть перед нами, очевидно, религиозные течения, существовавшие в рамках преимущественно кальвинского сбора. Они не разваливали этот сбор и даже неизвестно об угрожавших такой перспективой догматических спорах в его недрах.
Однако в числе религиозных течений были и такие, которые не могли быть поглощены даже радзивилловским протестантизмом, а именно -- доктрины, подвергавшие сомнению сам факт существования Иисуса Христа. В принципе подобный радикализм относительно базовых вопросов религиозной системы характерен для любых конфессиональных групп. Однако в условиях тогдашнего ВКЛ именно указанная формулировка идеологического нововведения вела к разрушительным для данной конфессиональной группы последствиям, так как:
1. сближала протестантизм в догматическом плане с иудаизмом, что открывало дорогу к самостоятельному возвышению хорошо организованного еврейского купечества ВКЛ вне союза с политическими лидерами ВКЛ, при котором еврейство занимало подчинённое положение. Такой протестантизм (его и называют общим словом - кличкой, вытянутой из церковной истории иезуитами -- арианство) имел потенциал стать адаптированной к условиям ВКЛ формой миссионерского распространения иудаизма, особенно в верхних слоях политической элиты.
2. создавала возможности для отформирования устойчивой идеологической схемы и тайного союза по типу немецкого "Башмака", способного поднять города и крестьян против политической элиты и магнатско --  шляхетского государства вообще. В этой связи особенно часто в ВКЛ вспоминали уже указанные восстания в Жму­ди 1532 - 1534 годов. Весьма вероятным выглядело принятие такого вероисповедания по крайней мере частью казачества, что впоследствии и произошло.
3. ослаблялось внутреннее идеологическое единство политической элиты ВКЛ на основе принадлежности к христианской цивилизации, противостоящей исламской Турции. Напомним, что в 1589 - 1590 годах турецкий султан, угрожая РП войною в ответ на известия о "деле Эрнеста" требовал от неё либо выплаты огромного "выхода" и отказа от наметившегося союза с Габсбургами (?), либо принятия ислама. Конечно, последнее было требованием явно провокационным, но для нас оно важно как свидетельство одного из направлений европейско - турецкого противостояния в данный период. В исламе же Иисус Христос рассматривается примерно как в некоторых направлениях арианства: один из мессий. Мусульмане просто полагают, что Мухаммед был последним мессией, а, значит, его заветы более важны, чем заветы Христа, хотя они друг другу в основе своей и не противоречат. То есть сомнения относительно базового христианского постулата ослабляли идеологическую устойчивость христианского общества относительно экспансии исламского вероучения. Недаром, турки совершенно не препятствовали распространению на своей территории того же арианства. Именно в данный период оно стало одной из четырёх государственных религий вассально зависевшей от Турции Трансильвании.
Переварить арианские доктрины, когда они стали представлять из себя заметное идеологическое явление кальвинский радзивилловский сбор всю же не мог. За ними стояло огромное богатство теологических доктрин иудеев и в перспективе -- мусульман. Арианами часто становились наиболее образованные протестанты наподобие Сымона Будного или Мигеля Сервета, чей уровень образования не позволял им найти достойного себе оппонента, но чьи взгляды общинами не принимались по соображениям корпоративного самосохранения, а не религиозного несогласия. Это вызывало борьбу подобных личностей с корпоративной солидарностью, то есть вовлекало их из догматической сферы в политическую, где они были слабы. Противостоять арианам в политическом плане было достаточно легко, так как длительное время все протестанты вместе взятые активно боролись по преимуществу с католической церковью и ариане ВКЛ не были заинтересованы в отколе от радзивилловского лагеря да и сами по себе они были слабы для самостоятельного выживания в борьбе с партией, разгромившей костёл. И лишь в последние годы жизни Стефана Батория в этом плане у них начались перемены.

Очевидно они связаны с поддержкой постепенно вызревающего арианского движения со стороны иезуитов, противопоставлявших ариан как раскольников радзивилловским протестантам. Но более важным, видимо, стал православный фактор. Дело в том, что православная церковь в данный период оказалась неготовой к противостоянию догматическим путём экспансии протестантизма и пост­тридентского католицизма. Данные христианские деноминации отличались наличием значительного количества религиозно активных лидеров. Эти лидеры обладали гораздо более высоким, чем у православных уровнем образования и пропагандистского искусства. Энергетические ядра протестантов и католиков не были раздроблены и были относительно легко управляемы из единого харизматического центра. У католиков им выступали орден иезуитов и тесно связанный с ним католический клир, рядом с которым почти всегда находился папский нунций.

У протестантов -- двор Радзивиллов -- покровителей протестантизма, соответствующие интеллектуальные "кружки" наподобие собранных Николаем Радзивиллом Чёрным протестантских миссионеров, Ивьевской арианской Академии. Огромную роль в деятельности протестантов играли регулярно проводившиеся протестантские соборы. Очень похоже, что помимо указанных структур, в РП действовал тайный союз, связывавший в более менее единое целое значительную часть протестантских общин и лидеров. Возможно, всплеск арианства в 1587 - 1592 годах -- это следствие его деятельности. У православных же в данный период собственное рели­гиозное движение на территории РП было выражено слабо.

Лишь в середине 80-х годов XVI века стали возникать ростки та­кого организованного религиозного движения в виде братств. Монастыри были в значительной мере скомпроментированы царившим там часто упадком нравов и стремлением клириков к наживе. Право светского патроната над церквями при условии слабости развития приходской общины превращали клир на местах в прислужников часто перешедших в протестантизм магнатов и шляхты, либо, как в случае с церковью на территории владений Константина Острожского и в районе распространения Днепровского казачества -- в часть политической машины патронирующей ей политической группировки.

На востоке ВКЛ во время войн с Иваном Грозным произошло уничтожение множества православно ориентированных политиков и интеллектуалов как от руки московских войск, когда в самой Моск­ве царь подавлял самостоятельную мощь церкви, так и от руки протестантско -- католической шляхты РП, освобождавшей данную территорию и нередко видевшей в православных естественных союзников Москвы. Православный клир был очень плохо консолидирован. Церковные соборы проводились редко. Отдельные епископы практически не подчинялись митрополиту и нередко епископская кафедра покупалась, а то и передавалась по наследству. Соответственно местный клир был зависим преимущественно от своего епископа, а не от митрополита и ориентировался в своих поступках на того же епископа.

Сами епископы вследствие реформации лишились поддержки наиболее значительных магнатов, за исключением Острожских, некоторых Вишневецких и Сапегов. Ещё более ослабило поддержку им со стороны православной шляхты юридическое уравнение в ВКЛ в правах шляхты всех христианских деноминаций, произведенной в 1564 году. Оно было подтверждено и в Статуте 1566 и в Статуте 1588 годов. С другой стороны, распространение в ВКЛ (в границах 1568 года) протестантизма с присущей ему автономией религиозных общин в решении внутренних вопросов и усилением тенденции к общей секуляризации политической жизни позволило епископам усилить собственную светскую власть относительно подвластного им клира и имущества. Епископат также пошёл на замедление темпов роста монастырей в стремлении сдержать рост потенциального второго церковного центра по примеру Московского государства, где монастыри в предшествовавшие 2 столетия и сформировали лицо активного московского православия.

В этой связи православная иерархия ВКЛ удачно использовала для противостояния подрывающего её позиции роста влияния московской "монастырской" церкви факт фактического выхода Московской митрополии из подчинения Константинопольскому патриархату ещё в середине XV века. Московское православие после тех событий не выглядело легитимным и каноничным. Над епископатом вследствие отхода в реформацию (а при Батории -- в католичество) значительной части магнатерии уменьшилось давление местных властителей, хотя, конечно, полностью оно не исчезло, а в районе владений Константина Острожского -- даже усилилось. Теперь магнаты не так активно, как ранее непосредственно вмешивались в церковные дела и потому епископат мог консолидировать свою власть над значительной частью приходов.

С другой стороны, консолидация в демократические структуры местного самоуправления шляхты, которая была эффективной на уровне повета или группы поветов, позволяла обеспечить поддержку шляхты своего региона в противостоянии вмешательству в дела данного епископства со стороны митрополита или соседних епископов. Этого в других случаях епископ добивался через поддержку магнатской региональной партии (как это, например, имело место на Волыни). Ещё одной предпосылкой усиления светской власти православных епископов выступило ослабление Константинопольского патриархата и его компроментация в глазах многочисленных христиан вследствие его сотрудничества с турецкими властями. Епископы РП могли не бояться посланников Константинопольского патриарха, как католические бискупы опасались Папских нунциев. Константинопольские посланцы скорее нуждались в милостыне и были готовы ради этого прощать в рамках своей духовной власти весьма значительные провинности местного клира.

То есть к концу правления Стефана Батория в православной церкви не было ни единства, ни мощного харизматического ядра, ни политического покровителя, способного защитить её от экспансии протестантизма и католицизма. Дополнительной особенностью православной церкви выступают отличия в её положении, внутренней структуре и общественном характере в разных местностях РП. Такими основными православными регионами РП являлись:

1. Украина (часть ВКЛ южнее Полесья, отошедшая к Короне в результате Люблинской Унии);
2. ВКЛ в границах 1570 года;
3. Западные воеводства Короны перед включением в её состав Украины.

Украина в данном плане характеризуется наличием мощной политической группировки Константина Острожского, которая контролировала большую часть территории Региона и выступала в качестве политического покровителя православия. На территории Украины было чрезвычайно слабо присутствие католического костёла и организованных протестантских общин и население было по преимуществу монолитным в конфессиональном плане. Однако на Украине уже начал формироваться альтернативный епископату церковный центр в районе Киева, который постепенно вступал в контакт с казачеством как социальным слоем. Некоторые монастыри в этот период уже официально превратились в казацкие монастыри, мало подвластные клиру (Трипольский в первую очередь). Также в Киеве был непривычно мощный для православия РП монастырский очаг вокруг Киево - Печерской лавры.

Возможно причиною этому выступила отдалённость Киевщины от основного массива владений Константина Острожского, необходимость для того учитывать интересы в этом регионе Вишневецких, казаков и иных политических сил. Киевскому центру явно противостоял на Украине Острог с его Православной Академией, типографией и двором Константина Острожского. Данный центр был в тот период на Украине доминирующим в православии и претендовал на духовно - интеллектуальное лидерство среди православных по крайней мере на Украине. В свою очередь украинский епископат при всей своей зависимости от Константина Острожского представлял из себя ещё один православный центр Региона (или комплекс однородных центров).Украинские епископы как светские политики, разумеется, были заинтересованы в уменьшении своей зависимости от Константина Острожского и искали путей к этому.

Западная часть собственно коронных земель, граничившая с Украиной, отличалась присутствием на своей территории значительной массы неправославного населения, по преимуществу католическо­го. Это население было неоднородным. Католиками часто являлись этнические поляки (в регионе уже действовал принцип католик -- значит, поляк), поляки могли быть местными автохтонами, воспринимавшими православных как переселенцев сюда с востока во время монголо -- татарского нашествия, а могли и сами являться недавними переселенцами из этнической Польши, католиками часто являлись недавние православные шляхта, магнаты и горожане, принявшие католичество на волне контрреформации. Причём нередко такие католики до принятия католицизма уже успевали побыть протестантами. В конечном счёте католики в данном регионе представляли из себя господствующий политический лагерь, большинство шляхты и магнатерии были католиками.

Этот лагерь создавал благоприятные условия для существования в регионе католикам из иных социальных слоёв. Потому противостояние католиков и православных в этих местах уже трансформировалось в противостояние двух конфессиональных общин, обладавших разным социальным статусом. У православных этот статус был в целом ниже и они стремились его любой ценой поднять (по крайней мере, удержать). Потому православная активность в данном регионе касалась не только клира, но и масс мирян. Учитывая же, что местные православные шляхта и магнаты были подавлены католическими шляхетскими корпорациями, то особенно активны православные миряне были в городах. Именно на этой почве во Львове прошёл процесс формирования комплекса православных братств. Православное движение с такой социальной основой было неприемлемо для православия Украины, где доминировало магнатско -- шляхетское начало.

Потому православные импульсы из Галиции или Побужья в любой момент могли проявиться в социальном движении горожан и крестьян против шляхетской государственности. Особенно опасной такая перспектива выглядела по мере становления в Поднепровье казачества. В такой ситуации несколько отличной от Украины выступала в обществе роль епископов. Здесь епископат мог опираться в противостоянии католикам и Константину Острожскому или подобным ему более дробным православным политикам на городские общины и частично деревенские. Более того, епископат в этом Регионе был просто вынужден это делать под давлением православной среды и вследствие жёсткого движения в Регионе католиков. Потому здесь епископские партии были более активными в религиозном и политическом отношении и более самостоятельными относительно Константина Острожского и других светских православных политиков.

Также отметим, что в этом регионе присутствовали наиболее жёсткие и бескомпромиссные католические группировки, ибо тут католическая солидарность обеспечивала привеллегированные условия существования католической общине за счёт подавления православной. Протестантизм в данном регионе не играл столь значительной роли, какую он отыгрывал, скажем, в ВКЛ. Тут протестанты не смогли обеспечить консолидацию господствующего класса на данной идеологической базе и провести реальное уравнение в правах шляхты и магнатерии разных вероисповеданий, как это было сделано в ВКЛ. Кроме того, в этом регионе в целом значение магнатерии было не так велико, как в ВКЛ. Этот регион был уже преимущественно шляхетским т потому тут большую, чем в ВКЛ, роль в обществе играли городские общины и купеческие корпорации. Католическая солидарность позволяла в тех условиях шляхте разбить антишляхетское сопротивление горожан в процессе подавления православной части городских общин. Католические же части городских общин вынужденные в процессе борьбы с православными опираться на шляхту не имели таким образом потенциала вырасти когда - либо до такого уровня антишляхетской угрозы, каким обладали православные.

В некотором смысле само рождение РП было следствием стремления именно местной католической общины найти себе союзников для поддержания своего господства над православными за пределами региона. По крайне мере, опора партии баториан находилась именно в данной части Малопольши. Даже сам Ян Замойский был таким классическим местным "католиком". Род Замойских был по происхождению православным, затем принял католичество.

Сама по себе шляхетская идея может рассматриваться не просто как идея военно - демократическая, сложившаяся в условиях постоянных войн, когда ветераны перенесли традиции фронтового братства в структуру управления государством. Она может рассматриваться и как проявление общинной активности группы людей обладающих более высоким статусом в условиях, когда их количества и идеологической мощи не хватает на ассимиляцию противостоящей им общины. Для католической шляхты данного региона крах баторианской партии означал быструю вспышку межобщинного противостояния на их территории, где победа этой общины зависела только от помощи извне.

Мощи Габсбургов для этого было недостаточно, как и общей заинтересованности тех в стабильности именно в данном регионе. По геополитическим соображениям Габсбурги были более заинтересованы в провокации войны РП с Турцией и в извлечении своих выгод за пределами данного региона, скорее на Балканах. Но для шляхты западной части Короны -- это означало немалые лишения и угрозу втягивания в период длительной политической нестабильности. Отсюда происходит общее стремление шляхты католической региона к созданию единого обширного государства в Средне -- Восточной Европе, толерантного и шляхетского по своей идеологии, но католического по идеологическому оттенку. На территории собственно Западной Малопольши этот оттенок был господствующим для баторианской партии и не позволял ей быть последовательно толерантной. Отсюда и особая щекотливость противостояния Сигизмунда и Максимиллиана для католической общины Региона. На уровне региона она не могла не сочувствовать Максимиллиану, но на уровне РП она была должна ради сохранения РП ему противостоять. Потому, несмотря на концентрацию именно тут и лидеров баториан и лидеров Габсбургов в западной Малопольше не произошло общественного раскола и регион остался опорой Яна Замойского.

Что касается православной общины, то приобретённые ею в условиях фронтального противостояния католикам опыт и мощь позволяли ей разворачиваться и на Восток в сторону противостояния омертвлявшему православие влиянию на церковь светских интересов. В каком-то смысле этот разворот был данной общине жизненно необходим как эквивалент баторианской программе местной католической общины. Отметим, ещё раз, что протестанты в данном регионе представляли из себя не более чем одну из конфессиональных общин. Невлиятельную и слабую по сравнению с католиками и православными. Хотя и заметную.

В ВКЛ указанная в начале данных рассуждений комплекс специфичных для православия РП черт выступал наиболее ярко. Именно тут православие можно сказать было кинуто политической элитой на произвол судьбы, когда от него отошли в реформацию ведущие магнатские группировки, а промосковское течение было подавлено как антигосударственное при Стефане Батории. Именно в ВКЛ господство епископов в своих парафиях было классически полным. Также как и уход из церкви в реформацию или в католичество (что реже) талантливых интеллектуалов и миссионеров. По сути конфронтация протестантов и православных в ВКЛ имела место в годы Ливонской войны.

Протестантская община выиграла в этом противостоянии, но не сумела воспользоваться результатами победы, так как привлекла для противостояния православным католическую в основе шляхту Малопольши (и Великопольши) - баториан. Протестантов ВКЛ атаковали католики с их контрреформацией, шляхетской государственностью, отнятием Украины (это ладно) и Ливонии (что сделало невозможным самостоятельное геополитическое существование ВКЛ). Протестантский лагерь ВКЛ в конечном счёте смог выстоять в этой борьбе с баторианами и сохранил в основном своё единс­тво при Батории.

Католическая община в ВКЛ была заметна, но не доминировала и не выступала в качестве одного из общественных полюсов после её ослабления в результате поддержки ею Максимиллиана в 1587 году. То есть ослабление власти баториан в РП, наступившее в результате событий 1587 --1588 годов, а также общий кризис центральных органов власти в РП, наставший после этого, высвободили протестантский лагерь ВКЛ для реализации своих целей в войне с Иваном Грозным. В частности, они сделали неизбежной политическую и миссионерскую атаку протестантов на православную общину ВКЛ в этот период. Причём успех данной атаки в миссионерском плане означал бы выработку протестантами ВКЛ уни­версальной для всей РП прозелитической формулировки для подхода к православной среде, ибо на территории ВКЛ в наиболее чистой форме проявлялись характерные для православной церкви РП черты.
Ариане в этом смысле являлись самым приспособленным к литовскому православию протестантским течением. С избранных нами методологических позиций ариане представляли особую опасность для православных вследствие того, что они в данный период по сути:
1. аппелировали к необходимости активизации церковной общины как основного организационного института, в рамках которого протекает религиозная жизнь. Этим они противопоставляли общину светскому патрону данного прихода и зависимому от него священнику.
2. указывали на формальность православной обрядности, происходящую от необразованности клира, зависимости клира от светских властителей и насильственную и поверхностную форму внедрения православия (как и католичества) светскими властителями в регионе вообще.
3. критиковали базовый постулат о Троице (и Духе Святом) как способствующий сохранению многочисленных языческих верований и прикрывающий политические мотивы в противостоянии православных политиков с католическими и иными партиями.

Как верно отмечал Дмитриев, православным в отличие от католиков времён Лютера не было необходимости в борьбе за участие светских людей в функционировании церкви. Это влияние и так было легитимно в виде, например, права патроната светских лиц над церквями. У православных основной проблемой выступала необходимость оживления религиозной жизни в условиях слишком большого влияния светских политиков и светских импульсов на православную церковь. То есть смысл требовавшихся православной церкви реформ состоял в необходимости изменения характера светского влияния на церковную жизнь, а не в его допуске вообще. Такую постановку вопроса допускали и православная догмати­ка и традиция.

То есть православие РП (и ВКЛ) вполне могло принять в себя своего Лютера и даже не заметить светской стороны его проповеди. Однако для реформы церкви всегда необходим религиозный, догматический импульс. Необходим догматический спор по базовым постулатам, пробуждающий массовый интерес именно к ним. В условиях, когда контрреформация в ВКЛ радзивилловскими протестантами была после 1587 года приостановлена по политическим соображениям галицийский вариант оживления православия как ответа на атаку католиков был в ВКЛ невозможен. Прямая религиозная конфронтация между кальвинистами и православными в ВКЛ не была в это время выгодна и Христофору Радзивиллу Перуну по политическим соображениям, ибо его партия стремилась консолидировать ВКЛ как государственный организм. Значит открывалась особая ниша для неконтролируемых руководством радзивилловских протестантских общин группировок и в частности для ариан как наиболее организованной из них и активной на тот момент.

У ариан было всё: энергия, образование, средства (Ян Кишка, теперь становится яснее его механизм взаимоотношений с Христофором Радзивиллом Перуном -- они делали одно дело, но разными средствами и, явно, согласованно), догматическая несовместимость с православной догматикой по базовому постулату, относительно слабая котролируемость со стороны светского руководства, политическое прикрытие от возможных насильственных мер противодействия неподготовленного к отпору им догматическими средствами православного клира. С точки зрения же радзивилловской протестантской партии, конечно, ариане, были крайне опасным джинном и выпущенные из бутылки, окрепнувшие на православном массиве они могли создать серьёзные проблемы для ВКЛ. Но на этот случай данная политическая партия, похоже, была готова:
1. один из лидеров литовских сепаратистов Ян Кишка быстро выд­винулся в качестве светского покровителя протестантов и отсёк от подчинённого ему организованного крыла ариан таких неконтролируемых миссионеров как Сымон Будный, сам Ян Кишка при этом формально оставался кальвинистом;
2. ариане РП провели синоды 1587 и 1588 годов, приблизившие их догматику к политически интегрируемой системе, опыт Трансильвании этого периода свидетельствовал о возможности реального контроля над такими протестантами и устойчивого руководства ими со стороны светского властителя;
3. подобные политические вакуумы как в 1587 -- 1588 годах не возникают часто, такими ситуациями надо пользоваться быстро. В конечном счёте кишковские ариане были для Христофора Радзивилла Перуна выгоднее униатов (эта идея уже витала в воздухе) или православных, ориентированных на Константина Острожского, времени выбирать у него не было;
4. арианский успех в православных районах ВКЛ в услових перенасыщенности кальвинских общин арианскими идеями и арианами позволял рассчитывать на возможность создания новой модели единого протестантского сбора ВКЛ или всей РП, каким его видел в своё время сам Николай Радзивилл Чёрный. Подобный сбор. или даже просто ариане, укрепившись в православных районах ВКЛ неизбежно должны были атаковать православный массив на Украине, что особенно больно ударило бы по позициям Константина Острожского.
Мы не имеем прямых свидетельств о подобных политических расчётах, однако имея ввиду размах таких деятелей как Николай Радзивилл Чёрный, Николай Радзивилл Рыжий и Христофор Радзивилл Перун с их стремлением к слиянию в один сбор протестантов всех деноминаций, имея ввиду, наконец, время, когда происходили указанные события, мы должны по крайней мере признать, что политик масштаба Христофора Радзивилла Перуна или Яна Кишки не мог не учитывать в своих расчётах подобного пути развития событий. И ничто не говорит о том, что нечто могло изнутри помешать именно такому направлению развития протестантской экспансии на православный массив ВКЛ в данный период. Заметим, также, что подобные косвенные, дедуктивные в значительной мере соображения ещё раз подводят нас к мысли о возможности существования в данном регионе в тот период тайного союза протестантского толка, наподобие католического ордена иезуитов или более поздних масонских лож. Слишком логичной выглядит данная схема и масштабной для случайного совпадения событий или молчаливого согласия основных действующих лиц на подобные предприятия друг друга. Отлично в эту схему укладывается и вероятный переход в 1589 году Яна Кишки с должности старосты Жмудского на должность старосты Брестского.
Как бы то ни было, а мы имеем достаточно оснований констатировать факт активизации в ВКЛ после событий 1587 -- 1588 годов обоих течений протестантизма. Причём ариане развивались более энергично, чем кальвинисты и за короткое время превратились в очень заметную конфессионально -- политическую группи­ровку этого государства. В ВКЛ переместился реальный центр арианского движения РП. Преимущественная активность ариан в этот период отмечается на традиционно православных территориях ВКЛ. Очень заметно их активное присутствие также и в среде кальвинистов. Практически не фиксируется традиционных ранее противоречий между арианами и кальвинистами. Зато происходят первые масштабные погромы католиками кальвинистов и ариан в Кракове (?), то есть католики, по крайней мере, в это время, рассматривали кальвинистов и ариан в качестве более менее единого антикатолического целого. Все это позволяет говорить о серьёзном сближении ариан и кальвинистов в данный период и о выдвижении ариан в качестве передового миссионерского авангар­да в активном движении протестантов на позиции католиков и православных, наметившемся в тени событий 1587 -- 1588 годов. Учитывая особую уязвимость православной церкви, особенно на территории ВКЛ, где господствовала протестантская политическая элита, основной удар протестантов в данный период пришёлся по ней.
Этот удар выразился:
1. в начале широкомасштабной крайне опасной для православия арианской пропаганды, поддерживаемой частью господствовавшей в ВКЛ политической элиты (Ян Кишка);
2. парализации доминировавшими в ВКЛ протестантскими политиками возможностей к немиссионерскому политическому противостоянию православных данному виду прозелитизма, а также распространению различных православных "ересей";
3. закреплении данного положения за счет латифундиального и должностного продвижения протестантского политического лагеря ВКЛ на традиционно православные земли, ослабления потенциальных союзников православных: католической партии и Московского государства и внутренней консолидации протестантского лагеря ВКЛ и РП вообще.
4. угрозе подхватывания арианских лозунгов частью недовольного фольваризацией крестьянского и городского сословий РП. Особенно опасными в данном смысле казались запорожские казаки, противостоявшие в первую очередь православному лидеру воеводе Киевскому Константину Острожскому. Данная угроза дополнительно подталкивала остальную часть православного населения ВКЛ и РП, интегрированную в фольварочное общество, шляхту прежде всего и купечество к консолидации вокруг протестантского политического лагеря ВКЛ. Константин Острожский должен был быть крайне недоволен таким поворотом дел.
4.3. ЗАВЕЩАНИЕ ЯНА КИШКИ.
Внутри ВКЛ усиление протестантов и ариан в частности, как уже указывалось сопровождалось, продвижением протестантских Понеманских преимущественно магнатов на традиционно православ­ные территории. Вместе с ними сюда приходили в среду крестьянства если не протестантские зборы, то по крайней мере, новые хозяева сдерживали рост православного фундаментализма. Наиболее ярко данный процесс виден на примере владений Яна Кишки. Здесь различными средствами поощрялся переход крестьян и горожан в арианство, обучение ими в арианских школах своих детей. Более того, неизвестны примеры функционирования на территории его владений православных церквей вообще. Это можно частично объяснить возможно преимущественно католическим по традиции вероисповеданием данного населения перед началом Реформации. Однако в других местах данной части Понеманья, например, в Вильно, Новогрудке, Гродно церкви в это время действовали.

То есть, даже если Реформация пришла сюда в момент, когда местное население было в основном католическим, то и в этом случае полное отсутствие православных церквей объясняется всё же влиянием конфессиональной принадлежности магната. На территории владений Яна Кишки не фиксируется в это время и действующих католических костёлов. Хотя, вероятно, некий их эквивалент в виде домашней часовни должен был сохраняться, так как жена Яна Кишки Екатерина Острожская оставалась католичкой (по матери). Еще более красноречиво свидетельствует о распространении Кишкой в своих владениях именно арианства факт отсутствия здесь кальвинских сборов. Собственно формально часть местных ариан, например, сам Ян Кишка, являлись кальвинистами, но реально деятельность местных кальвинских общин была пронизана арианскими идеями и ориентирами, а местное финансируемое Яном Кишкой учебное заведение -- Ивьевская Академия - являлась самым крупным арианским учебным заведением в ВКЛ, а, возможно, и в РП. Арианским же интересам были посвящены и местные типографии.

Крайне характерна в этом смысле история с завещанием Яна Кишки, умершего в 1592 году, как раз в момент максимального ослабления в РП власти центральных государственных органов: погромы протестантских сборов в 1591 году, ответные самовольные съезды протестантской шляхты, инквизиционный сейм. В этом же ключе лежит и ослабление влияния короля в результате смерти Юхана III в Швеции и крайней заинтересованности Сигизмунда III теперь в шляхетской поддержке ради сохранения отцовского трона и всей геополитической комбинации, приведшей к его провозгла­шению королём РП.

Текст завещания, к сожалению, нам найти не удалось. Известны лишь отрывки из него и его оценки со стороны современников. Нам интересны два момента:
1. Ян Кишка просил после его смерти не отягощать крестьян сверх прежних повинностей. В данном пункте видится не только желание предотвратить введение новых крестьянских повинностей наподобие тех, которые вводились тогда во владениях, скажем, Христофора Радзивилла Перуна в Биржах, когда удавалось по Курляндскому типу, поставить под контроль практически весь процесс торговли крестьянами произведенным ими экспортными продуктами (обязательство продавать их только на городском рынке да ещё часто и только княжеским скупщикам, ограничение доступа во владения купцам из-вне, борьба с крестьянской контрабандой, практически полное предотвращение поступления на местный рынок необходимых крестьянам товаров минуя соответствующие княжеские структуры), но и скрытое противостояние установкам III редакции Статута ВКЛ 1588 года.

А именно, статьям, окончательно закрепощавшим крестьянство, а также санкционированию этим Статутом общего курса на развитие в ВКЛ именно фольварочного типа экспортного хозяйства, а не, скажем, казацкого -- "фермерского" или общинного. Учитывая, что ариане в принципе обладали имиджем гораздо более сочувствовавших крестьянам и горожанам людей, чем представители всех остальных конфессий, более того обвинение ариан в подстрекательстве крестьян к неповиновению было в РП в это время банальным, мы можем предположить, что на территории владений Яна Кишки процесс фольваризации и давления на крестьян был замедлен по сравнению с положением дел, например, у жёстких кальвинистов.

Это предположение можно дополнить указанием на традиционно более либеральное отношение к своим крестьянам во владениях магнатов по сравнению с владениями средней и мелкой шляхты. Именно к магнатом часто стремились убежать от своих шляхтичей крестьяне. И окончательное закрепощение крестьян согласно Статуту Льва Сапеги отвечало интересам прежде всего шляхты, страдавшей от переманивания крестьян магнатами. Это положение легко объяснимо: шляхта стремилась выжать из крестьян все соки, а магнаты могли позволить себе и меньшую степень эксплуатации крестьян, добирая свою долю прибыли за счёт манипуляций с ценами, транспортными расходами, введением технологических новшеств, что было непосильно средней и мелкой шляхте, да и административный "зуд" управляющих имениями нельзя было сравнить со степенью контроля за своими крестьянами со стороны самого шляхтича. Потому вероятный более либеральный режим для крестьян во владениях Яна Кишки экономически объясняется просто.

Кроме того, арианская пропаганда, как пропаганда миссионерски активного течения была в значительной степени направлена на приобщение к нему горожан, купечества вообще и в том числе крестьянства. Подобный социальный универсализм типичен для идеологических учений в момент их начального роста, когда речь идёт не столько об их месте в политической структуре общества, сколько о количестве неофитов. Яну Кишке приходилось заботиться и о популярности среди них. Наконец, отметим, что именно в данный период набрало размах становление местечек и рост городов. По сути городские права получали все сельские поселения, где проживало от 200 человек и выше. У этих людей отбирались значительные пахотные земли, им давались права на проведение ярмарок и их по сути принуждали становиться купцами, ремесленниками, огородниками... Принуждали развивать городскую корпоративность. Таким образом магнаты и король получали дополнительные земли под фольварки, подчинённое купечество и дешёвых ремесленников, плюс отсекали от крестьянской массы потенциальные центры организации социального протеста в виде общин крупных деревень.

Местечки и городки кормились преимущественно от эксплуатации своей части "атлантического конвейера" -- от результатов экспортно - импортной торговли. Их функция была в первую очередь торговой. И потому местечки в значительной степени противостояли крестьянам, были ближе по своему социальному месту к магнатам и шляхте вообще, с которыми лишь имели конкурентные отношения по поводу доли крестьянского производства, остававшейся у каждого из этих социальных партнёров. Для стабилизации же местечковых и городских общественных организмов в новых социально -- экономических условиях требовалась и трансформация господствующей в них идеологии. Прежний крестьянский традиционализм с его любовью к земле и антимагнатской крестьянской солидарностью не годился.

В этом смысле активизации церковной жизни всё равно в каких конфессиональных рамках сплачивала горожан в церковную общину (в собственно городскую по сути) и предоставляла таким образом нужные идеологические ориентиры, отделявшие их от прежней жизни и культуры. Арианская пропаганда предоставляла в этом отношении прекрасную возможность к консолидации городской общины, так как ариане культивировали подобно всем протестантам общинный характер организации церковной жизни. А в случае нахождения данной общины на территории владений самого богатого магната ВКЛ, это предоставляло ей и дополнительные льготы от своего единоверца. Например, он мог облегчать условия торговли на своей территории именно для своих купцов, ограничивая проникновение сюда чужих оптовиков. Он мог способствовать проникновению именно своего купечества на иные рынки, способствовать их связям с единоверным купечеством в других странах и регионах, то есть учить их выживать в сложном городском мире так, как это тогда делали едва не все (вспомним Вебера). В условиях же специфической торговли экспортно - импортными товарами в фольваризованном обществе ВКЛ союз между консолидированной ку­печеской корпорацией и крупным политическим лидером создавал предпосылки к установлению монопольного господства данной корпорации над целыми регионами и странами.

Возможно, именно такая перспектива позволяла Яну Кишке поддерживать политическую стабильность и льготные условия существования крестьян горожан в своих владениях несмотря на происходившую и там фольваризацию. Но это же должно было вызывать крайнее недовольство иных магнатов, в первую очередь Христофора Радзивилла Перуна, ибо Ян Кишка мог реально отсекать от Перуна рынки близкого от себя православного Полесья, опираясь на распространение среди местного купечества скрытых форм арианства и свою вероятную должность Брестского старосты. Это должно было вызывать недовольство и Николая Радзивилла Сиротки, чьи владения располагались рядом и католического купечества вообще, а также ориентированных на него иных купеческих группировок. Крайне больно должен был реагировать на подобный процесс и Константин Острожский, для которого свободный доступ к Бужскому торговому пути был залогом дальнейшего успешного экономического роста.

Отметим, правда, что неплохо к этому могли отнестись Брестские еврейские купцы, которые имели основания рассчитывать несколько расширить сферу своего влияния в союзе с арианами за счёт указанных православно - католических группировок. То есть указание Яна Кишки в своём завещании на нежелание дополнительного отягощения своих подданных после его смерти можно рассматривать на констатацию наличия на территории его владений своеобразной социально - экономической структуры, характеризующейся более льготным внутренним режимом существования для его населения, чем царивший в других частях ВКЛ. Что в тех условиях может свидетельствовать только о том, что Ян Кишка умирал в момент, когда данная корпорация осуществляла активную экспансию на соседние земли, за счёт чего, собственно говоря, этот льготный режим и существовал. Указание на повинности свидетельствует о направлении данной экспансии -- на ведущих в ВКЛ магнатов и шляхту, как силы, составляющие законы. А в тех ус­лових конкретно, речь шла очевидно в первую очередь о Христофоре Радзивилле Перуне как о главном непосредственном конкуренте Яна Кишки в борьбе за власть и экономическое влияние. Хотя это вовсе не является свидетельством конфликта внутри протестантского лагеря. Это скорее болезнь роста.
2. Дополнительно данное соображение подкрепляет второй из интересующих нас пунктов Завещания Яна Кишки: Ян Кишка отдаёт свои владения под опеку нескольким опекунам, имея ввиду Христофора Радзивилла Перуна в качестве главного опекуна. В то же время Ян Кишка желал сохранения в своих владениях свободы дея­тельности ариан, то есть сохранения наступательного потенциала возглавляемой им корпорации. Существуют упоминания о наличии в рамках Понёманских владений Яна Кишки некоего института внутреннего управления ими с участием местного населения и о желании Яна Кишки сохранить этот порядок. Некоторые исследователи даже утверждали, что Ян Кишка при жизни никак не решался уступить догматическим доводам ариан о неправедности существования крепостного права как формы рабства, а в своём завещании всё же решился на его отмену в своих владениях и передачу реального управления ими в руки местных ариан. Мы не обладаем подтверждения этим сообщениям. Но мы можем предполагать, что Ян Кишка желал сохранения в своих владениях по крайне мере статуса кво и искал формы гарантии этому. Данной гарантией ему по каким-то причинам казался Христофор Радзивилл Перун.
Вероятнее всего это объяснить давним очень глубоким сотрудничеством между данными политиками и по крайней мере частичной заангажированностью Перуна в арианские проекты Яна Кишки. С другой стороны Перун являлся наиболее реальным законным опекуном владений умиравшего бездетным Яна Кишки согласно своему родственному положению и законам ВКЛ. Ян Кишка, тем не менее, нашёл необходимым уравновесить влияние Перуна включением в опекунский совет ещё ряда родственников. То есть полного доверия к Перуну Кишка не имел. Но тогда встаёт вопрос, чего же хотел Ян Кишка? Детей у него не было и наследника он не оставлял. Значит, после его смерти владения вполне могли перейти к его жене, а та в случае её выхода замуж и появления у неё ребёнка вполне могла принести по крайней мере часть этих владений своему мужу (в качестве владения, а не собственности) и ребёнку. Однако, Ян Кишка и свою жену не называет наследницей.
Отсюда получается, что единственным законным наследником при розыгрыше указанной комбинации может выступить ребёнок его жены от её будущего брака. Тем самым Перун оказывался главным опекуном владений, которые должны были благодаря его деятельности сохраниться в качестве цельного социально - экономического комплекса и перейти со временем в чьи-то молодые (и не раньше, чем через 15 - 20 лет после свадьбы вдовы) руки, а до того управление владениями как единым комплексом могло отойти к будущему мужу католички и дочери ставшего политическим конкурентом Перуну Константина Острожского, уже проявившего симптомы склонности к заключению православно - католической церковной унии (его переговоры по этому поводу в разное время с папскими нунциями, а главное -- обращение с этой инициативой в 1588 году в Бресте его родственника Адама Патея к Бернарду Мацеёвскому). Муж и сын Екатерины Острожской получили бы возможность сразу превратиться в лидера и владельца самой мощной социально - экономической корпорации ВКЛ.
А до того, Перун должен был таким образом сохранить функционирование арианского очага, который в условиях смерти Яна Кишки начал бы искать замену его политическому весу. Перун должен был либо стать этой заменой, то есть, очевидно, ограничить потенциал своей собственной социально - экономической структуры, опиравшейся, видимо, в основном на биржайское и кальвинское вообще купечество. Если бы Перун этого не сделал, то тогда ему угрожал выход ариан Ивья, Лоска, Венгрова и других город Яна Кишки из-под его контроля и их организация в мощное политическое ядро, возможно, враждебное ему. Социальной базой такого ядра не могла бы выступить шляхта, так как ведущей силой такого ядра стали бы горожане и арианские проповедники. То есть ариане должны были бы опираться на города и крестьянство, что в условиях всё более углублявшейся фольваризации ВКЛ угрожало вспышкой социальной войны Мюнцеровского типа. Тем более опасной эта перспектива казалась в связи со вспышкой казацкого восстания на Украине во главе с Христофором Коссинским (кстати, по некоторым сведениям происходившего родом из охваченного арианской пропагандой Подляшья).
Впервые казаки выдвинули лозунг "показачивания", то есть массового перехода к казацким формам идеологии и общественной организации крестьян и горожан на обширных уже освоенных территориях.
Впервые казаки взяв Киев (воеводский центр) попробовали разгромить одну из самых мощных политических группировок РП -- Константина Острожского.
Затяжка этого конфликта или успех казаков открывали им дорогу в ВКЛ. То есть завещание Яна Кишки, как и вообще смерть самого богатого и бездетного к тому же магната ВКЛ, само по себе несло в себе семена крупного внутриполитического кризиса. В условиях же начавшегося восстания Коссинского и продолжающегося паралича центральных органов власти РП данный кризис мог быть дополнен вмешательством в него казаков. Эти два разрушительных для шляхетского государства общественных импульса были вполне совместимы в идеологическом плане: казаки ещё не были фанатично православными и вообще во время восстания Коссинского православная проблематика не звучала, только социальная. Так же прагматично относились к решению социальных вопросов и многие ариане. Показачивание ничем принципиально не могло отличаться от возможных на тот момент социальных инициатив Ивьевских или Лосских ариан - горожан. Авторитет основных конфессиональных партий, противостоящих данным импульсам был скомпроментирован в глазах крестьянства и части горожан их связью с магнатерией и шляхтой, то есть казачество и ариане ВКЛ в этой ситуации мало того, что не имели между собой серьёзных противоречий, так ещё и объективно подталкивались к взаимоинтеграции.
В этом союзе казаки могли бы дать арианам воинскую силу, а ариане казакам -- образование, разработанную идеологию и, вероятно, деньги. Христофор Радзивилл Перун должен был действовать стремительно, ибо приход даже небольшой группы казаков после смерти Яна Кишки в район Нёман вполне мог спровоцировать выступление ариан. Вообще, создаётся впечатление, что восстание Коссинского было заранее спланировано или по крайней мере умело спровоцировано некоей силой, действовавшей в масштабе по крайней мере РП. Так как оно совпало не только с кризисом вок­руг смерти Яна Кишки, но и надвигавшимся "инквизиционным сеймом". Тем самым Украина и ВКЛ отвлекались от активного участия в борьбе между баторианами и проавстрийской партией и у кого-то из них появлялся шанс на выигрыш.
В любом случае Коссинский предотвращал переход доминирования в РП в руки одной из восточных магнатских группировок. Наиболее близки к этому на "инквизиционном сейме" были протестанты, собственно и спровоцировавшие его после погромов 1591 года. Потому вероятно предположить, что тут мы видим результат деятельности иезуитов, которые, возможно, спровоцировали восстание казаков посредством действий их ранее давних стратегических партнёров -- ариан. Хотя нельзя исключать тут и деятельность некоего тайного арианского общества, ориентированного на Ивье, видевшего неизбежность смерти Яна Кишки, или прямых провокаций иезуитской агентуры. Ариане нам кажутся вероятней. Впрочем, так же не исключено, что тут просто неизбеж­ное совпадение подобных событий, всегда происходящих в моменты внутренней дезинтеграции ранее более менее единого и управляемого политического пространства.
Как бы то ни было, а сразу после смерти Яна Кишки Христофор Радзивилл Перун ввёл свои войска на территорию владений этого магната и разогнал там всех ариан, закрыв их Академию, типографии и, вероятно, сборы и какие-то зачатки регионального светского самоуправления. Остальные магнаты ВКЛ этому не противились. После этого Перун предпринял попытку женитьбы на вдове Яна Кишки Екатерине Острожской. Последнее было нелегко.

4.4. ЖЕНИТЬБА ХРИСТОФОРА РАДЗИВИЛЛА
ПЕРУНА НА ВДОВЕ ЯНА КИШКИ.


Вследствие того, что Екатерина Острожская и первая жена Христофора Радзивилла Перуна были родными сёстрами, разрешение на данный брак со стороны любых духовных властей получить было тяжело. Христофор Радзивилл Перун развернул обширную переписку по этому вопросу с протестантскими духовными авторитетами и католическими иерархами. По некоторым свидетельствам он обращался даже к папе Римскому (повторимся, что Екатерина была по католичкой). Однако везде он получал отказ. И вдруг он сумел тайно совершить обряд крещения в одном из Ковенских костёлов, на который решился местный ксёндз. Логично предположить, что этот ксёндз получил по крайней мере молчаливое согласие вышестоящих иерархов на такой поступок. По крайней мере, не зафиксирована информация о его наказании за подобное нарушение церковной дисциплины. Маловероятно, чтобы такое наказание, если бы оно имело место, не попало в источники, так как внимание общества к данному браку было весьма пристальным. Слишком многое в судьбе ВКЛ и всей РП он означал.

Дополнительным аргументом в пользу санкции со стороны католического клира и католической партии ВКЛ на этот брак вообще может служить происшедшая одновременно с этими событиями история с браком одного их Ходкевичей на Софии Слуцкой - Олелькович, позволившая Ходкевичам получить в своё распоряже­ние Слуцко - Копыльское княжество. София Слуцкая лишь к 1592 году сосредоточила в своих руках владение всем данным княжеством после того, как умер её последний брат. Ранее в течение нескольких лет княжество формально находилось в собственности четырёх Олельковичей.
И Христофор Радзивилл Перун и Ходкевичи были породнены с Олельковичами и претендовали на руку Софии.

Само по себе Слуцко - Копыльское княжество (далее по традиции -- просто Слуцкое) представляло из себя одну из самых больших и доходных компактных латифундий ВКЛ и даже РП. По некоторым данным самую доходную компактную латифундию в ВКЛ. Фольваризация здесь прошла достаточно рано, войны этот регион не затрагивали с начала XVI века, когда тут были разгромлены пришедшие с набегом Крымские татары. Земли были по меркам ВКЛ -- прекрасные. Ещё лучшим было географическое положение: через княжество проходили наиболее эксплуатируемые торговые сухопутные пути в центральной части болотистого Полесья. Слуцк входил в десятку крупнейших городов государства. В ВКЛ не было крупного по площади компактного земельного владения, к тому же данная территория никогда со времени первого летописного упоминания о ней как о княжестве, не переставала им быть. То есть в плане магнатского престижа обладание данным княжеством существенно поднимало вес его владельца и ставило его едва ли не рядом с Рюриковичами и Гедиминовичами. Для магнатов ВКЛ это имело некоторое значение, так как по происхождению они обычно были не высоки и стремились подняться в титульной лестнице даже путём покупки титулов за границей, как это сделал Николай Радзивилл Чёрный, например, в 1547 году.

В конкретной политической ситуации 1591 - 1593 годов в ВКЛ обладание Слуцким княжеством имело потенциал повлиять на судьбу всей страны. Переход его в руки Перуна, как это, очевидно, планировалось до смерти Яна Кишки, позволяло протестантам:
1. прорваться в бассейн Припяти на традиционно православные земли, это открывало им возможность экспансии политического влияния прежде всего на восток в сторону сферы политического влияния Вишневецких в районе Брагина. То есть протестанты ВКЛ подбирались к Днепру в непосредственной близости от Киева. Это превращало их в одну из активных политических сил, заангажированных в Украинские "дела". Например, позволяло им поискать точек соприкосновения с казаками против Константина Острожского, стимулировать протестантскую миссионерскую деятельность на Украине, попробовать противопоставить Вишневецкого и Острожского, попытаться пробиться к непосредственному участию в зем­ледельческой колонизации Северного Причерноморья за счёт уменьшения масштабов участия в ней малопольской шляхты. Получалось неплохое дополнение к вероятному переходу Яна Кишки на Брестское староство. Константин Острожский вытеснялся ещё из одного стратегически важного для региона и отсекался от среднего Поднепровья.
2. протестанты приобретали возможность ещё более ограничить сферу политического влияния католической партии ВКЛ, так как её имущественная основа -- владения Николая Радзивилла Сиротки и его братьев в районе Несвижа, Клецка, Мира, а также владения Ходкевичей в Мыши и Ляховичах и владения иезуитов в Липске, оказывались под непосредственным давлением протестантской партии с юга. Католический лагерь таким образом жёстко локализировался в рамках окружённого мощными протестантскими латифундиями компактного региона. Появлялась возможность к попытке экономического истощения католического фольварочного массива за счёт роста конкуренции соседних "протестантских" городов, чьё купечество получало облегченный доступ к ливонским портам, манипуляций с закупочными ценами, что было бы легче делать господствующим в ВКЛ протестантам, чем нелюбимому конфессиональному меньшинству, осложнением для "католиков" условий транспортировки их грузов по территории более мощных конкурентов. Политическое влияние католической партии в регионе на местную мелкую шляхту неизбежно начало бы заменяться влиянием протестантов. существенные имущественные проблемы возникли бы и иезуитов, обладавших в этом регионе немалыми имуществами. К тому же лишь в это время вернулись из-за границы молодые Ходкевичи, которые были ещё слишком неопытны в политике, чтобы заменить в католическом лагере роль Николая Радзивилла Сиротки, но определённые проблемы в управляемость данной политической партии внести уже могли.
3. сконцентрировать в своих руках очень значительные материальные ресурсы, равных которым не было в распоряжении ни у одной организованной политической партии ВКЛ. Повторяем, что подобное рассуждение строится на учёте жизни Яна Кишки на момент возможного брака Христофора Радзивилла Перуна или одного из его сыновей на Софии Слуцкой. Смерть Яна Кишки сделала для протестантов актуальной проблему быстрого решения: продолжать ли слуцкий вектор внутренней политики и потерять Ивье и Лоск (Екатерина Острожская была набожной католичкой и очень амбициозной женщиной, она могла опираясь на католическую партию ВКЛ попробовать выйти из-под контроля Перуна и усилить тем самым католиков за счёт владений, вероятно, самого богатого человека ВКЛ), а то и потерять в результате казацко - арианского сближения власть в государстве вообще, или сохранить за своим лагерем позиции в Понёманье с тем, чтобы несколько позднее дви­нуться в сторону Слуцка вновь (династическая коллизия вокруг Слуцка осложнялась наличием малолетней княжны - так же Софии - брак с которой приносил её мужу и детям всё княжество, успех Ходкевичей был велик, но не закреплён, Перун мог законно рассчитывать при сохранении своего политического влияния в стране получить руку княжны Софии для одного из своих сыновей, что он в 1600 году и совершил).
Католическая партия ВКЛ получая Слуцк в обмен на Ивье получала: гарантию элементарного выживания в условиях фронтального давления на католиков по всей РП и особенно в ВКЛ и на Украине. Находящийся под контролем католиков компактный массив резко расширялся. В ВКЛ возникал по сути католический анклав. Разрезалось на два крыла православное Полесье, то есть южная часть ВКЛ не могла попасть и под влияние Константина Острожского. Это с одной стороны протестантам ВКЛ было и не плохо, но с другой -- усиливалась опасность для них от возможного сближения Острожского и католиков, что сразу же и наметилось в виде, например, проуниатской деятельности активизировавшегося после смерти Яна Кишки Адама Патея. Более того, именно в 1593 году по ходатойству Константина Острожского Сигизмунд III назначил его епископом Владимирским и Брестским. В распоряжении у католической партии ВКЛ оказывались значительные материальные средства. Сохранялось и усиливалось её и так значительное влияние на окрестную мелкую и среднюю шляхту. Сдерживался приход протестантов в Поднепровье и Полесье.
Самым же главным результатом происшедшего надо, очевидно, признать консолидацию протестантского лагеря под руководством Христофора Радзивилла Перуна за счёт разгрома радикальных ариан и интеграции в состав радзивилловской реформации более светской их части. То есть заканчивался период миссионерской акцентации в деятельности протестантов. Их практика и идеология теперь однозначно пронизывались светскими, политическими посылками в интересах политической партии литовских сепаратистов во главе с Христофором Радзивиллом Перуном. протестантской (кальвинистской) по преимуществу. Соответственно и акценты в дальнейшей деятельности данной группировки теперь становились всё более светскими и откровенно политическими. Наступал период дальнейшей дезинтеграции РП и обострения не идеологической, а силовой борьбы разных её политических партий и лагерей. Ариане и другие религиозные радикалы вновь отшвыривались реальными политическими лидерами в сторону. Наступал то есть момент очередного обострения внутриполитического кризиса в масштабе всей РП.
Напомним, что именно в это время произошла смерть Юхана III, начало войны Австрии и пока успокоенной насчёт недееспособности на южном направлении Турции. В Москве же после странной смерти в 1591 году в Угличе царевича Дмитрия царили свой внутриполитический кризис. В конечном счёте, от происшедшего католики выигрывали больше, чем протестанты. Протестанты, по сути, лишь сохраняли большую часть имевшегося и усиливали внутреннюю консолидацию, католики же расширяли сферу своего политического влияния в провинции вблизи сферы политического влияния Константина Острожского, и выживали как группировка как раз в момент, когда Острожский превратился в главную точку опоры Сигизмунда III в РП, и начал активно сближаться с проавстрийской католической партией, обостряя, в свою очередь отношения с Христофором Радзивиллом Перуном.
Таким образом в течение 1587 - 1593 годов протестанты ВКЛ резко усилили своё политическое влияние в государстве, превратились в доминирующую политическую группировку -- основу "литовского сепаратизма" и в конце концов консолидировались под руководством одной своей фракции --  политизированных кальвинистов во главе с Христофором Радзивиллом Перуном.


КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 4.
ПРОТЕСТАНТСКИЙ МЕССИАНИЗМ ЯНА КИШКИ.


1. О выделении к концу 80-х годов XVI века среди ариан своим авторитетом Фауста Социна и о его взглядах:
Соколов Иван. Отношение протестантизма к России в XVI и XVII веках.  М.,1880.
Luksaite Inge. Radikalioji Reformacijos kryptis Lietuvoje. V., 1980.С.124.
2. О получении Яном Кишком должности каштеляна Виленского:
Wolff J. Sienatorowie i dignitarze WKL.
3. О латифундиальной мощи Яна Кишки (около 70 городов и местечек и 400 деревень):
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.C.239.
4. О претензиях во время Торуньского синода 1595 года к виленским кальвинистам по поводу распространения в их рядах арианства:
Lukaszewicz J.  Dzieje kosciolow wyznania helwieckiego w Litwie. T.1. Poznan, 1842.
5. О Брестском синоде ариан 1588 года,который обсуждал социально - политические вопросы с поддержал в вопросах их толкования Фауста Социна ( характерна в общем контексте того времени поднятая на синоде тематика):
Luksaite Inge. Radikalioji Reformacijos kryptis Lietuvoje. V., 1980.С.124.
В 1588 году также происходил кальвинский синод в Вильне, во время которого произошло особое обострение споров с арианами. Очевидно по причине их активизации во время этого синода:
Balinski M.  Pisma Historuczne.  T.III.  Andrzej Wolan. Warszawa, 1843.С.99-100.
Очень заметное участие и в этом синоде и в объединительном синоде 1585 года принимал Андрей Волан. Он особенно резко выступал против ариан и именно к этому периоду относятся, пожалуй, наиболее жесткие подобные его выступления: например, письма 1589 - 1591 годов к Юрию Схоману (министр Хмельницкого збора), Яну Люциниушу (министр збора в Ивье (!)) и его зятю широкоизвестному Ваврынцу Крышковскому:
Balinski M.  Pisma Historuczne.  T.III.  Andrzej Wolan. Warszawa, 1843.С.100-101.
Более того, в 1592 Андрей Волан издал 2 антиарианские книги. Название одной из них приводится Балиньским - "Размышление над посланием Святого Петра к эфесианам":
Balinski M. Pisma Historuczne. T.III. Andrzej Wolan. Warszawa, 1843.С.115.
Об активизации антиправославного движения ариан в это время и о серьезности угрозы с этой стороны политическим позициям Константина Отсрожского могут дополнительно свидетельствовать написанные как раз в 1588 году две его статьи: " "О церкви и о храме молитвенном", "Об образех рекше иконах". Обычно они помещаются в конце книги Захария Копыстенского (по мнению других исследователей ее автором может быть и сам Константин Острожский) "О единой,истинной вере, и о святой соборной и апостольской церкви, откуда начала приняла, и како повсюду распростреся."И статьи и книга имеют резко антиарианский характер -
Розов А. Отношение православных Западной и Южной России к протестантам в XVI веке и первой половине XVII века.  Оттиск из "Литовских епархиальных ведомостей". Вильна, 1881.С.32.
6. О Люблинском синоде ариан 1587 года, обсуждавшем суугубо догматитческие вопросы о происхождении Духа святого и т.п., очень вавжные для внутреннего единства ариан (на этом синоде также победило толкование Фауста Социна) известий очень мало. Возможно, в каноническом плане это арианское собрание синод и не являлось. Так, Krasinski W.  ограничивается выделением особого занчения для арин всей Рп собора 1588 года в Бресте, где, по его мнению, были впервые в истрории РП были кодифицированы и унифицированы догматические подходы ариан в масштабе всей страны. Это было сделано на базе учения Фауста Социна.Таким образом были ликвидированы внутренние разделения, препятствовавшие консолидации ариан РП:
Krasinski W. Zarys dziejow powstania i upadku reformacji w Polsce. T.2.Cz.2. Warszawa, 1903.C.9.
7. Очевидно, отказ от должности Жмудского старосты был связан с новым положением Статута ВКЛ 1588 года, которое запрещало совмещение в одних руках двух сенаторских должностей. Разумеется должность каштеляна Виленского была предпочтительнее должности старосты Жмудского хотя бы потому, что каштелян Виленский считался более значимым сенатором, чем староста Жмудский. по той же причине очень маловероятно, чтобы Ян Кишка мог сохраняя должность каштеляна занять позднее должность Брестского воеводы.
8. По другим данным, эти права Витебское воеводство имело уже в XVI веке:
Лаппо И.И. Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской унии до смерти Стефана Батория (1569-1586): Опыт исследования политического и общественного строя. Т.1. С-Пб.,1901.С.582-584.
9. О высоком налоге с фольварков, выплачиваемом в казну Брестским поветом:
Tyla A.Lietuva ir Livonija XVI a. pabaigoje - XVII a. pradzioje. V.,1986.
10. Довнар - Запольский о Брестском старостве:
Довнар - Запольский М.В.Берестейское староство в XVI в. // Унив. известия. - Киев,1986.N2.Ч.2.С.1-33.
11. О сеймах ВКЛ, проведенных в разных городах ВКЛ в XVI веке, включая Брест:
Лаппо И.И. Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской унии до смерти Стефана Батория (1569-1586). Опыт исследования политического и общественного строя. Т.1. С-Пб.,1901.
Любавский М. Литовско - русский сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешнею жизнью государства. М., 1900.
12. Данные о количестве населения в разных городах ВКЛ в конце XVI века:
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.C.23.
13. О Брестском кагале подробнее:
Грец Г.  История евреев от древнейших времён до настоящего. Одесса, 1908. Т.11.
Дубнов С.М. Всемирная история еврейского народа. Т.3. Новое время (XVI - XVII век). Рига, 1937.
История еврейского народа.  Т.  XI. История евреев в России. Т.1. М., 1915.
14. О курене Герасима Евангелика:
Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVIIвека. Григорий Отрепьев. Новосибирск,1990.С.46.
15. О протестантском синоде 14.06.1585 года. Тогда Христофор Радзивилл Перун (вскоре после смерти своего отца Николая Радзивилла Рыжего 27.04.1584 года) собрал в Вильно влиятельных теологов и лидеров кальвинистов и лютеран ВКЛ с целью добиться их объединения в единую церковь. Но неудачно, так как лютеране не пожелали этого в силу своей ориентации на Германию. В Германии же в это время противоречия между лютеранами и кальвинистами приняли жесткие формы -
Lukaszewicz J.  Dzieje kosciolow wyznania helwieckiego w Litwie. T.1. Poznan, 1842.С.51-55.
16. О лютеранах ВКЛ:
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.
17. О Львовском православном братстве подробнее:
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
18. Хотя у этого автора. видимо, слишком большое значение придано влиянию на реформационное движение в РП московских еретиков огромное количество источников использованное им заставляет видеть в Дмитриеве одного из наиболее информированных исследователей Реформации в РП. О специфике догматического соприкосновения православных и протестантов, способствующей особой уязвимости православных именно со стороны ариан:
Дмитриев М.В. Православие и реформация. М.,1990.
19. О завещании Яна Кишки:
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.С.239-240.
О дате смерти Януша Кишки существуют разные известия. Обычно речь идет о 1591 или, чаще, 1592 годах. В авторитетном "Польском биографическом словаре" подается дата 26.07.1592:
Polski slownik biograficzny. Kiszka Jan. C.507-508.
А в качестве даты свадьбы там финурирует 13.02.1593.
Polski slownik biograficzny.Kszysznof Radziwill Pierun.С.275.
На наш взгляд, более логично выглядел бы в качестве года смерти Януша Кишки 1591 год, так как нам не известны обвинения Христофора Радзивилла Перуна и Елизаветы Кишки - Острожской в нарушении традиционного годового траура по умершему мужу, когда вдова воздерживалась от повторного брака. Во всех остальных грехах политические противники Радзивилла его всвязи с этим браком обвиняют. Было бы странно, если бы онм упустили этот. Впрочем, эта история настолько скандальна, что в принципе возможно было и такое.  Там же содержится и упоминание о некоторых особенностях управления им своими имениями, положении в них крестьян - ариан и некоторых пунктах его завещания.
20.О женитьбе Христофора Радзивилла Перуна на вдове Яна Кишки:
Kosman M.  Reformacja i kontrreformacja w Wielkim Ksiestwie Litewskim w swietle propagandy wyznaniowej. 1973.С.239-240.
21.О женитьбе одного из Ходкевичей на Софии Слуцкой:
Naruszewicz A.St.  Historya pana Karola Chodkewicza woiewody wilenskiego hetmana wielkiego W.X.L. T. 1. W., 18.
Podkorodecki L.  Jan Karol Chodkiewicz 1560 - 1621. Warszawa, 1982.
Wieckowska - Mitznierowa W.  Karol Chodkiewicz.  Warszawa, 1959.



ГЛАВА 5. ПРОРЫВ К ЖИЗНИ ПРАВОСЛАВНЫХ СТАВРОПИГИАЛЬНЫХ БРАТСТВ.


1. ФОНОВЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПОЯВЛЕНИЯ БРАТСТВ.
2. БРАТСТВА КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТАНТОВ ВКЛ.
3. БРАТСТВА В ПОЛИТИКЕ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА.
4. БРАТСКАЯ ЦЕРКОВЬ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 5.



5.1. ФОНОВЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПОЯВЛЕНИЯ БРАТСТВ.
Наступательный порыв протестантского лагеря в ВКЛ в 1587 - 1593 годах относительно православной церкви не ограничивался арианской пропагандой и сдерживанием политических форм сопротивления церковной иерархии этому натиску. В рамки указанного курса вполне укладывается появление и расцвет ставропигиальных православных братств.

Сами по себе православные братства не были новым явлением. Первые из них возникли ещё в середине XV века (1). Функцией православного братства выступал надзор за деятельностью данного церковного прихода, финансирование и проведение необходимых ремонтных работ в церкви, обеспечение проведения церковных празднеств и обрядов, материальная помощь священнику и т.п.

Братства были институтом неканоничным и на вопросы церковной службы или духовной власти клирика влияния не имели. Юридически братства представляли из себя своего рода коллективного патрона данного прихода и в рамках права патроната развивались их отношения с этим приходом и клиром. К концу XVI века братства распространились достаточно широко. Так, в Вильно их было не меньше 5, а во Львове -- до 10 (2). Практически при каждой действующей городской церкви в этих городах в той или иной форме существовало братство или иная опекунская организация прихожан. Эти опекунские организации, как и сами братства, могли быть разными по форме. наиболее известны собственно церковные братства и медовые братства при церквях.

В качестве варианта такой формы можно рассматривать цеховые структуры, обеспечивавшие функционирование "своей" церкви, объединения ремесленников одного вероисповедания в рамках одного ремесленного цеха, магистраты обладавших магдебургским правом небольших городов, где преобладало христианское население одной из традиционных деноминаций. Такие опекунские органы и братства были характерны не только для православных, но и для католиков. В качестве своего рода мощного братства можно принимать и протестантскую общину. Одним из отличий православной церкви от католической выступало большее значение в церковной жизни православных светских патронов и светских лиц вообще.

У католиков это было развито меньше. В костёле большую роль играл клир и монашеские ордена. Да и общая иерархическая дисциплина в костёле была значительно более высокой, чем в церкви. Потому опекунские органы и в частности братства имели большее значение для функционирования православной церкви, чем у костёла. Повторимся, что на наш взгляд, юридически православные братства были следствием распространения в РП права патроната светских лиц над церквями. В этом отношении они являлись вариантом коллективного патрона.

Отсюда объясняется их распространение исключительно в городах РП: более менее многочисленные православные деревни, которые теоретически были в состоянии содержать собственными силами церковь, в данный период массово получали магдебургское право. Деревнями оставались населённые пункты с численностью населения до 200 человек. А часто города вообще основывались на пустом месте и население стекалось туда привлекаемое рекламой экономических льгот, предоставленных данному ещё не существующему реально городскому пункту со стороны его основателя.

В деревне церквей практически не было. Те же церкви, которые всё же находились в сельской местности, как правило, располагались в шляхетских имениях и находились под патронатом данного шляхтича. Под шляхетским же патронатом очень часто оставались церкви в небольших городках, особенно преобразованных в города из деревень. Под патронатом магнатов находилась также часть церквей в крупных городах, особенно те из них, которые располагались на землях соответствующих владельцев на территории данного города (на юридиках). Крестьяне попросту не могли организоваться в братства, так как в деревнях церквей почти не было. В городах же нередко церковные приходы выступали местом регулярных сходок представителей данных городских корпораций.

Причём в разных случаях эти корпорации были разными. Так, ими могли выступать уже указанные цех, православная часть цеха или магистрата, население определённого квартала, улицы, предместья, сторонники того или иного магната (патрона) или иначе зависевшие от него горожане, особенно проживавшие на его юридиках, разные группировки купечества. То есть данная социальная структура была прекрасно подготовлена к политизации. Особенно часто это происходило в местностях, где внешнее давление консолидированных по конфессиональному признаку оппонентов приводило к оживлению внимания православных к делам своей церкви. Чаще всего это происходило в местах совместного проживания в городах крупных групп католиков и православных при наличии политической власти в данном месте в руках одной из этих партий.

Чаще всего наступательной стороной в конце XVI века выступали католики (3). И наиболее обострено было внимание православных к проблемам своей церкви именно в районе интенсивной католической экспансии на их среду -- в восточной Галиции и Побужье. Именно тут православные горожане были также лишены покровительства со стороны православной шляхты и магнатерии и потому им ничего не оставалось как самостоятельно организовывать сопротивление католическому давлению.

Кроме того, обычно на православную активность горожан влияли и дополнительные факторы. Например, во Львове немалую роль играла заангажированность местного православного купечества, занимающегося международной торговлей через Молдавию с Турцией или подвластными ей Балканскими территориями, в связи с богатым православным купечеством этих регионов (в первую очередь греческим), а так же весьма зависевших от хороших отношений с православными властителями Молдавии и Валахии. Также способствовала православной консолидации специализация на торговле с Украиной, Белоруссией и особенно Московским государством.

Таким образом, общим фоновым фактором, способствовавшим появлению православных братств и иных форм опеки горожан над церковными приходами выступил общий быстрый рост городов и православного городского населения в условиях ослабления непосредственного влияния шляхты на города и распространения в православной среде права светского патроната над церквями. В регионах, где православные подвергались давлению со стороны иноконфессиональных, как правило католических, слоёв городского населения, а собственные шляхта и магнаты не могли их защитить, создавались предпосылки к политизации данной формы церковной жизни. Дополнительным фактором этой политизации выступало наличие в городе групп православного населения, чьё существование было особо тесно связано с крупными православны­ми регионами. Чаще всего такими группами выступали купцы - транзитники, занимавшиеся торговлей с Турцией и Москвою.

В конкретных условиях РП конца XVI века регионами, где предпосылки к политизации форм опеки православными горожанами своих церквей были особенно ярко выражены, относились кроме восточной Галиции и Побужья, среднее Понёманье вокруг Вильно и Белоруссия, особенно среднее Поднепровье. Относительно восточной Галиции и Побужья проблема выглядит просто: это была обширная контактная православно - католическая зона. Католики наступали, а православные, кроме того, что выдерживали католическую экспансию, ещё и массово оттекали в Причерноморские степи, осваивая их.

В среднем Поднепровье и Подвинье -- в Белоруссии -- данная форма политической активности православных горожан проистекала из особенности местных городов, где было относительно слабо влияние окрестной шляхты и магнатерии. Городские общины тут, как уже указывалось выше, были консолидированы и опирались на посредническую торговлю с Московским государством. В этом разорённом Ливонской войною регионе местная шляхта и магнатерия ещё не набрали мощи, характерной для шляхты ранее фольваризированной западной части ВКЛ. Потому превращение в данный период православных братств городских общин Могилёва, Витебска или Полоцка в политизированные организации может рассматриваться как форма создания данными общинами обширной политической ор­ганизации, призванной решать не внутригородские проблемы, а способствовать выходу данных общин на региональный и даже общегосударственный политические уровни.

В среднем Понёманье православная активность в городах вы­зывалась с одной стороны наличием здесь влиятельной католической городской общины особенно в Вильно. С другой стороны, рост православной активности мог стимулироваться протестантской политической партией Христофора Радзивилла Перуна ради укрепления политического господства этой группировки в стране. Получая поддержку православного купечества и горожан данная партия получала возможность опереться на них в противостоянии той части мелкой и средней шляхте, которая выступала носителем интегралистской в масштабе РП идеи. Тем более, что в целом мелкая и средняя шляхта как социальный слой стремилась полностью подчинить себе города. А это не могло не вызывать сопротивления городов Белоруссии.

То есть в рамках братского движения протестанты могли получить организованную поддержку своему курсу на укрепление государственной самостоятельности ВКЛ относительно РП и подавление шляхетской демократии, а также католической партии, со стороны значительной части православного населения Понёманья и практически всего городского населения Белоруссии, учитывая, что в Белоруссии городское население обладало огромным политическим влиянием на весь регион. В этом плане у протестантов могли возникать лишь опасения по поводу возможности выхода такого объединённого православного лагеря из-под их контроля и начала им самостоятельной политики.

Основные параметры такой вероятной политики нетяжело просчитать:
1. Православные могли выдвинуть лозунг присоединения к Москве. Этому препятствовала политическая нестабильность в Москве, её проявившаяся при Батории военно - политическая слабость относительно РП, а самое главное -- открытие перед православными после начала интенсивного освоения Литвою Ливонии перспективы получения огромных доходов от "атлантического конвейера". Собственно, сам стремительный взлёт городов в Белоруссии был следствием широкого использования ими данного торгового пути для Московского транзита. Потому теоретически возможная подобная линия православных ВКЛ была на самом деле практически невероятна.
2. Их союз с католической партией РП. Этому препятствовало в первую очередь стремление данной партии к насильственным методам экспансии в сторону Москвы. Белорусские города не были заинтересованы в продолжении разорительных для них войн на территории Белоруссии. Им была нужна передышка. Кроме того, католическая партия в социальном плане опиралась на мелкую и среднюю шляхту и выступала жёстким сторонником интеграции государственного организма РП. К этому вели её проекты, связанные с провозглашением королём РП Габсбурга. Для православных горожан Белоруссии это означало резкое ограничение их реальной самостоятельности и влияния в регионе и государстве. Потому устойчивый союз между ними и баторианами или "максимиллианами" был маловероятен.
3. союз православных ВКЛ (в первую очередь Белоруссии) с Конс­тантином Острожским непосредственно Белоруссии ничего не давал, так  как  сам по себе Острожский не имел сил,  достаточных для установления своей власти в ВКЛ даже с помощью белорусских городов.  Местная  протестантская политическая элита была достаточно сильна.  Такой союз мог лишь втянуть ВКЛ в полосу  гражданского  противостояния и нестабильности.  Вряд ли тогда было реальным сохранение доступа  белорусских  купцов  к  ливонским портам и к стабильному московскому транзиту. Скорее этот транзит пошёл бы в обход Белоруссии через старые торговые  пути на Чернигов - Киев - Малопольшу.
4. самостоятельные действия православного лагеря по оттеснению от власти в ВКЛ протестантских политиков. Похожую "доктрину" в начале XVI века пытался реализовать во время своего знаменито­го восстания Михаил Глинский. Однако этот путь выглядит ещё более абсурдно: после Ливонской войны Белоруссия не имела ни экономического ни военного потенциалов к подобному противостоянию. Кроме того, значительная часть компактно расположенных православных земель находилась под устойчивой властью католической партии ВКЛ. Этот массив отделял православное население Белоруссии от православного населения Побужья (Подляшья). Уже потому противостояние православных протестантам требовало либо предварительного сокрушения католической партии, чего не могли достигнуть даже протестанты, либо союза с нею, что влекло за собою втягивание всей РП в войну с Москвою. Наконец, основой православного лагеря ВКЛ, сформированного при активном участии братств выступило бы городское население Белоруссии и население мало охваченных фольварком восточных районов страны. Маловероятно, чтобы удалось совместить его социальные устремления не допустить роста на своей территории шляхты и союз с католи­ческой партией РП, наиболее полно выражавшей социальные интересы именно шляхты.
5.2. БРАТСТВА КАК ОРУДИЕ ПРОТЕСТАНТОВ ВКЛ.


Протестанты ВКЛ могли не боятся будить православных горожан своей страны на противостояние католикам. Единственной серьёзной опасностью для протестантов в этом процессе могла стать недостаточная структурированность этого движения, его дисциплина и управляемость. Потому протестантам, активизируя православных горожан стоило прежде всего позаботиться о формах их организации. Более того, протестанты ВКЛ после 1587 года были заинтересованы в выходе политической активности правос­лавных горожан государства на поверхность в виде именно православной активности.

Это в тех условиях позволяло быстро укрепить влияние "литовских сепаратистов" на территории традиционно православных регионов ВКЛ. Отметим также, что протестантский лагерь ВКЛ по своей социальной основе был преимущественно магнатским и его социальным противником в немалой степени выступала средняя и мелкая шляхта с её идеей шляхетской демократии, потому магнатерия и города, особенно Белорусские, были до некоторой степени социально совместимы. Использование протестантами для привлечения на свою сторону шляхты методов Льва Сапеги (укрепление шляхетской государственности в ВКЛ) никак данному курсу не препятствовало, так как оставалась возможность к реализации интересов горожан Белоруссии через расширение их региональной автономии по полоцкому типу.

Формой такой автономии могло выступить предоставление ряду местных городов Магдебургского права. В западной части ВКЛ оно означало политическую автономию лишь части городской общины, так как значительная часть горожан проживала на юридиках и была связана с "атлантическим конвейером", а на Востоке -- всей общине, к тому имевшей слабое отношение к тому же "конвейеру". То есть на востоке Магдебургское право обладало оной политической функцией, чем на западе.

Отметим также ещё один фактор, который не мог не приниматься протестантами ВКЛ при определении своего отношения к рассматриваемой нами форме политической активности православных -- религиозно - догматический. Напомним, что именно в данный период в среде протестантов ВКЛ и РП отформировалось мощное и достаточно консолидированное арианское течение, миссионерски атаковавшее в первую очередь православных. В то время как правящие в ВКЛ политические группировки не позволяли православному клиру использовать против ариан и собственных еретиков методы политического сдерживания. При всём отличии взглядов сторонников радзивилловской реформации от арианских и православно -- еретических они не могли не одобрять стремление людей к самостоятельному религиозному поиску. Из этого, собственно говоря, и возник протестантизм.

Не могли радзивилловские протестанты и не видеть эволюции взглядов и практики православных энтузиастов в области организации церковной жизни в сторону, внешне напоминающую организа­цию церковной жизни протестантов: православные братства и иные подобные нормы коллективного патроната над церквями очень напоминали организацию протестантской общины -- все они вели к трансформации коллективного патрона в церковно - приходскую общину с очень большими правами во влиянии на всю её жизнь. Такая община резко повышала в процессе своего функционирования значение проповеди и живой религиозной практики, тем самым уменьшался элемент традиционализма и религиозного формализма, то есть она открывала протестантской миссионерской пропаганде двери внутрь религиозно активной православной среды. В каком-то смысле этим должны были быть довольны и делавшие ставку на прозелитическую пропаганду преимущественно посредством проповеди ариане. В этой связи обратим внимание на крайне низкий уровень религиозного образования православных по сравнению с протестантами (особенно арианами) и католиками (особенно иезуитами).

И, наконец, последним существенным фактором, привлекающим внимание протестантов ВКЛ к православным братствам, должна была выступить реальность использования данных братств против зависевшего в основном от Константина Острожского православного клира, что должно было ослабить политические позиции именно данной украинской партии. Константин Острожский на территории своей сферы устойчивого политического влияния достаточно успешно защищал интересы православного населения. На Волыни, за исключением некоторых городов и владений, влияние католической партии было весьма невелико. Необходимости противостоять ей у горожан почти не возникало. Когда же такие коллизии происходили, то, как правило, православные могли рассчитывать на защиту со стороны своего магната. Ещё меньше было на Украине протестантов. Протестанты к тому же не имели в своём тылу такой политической поддержки, которую имели католики: протестантский лагерь ВКЛ находился при Батории в тени по сравнению с католической малопольской шляхтой. Относительно близко от региона находилась и сфера устойчивого влияния прогабсбургской партии. Потому протестанты Украины в значительной мере были представлены харизматически настроенными арианами, а не политизированными кальвинистами.

Городские купеческие общины Украины были неоднородны. Однако ни одна из купеческих группировок тут не могла позволить себе роскоши противостояния мощи организованной вокруг Константина Острожского партии земельных собственников уже проведших фольваризацию Волыни. Практически на основной части Волыни царила форма абсолютизма. Потому на Украине в тот момент не было возможности к организации политической активности православных горожан в виде православных братств. А экспансия данной формы проявления православной политической активности сюда из других регионов РП означала бы удар по политическим позициям Константина Острожского. Ведь горожане тут могли политически организовываться в первую очередь для противостояния его власти и давлению. Кроме того, Константин Острожский практически полностью контролировал местный клир. По некоторым данным он являлся формальным патроном для примерно 600 церквей на территории своих владений, не говоря уж о других местностях. Назначение епископов также находилось в очень значительной мере в его руках (в этом смысле красноречив пример с назначением по его ходатайству в 1593 году епископом Владимирским и Брестским Ипатия Патея).

То есть Константин Острожский имел возможность непосредствен­ного влияния на церковь в качестве очень влиятельного православного лидера, фактически признанного в Короне покровителем всех православных. Самостоятельная политическая активность горожан в рамках православных братств на территории сферы его устойчивого политического влияния была ему невыгодна и вредна. И в данный период православные братства на этой территории практически не возникали. Хотя формально Константин Острожский братское движение в РП приветствовал и всячески поддерживал.

Эта позиция поддержки братств Острожским не была лишь прикрытием его фактического неприятия братств. За пределами ВКЛ, на территории западной Галиции (во Львове, например) и в части Побужья, примыкавшей с запада к Волыни, братства были Острожскому выгодны, так активизировавшееся православное население этого региона самостоятельно противостоять католикам всё равно не могло и было вынуждено искать поддержки у Константина Острожского. Тем самым братства на данной территории превращались в своего рода дополнительное политическое лобби этого магната, а сам он получал дополнительные политические козыри в противостоянии своим противникам в Короне и РП вообще. Возможно это обстоятельство дополнительно стимулировалось действиями при дворе Острожского группы влиятельных арианских или арианско - ориентированных политических лидеров, наподобие каштеляна Киевского Гойского (а также его предшественника).

Ариане были достаточно прагматичны, чтобы понять потенциально большую близость братского движения к своим взглядам, чем к подходам традиционной иерархии. В общем-то ариане и братчики -- явления одного порядка, в основе которого лежит чистая религиозная активность, направленная против сковывавшей её устаревшей церковной формы. Просто к этому религиозному импульсу примешивалось действие политических факторов, но не более, чем примешивалось. В основе и арианства и братского движения лежали религиозные, а не политические импульсы. Противоречия же между арианами и братчиками касались в основном догматической области. Это было серьёзно и в принципе ариане особенно организованные в рамках самостоятельной церкви -- "малого сбора" представляли из себя опаснейшего конкурента братствам. Потому реально предполагать совместимость ариан вообще, ариан при политических лидерах с братствами, но практически невозможно представить себе их взаимодействие с "малым сбором". Среди протестантских деноминаций РП проще всего братчикам было наладить контакт с широко мыслящими и весьма политизированными, прагматичными кальвинистами.

Братское движение на территории ВКЛ представляло из себя структурно иное явление, так как развивалось под влиянием иных дополнительных импульсов по сравнению с западной Украиной. Самым главным из них, как мы уже указывали, выступил фактор наличия в ВКЛ правящей консолидированной протестантской в своей основе политической элиты. Остановимся на этом подробнее.

При той степени реальной власти, которая оказалась скон­центрирована в руках протестантов ВКЛ после 1587 года, они могли позволить себе роскошь наступательного движения на православную среду. Арианский вариант этого движения мы рассматривали выше, но ариане в конечном счёте оставались протестантским меньшинством, не они задавали в этом политическом лагере тон. Группировка Христофора Радзивилла Перуна располагала большим потенциалом к такому движению. Общие приоритеты политики данной политической партии определялись расстановкой политических сил в РП и во всей Европе вообще. В данный период, как мы уже обращали внимание, Христофор Радзивилл Перун был вынужден сосредоточиться на укреплении государственной самостоятельности ВКЛ и решении ряда его внешнеполитических проблем (доступ к Ливонии, мир с Москвою и т.п.) -- то есть на задачах   преимущественно  светских.

Отсюда и идеология распространяемая его лагерем носила в основном светский государственнический характер. Отсюда и приоритеты этой группировки относительно православной церкви должны были иметь прежде всего светский характер, их реализация должна обеспечить более тесную интеграцию православных в состав общества ВКЛ во главе с протестантской политической элитой. Организованными противниками данного курса в среде пра­вославных могли выступить в первую православные епископы, ориентированные на юге ВКЛ -- на Константина Острожского, а на востоке -- потенциально на Москву или местную шляхту и города. Белорусские города и шляхта, как мы также уже рассматривали, протестанты ВКЛ могли нейтрализовать без особых проблем, как и московский фактор.

На юге же, в Брест - Литовском воеводстве начиналась сфера политического влияния Константина Острожского и потому укрепление тут власти литовской политической элиты означало начало атаки на этого князя. Потому Христофору Радзивиллу Перуну не оставалось ничего иного, кроме поиска такой формы влияния на православную церковь, которая бы привела к усилению в среде православных ВКЛ именно тех форм церковной организации, которые были неприемлемы для Константина Острожского. Этими формами реально могли выступить либо выведение из-под контроля Острожского православной иерархии и защита её от князя Христофором Радзивиллом Перуном, либо реформа в православной церкви, которая привела бы к созданию мощной братской организации, противостоящей ориентированной на Острожского части клира. В любом случае, консолидация власти в ВКЛ "литовских протестантов" вела к их конфликту с православным Украинским патроном.

Не похоже, чтобы протестанты выступили инициаторами братской реформы. православные братства появились у православных задолго до Реформации. Причём не только в ВКЛ и Короне, но и, например, в Венеции (Братство Св.Георгия) (4). Христофор Радзивилл  Перун,  очевидно,  просто  поддержал братское движение и несколько его перенаправил в выгодном  для  него  направлении. Так, уже в 1586 году находившийся в РП проездом в Москву Антиохийский патриарх Иоаким уже санкционировал особые  права  Львовского православного  братства.  Но  началом братского "взрыва" стали решения Константинопольского  патриарха  Иеремия II (5).


5.3.. БРАТСТВА В ПОЛИТИКЕ ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА.


В 1588 году он вскоре после своего восстановления на патриархии по воле Турецкого султана был вынужден отправиться в Москву. Московская православная церковь в то время уже более 150 лет не подчинялась Константинопольским патриархам, то есть не была каноничной в строгом смысле этого слова (6). Причиной её откола послужили в своё время попытки  реализации  патриархами Флорентийской церковной унии с католическим костёлом. Православная же церковь ВКЛ и РП от патриархата не откалывалась никогда. Обычно в качестве основной нужды, вызвавшей патриарший визит к самовольным московским автокефалистам называют стремление получить там финансовую поддержку для постройки в Константинополе нового патриаршего храма вместо отнятого незадолго до визита Иеремии II в Москву под мечеть собора Св.Софии. Не исключено, что действительно было главным мотивом беспримерного путешествия главы православных, но явно и то, что имелись и иные причины этого.

Так, именно в данный период властвовавшие в Валахии и Молдове братья Мирчичи стали проявлять склонность к принятию в той или иной форме католицизма. Обычно речь шла о церковной унии местных православных с Римом. Особенно окрылили сторонников данного движения успехи Габсбургов во время их общего наступления в Европе в середине 80-х годов XVI века. Отметим, что дополнительным стимулятором их активности выступали события в РП после смерти Стефана Батория. Успех тут прогабсбургской партии -- Максимиллиана или Эрнеста -- автоматически способствовал успеху в указанных Дунайских княжествах сторонников церковной унии. В 1587 - 1588 годах Мирчичи даже пытались дипломатическими средствами оказать поддержку в РП проавстрийской партии. Кстати, Мирчичи искали и политического покровительства со стороны РП своим княжествам в вероятной попытке выхода их из вассальной зависимости от Турции. То есть успех католиков в РП очень быстро вовлекал её в противостояние Турции на Дунае. Турецкое правительство вынужденное обратить своё внимание на запад несколько трансформировалось в своём составе. Главным визирем стал сторонник активной политики на Западе Синан - паша.  После  проведенной  султаном по его рекомендации в 1588 году перестановки в руководстве Константинопольским патриархатом  новый  патриарх  Иеремия  II  был послан в Молдавию и именно из Молдавии он выехал в Москву (7).

В Молдавии Иеремия II повёл себя достаточно жёстко и сумел подавить сторонников унии с Римом в среде местного православного клира. Молдавский господарь не мог этому противиться, так как за спиной Иеремии II фактически стоял султан, кроме того, к концу 1588 года стало ясно, что католическое наступление в Европе не удалось. Провалились и попытки закрепиться на троне в РП Максимилиана Габсбурга. То есть Иеремия выступил в роли своего рода представителя интересов султана в регионе. Исходя из этого кажется весьма маловероятной антитурецкая направленность его действий во время поездки в Москву, как и сама поездка вообще.

В таком контексте провозглашение Иеремией во время своего пребывания при дворе царя Фёдора Московского патриархата кажется акцией протурецкой. Невозможно было ждать от него иного. К тому же и по возвращении в Константинополь султан его за это не осудил. Учитывая, что перед Москвою Иеремия в Молдавии подавлял униатское движение и Турция в целом в это время готовилась к столкновению именно с католическими странами Европы, можно предположить, что данным актом Константинопольский патриарх наносил удар по перспективе распространения унии на востоке. Действительно, ранее нелегитимная и неканоническая московская православная церковь теперь приобретала весьма высокий канонический статус, а Московский патриарх вполне мог претендовать теперь на примерно равное положение с Папой римским при обсуждении проектов церковной унии. Тяжело было придумать более ловкого дипломатического хода по предотвращению реализации данных проектов.

За московским патриархом находилась немалая мощь его царя. Миссионерская пропаганда католиков тут была минимальна. Потому к унии московскую церковь могли толкнуть лишь политические расчёты. Теперь же Иеремия II давал Московскому патриарху перспективу к вмешательству в конфессиональное противостояние в РП с претензией на покровительство тамошним православным. Конечно, для этого надо было согласие Константинополя, но в принципе, появление в Москве именно патриарха резко укрепляло позиции православных РП в противостоянии католикам и протестантам, давая своего рода знамя, канонический тыл, возможность поиска единой идеологической схемы, построенной на признании русского национального единства во главе с Москвою. Кроме того, теперь Константинопольский патриарх превращался в серьёзную политическую силу в РП, ведь он мог одним своим посланием передать местные православные приходы в каноническую подчинённость московскому патриархату и вмешать во внутренние дела РП Москву. То есть Турция приобретала серьёзного стратегического партнёра в противостоянии РП в виде Московского патриархата. Этот акт можно рассматривать как одно из турецкий действий по предотвращению формирования антитурецкой лиги во главе с Габсбургами и по обострению межгосударственных противоречий в Восточной Европе.

Опасность такого шага Иеремии для РП видел и Ян Замойский. Недаром, он ставил перед Иеремией во время пребывания того в Замостье вопрос о создании православного патриархата и в РП или о переезде патриарха сюда. Речь шла о Киеве. Иеремия в Киев не поехал и патриархата в РП не провозгласил. То есть он сознательно оставил РП перед перспективой долговременного противостояния Московскому государству и сделал жизненно необходимым для РП либо ликвидацию Московского государства либо ликвидацию местного православия. Напомним, что это всё происходило в преддверии Ревельской встречи двух монархов середины 1589 года, Бендзинского мира, отказа от него Максимилиана, разворачивания полным ходом "дела Эрнеста" и накануне фронтальной угрозы со стороны Турции РП в конце 1589 - 1590 г.г.

Провозглашение в Москве патриархата выступало одной из базовых предпосылок к возможному формированию устойчивого блока Турции и Москвы против РП в случае успеха тут католической проавстрийской партии. Интересно, что в тех условиях это создавало определённый временный политический капитал баторианам, подталкивая православных РП (особенно Украины) к Яну Замойскому как к лидеру партии, способной предотвратить войну РП с Турцией и нацеленному на продолжение войн с Москвою. Тем самым, разумеется, несколько ослаблялись позиции в РП католического лагеря. Потому дополнительно понятным выглядит пребывание Иеремии во время его поездки по РП в Замостье, его переговоры с Яном Замойским, получение от Сигизмунда II санкции на контроль и наведение порядка в православной церкви на территории РП.

С этого ракурса действия Иеремии в РП выглядят очень логичными и последовательными. Так, благодаря ему отправился в монастырь скомпроментировавший себя двоежёнством митрополит Киевский, Галицкий и Всея Руси Онисифор (Девочка). Вместо него митрополитом стал избранный православной шляхтой и рыцарством (в основном ВКЛ, Острожский участия не принимал, по крайней мере это нигде не отмечено в источниках) архимандрит Минского монастыря (?) М.Рагоза. Были проведены и иные кадровые перестановки в высшей православной иерархии. Параллельно с установлением  нового митрополита Константинопольский патриарх создал ещё один центр власти в православном клире:  им были назначены патриарший экзарх и прототроний. Причём ими стали крайне близкие к Константину Острожскому епископы. Тем самым Иеремия фактически  легитимизировал  существование в РП двух православных церквей:  зависимой от Острожского и зависимой от политической элиты ВКЛ.

При этом православный центр, ориентированный на ВКЛ, получил несколько больший канонический вес, чем украинский, хотя в абсолютных цифрах на Украине проживало гораздо больше православных, чем в ВКЛ, а тем более -- на территории устойчиво управляемой "литовским" православным центром. Иеремия по сути подталкивал Острожского к конфликту с Митрополитом и к самостоятельным политическим действиям в церковных делах. Вряд ли это способствовало стабилизации православной церкви в РП. И уж никак нельзя это сравнить с его действиями в Москве, где он не столько раскалывал церковь, сколько консолидировал (посредством введения патриаршества). Этими действиями Иеремия ослаблял сопротивляемость православной церкви перед наступлением католиков и протестантов (особенно ариан).

Острожский теперь был вынужден начать искать союз с католиками, что он и начал делать ещё во время пребывания Иеремии в РП. Во всяком случае, действия его родственника Адама Патея, предложившего в 1588 году в Бресте Бернарду Мацеёскому начать реализацию в РП церковной унии (8), не были Острожским осуждены. Более того, вскоре Адам Патей благодаря князю стал Брестским каштеляном. Кстати, Иеремия так и не нашёл возможности встретиться с Константином Острожским, хотя для пребывания в расположенном относительно близко от Острога Замостье у него время нашлось. Ещё более красноречиво ослабляло расположенную в ВКЛ часть православной церкви избрание митрополита по рекомендации шляхты в условиях господства в ВКЛ протестантской политической партии. Очевидно был избран выгодный ей кандидат под выгодную ей политическую и церковную программу.

В конце концов перед самым своим отъездом из РП Иеремия достаточно неожиданно для всех предоставил права ставропигии Львовскому и Виленскому православным братствам (9). Это право, кроме всего прочего,  включало в себя положение  о  законности неподчинения  братства  своим  епископам  в случае отступления тех от православия. Братства получили в качестве своего непосредственного церковного иерарха самого митрополита. Впервые часть православной церкви в РП выводилась из-под канонического подчинения своему епископу. Братства могли сами избирать своих священников, которых епископ (или митрополит) был обязан принять. Они могли подчинять своей братской церкви церкви иных братств, рассматриваемых в таком случае в качестве филиалов ставропигиального братства.

То есть возникала возможность к очень быстрому становлению независимой от местного епископа системы иерархически организованной братской церкви и соответствующего параллельного клира. Братства получали возможность обсуждать соответствие православию поступков и взглядов не только своих лиц и православных мирян вообще, но и священников и даже епископов, а также выносить решения об этом. Отсюда происходит вывод, что светские люди -- члены братств получили право вмешательства в решение канонических вопросов. В этом явственно видится протестантский в значительной мере характер братской церкви. Братская церковь и создаваемая ею иерархия имела лишь одного поставленного патриархом канонического главу -- митрополита. Лишь на нём заканчивается граница вмешательства братств в каноническую сферу функционирования церкви.

Фактически Иеремия запрограммировал возникновение двух братских епископств, подчинённых митрополиту: Львовского и Виленского, так как предоставил право ставропигии лишь двум этим братствам и не утвердил одного из них доминирующим над другим. Это можно объяснить множеством объективных причин: разной ситуацией в православной церкви на Украине, то есть в Короне, и в ВКЛ, дальними расстояниями, горожанами в качестве опоры братств, что затрудняло изначальную централизацию этой церкви, но факт остаётся фактом -- и в братской церкви Иеремия заложил зародыш внутреннего раскола.

Таким образом, Константинопольский патриарх за время своего пребывания в РП и Москве закрепил каноническое различие православных церквей обоих государств, создав предпосылки к обострению межгосударственной борьбы на этой почве и тяготение Москвы в противостоянии РП к Турции. В РП Иеремия II расколол клир на две группировки, поставленные им в свою очередь под контроль неправославных, противостоящих друг другу мощных политических лагерей, усилив эти лагеря за счёт православных, и тем самым увеличив степень внутренней дезинтеграции в этом государстве. Кроме того, Иеремия санкционировал выделение самостоятельной, независимой от православного клира новой по природе церковной организации, нацеленной на противостояние клиру, которая так же была им изначально разделена на две независимые друг от друга структуры. То есть мы имеем право утверждать, что действия Иеремии II в Восточной Европе в 1588 - 1589 году способствовали ослаблению православной церкви РП, стимулировали рост внутриполитического напряжения в этой стране и резко ослабляли её внешнеполитические позиции относительно Москвы и, в первую очередь, Турции.

5.4. БРАТСКАЯ ЦЕРКОВЬ.
Львовское и Виленское ставропигиальные братства были не только независимы друг от друга, но и изначально обладали рядом очень значительных отличий. Так, Львовское братство опиралось на собственно горожан, и особенно -- на купцов международников, специализированных на торговле с Молдавией или через неё. В первую очередь это касается купечества города Рогатина, а также связанных с ними купцов Львова (10).

Львовские "рогатинцы" часто являлись и выходцами из этого расположенного  у  границы Молдавии города, специализированного на торговле скотом. Роль в братстве православных шляхтичей и магнатов, несмотря на их заметное количественное присутствие была незначительной. По крайней мере, их активность в решении братских вопросов практически нигде не зафиксирована документально. Складывается впечатление, что их вступление в братство обусловлено неудачной попыткой Константина Острожского поставить братство под свой контроль и относится к несколько более позднему периоду, когда Острожскому это стало крайне необходимо. В целом же, на наш взгляд, можно утверждать, что Львовское братство быстро оформилось в политическую форму организации Львовской городской православной общины, противостоявшей католической общине этого города.

Интересно, что братчики длительное время рассчитывали на свою поддержку со стороны армян Львова (11). Армянская община так же специализировалась на торговле через Молдавию, но в основном - на дальней транзитной торговле с Турцией. Она во Львове пользовалась большим влиянием, чем католическая. Просто за католиками стояла ещё и значительная часть местной шляхты и адми­нистрации. Православные и армяне конкурентами, как правило, не были. Более того, они совместно действовали на торговых артериях православной Молдавии. Однако армяне предпочли в конечном счёте ориентацию на Яна Замойского и даже начали активно заселять Замостье. А относительно православного братства армяне сохраняли нейтралитет. Братчики за короткое время поставили во Львове под свой контроль большую часть церквей, а также -- часть церквей в окрестных городах. Они немедленно перешли к созданию православных школ и изданию православной литературы, а также поставили вопрос о создании собственных монастырей. Братство взяло на себя и представительство значительной части интересов православных горожан перед властями РП.

Такой взрывоподобный рост братской церкви крайне напугал местную православную иерархию, концентрировавшуюся вокруг епископа Гедеона Болобана. Гедеон Болобан перешёл к прямой конфронтации с братством и к сотрудничеству ради этого с ранее его злейшим врагом -- католическим архиепископом Соликовским (12). Это произошло уже в 1590 году. Администрация города обычно в данное противостояние не вмешивалась, но, похоже, сочувствовала епископу. Константин Острожский словесно братчиков поддержал. Но ни материальной, ни существенной политической под­держки с его стороны братскому движению мы этот период не отмечаем. На территории Волыни и Киевщины, где влияние Острожского было крайне велико братства не возникали, что можно объяснить в первую очередь нежеланием этого со стороны данного магната.

Львовское православное ставропигиальное братство в своей деятельности пошло по пути формирования сети дочерных братств в других городах и по формирования своих филиалов при разных церквях во Львове. Оно не ставило целью фронтальную чистку в епископатском клире, не имело к этому потенциала, а стремилось сформировать параллельную независимую от него братскую церковь. Влияние митрополита Рагозы на братскую церковь Украины и на украинских епископов было крайне невелико и почти не фиксируются его действия по вмешательству в развернувшиеся тут события. Также почти незаметно влияние на братское движение Украины различных направлений протестантизма и светских политиков. Не известны и случаи поиска братчиками контакта с Запорожским казачеством. Почти не фиксируются попытки его проникновения в православную крестьянскую среду региона. В конечном, счёте братская церковь западной Украины развивалась как форма консолидации городских православных общин в регионе, где они соседствовали с крупными католическими общинами и подвергались их наступательному давлению при отсутствии возможности получения покровительства со стороны влиятельных группировок местной шляхты и магнатерии.

Виленское ставропигиальное православное братство в этом отношении резко отличалось от Львовского. Согласно сохранившемуся списку его членов братчиком N1 выступал не больше не меньше как новый митрополит Киевский, Галицкий и Всея Руси Рагоза. Других иерархов уровня владык в составе братства не было (13). Также не фиксируются среди участников братства игумены и архимандриты  монастырей.  Из  клира,  кроме  митрополита,  в братстве состояли лишь несколько священников приходского уров­ня. Правда, существует упоминание про вступление в Виленское православное братство поставленного Рагозою сразу после своего провозглашения митрополитом архиепископа Полоцкого. Архиепископ вскоре умер, однако, если принять этот факт к сведению, то тогда мы можем утверждать, что и белорусская иерархия была привлечена к деятельности Виленского православного братства. Интересно, что в это время в Полоцке воевода - протестант изгнал из города иезуитов и всячески подчеркивал свою антикатоли­ческую направленность. В этом смысле политическая ситуация в Полоцком воеводстве, а, возможно, и шире -- в Полоцкой архиепископии -- напоминала положение в Вильно и Понеманье при Христофоре Радзивилле Перуне, а также -- в Брест - Литовском воеводстве.

То есть прежняя правящая православная иерархия в братство допущена не была, а новый митрополит, пришедший на волне очистительного порыва, получал со стороны братства определённую за­щиту от попыток старого клира остановить наведение им "порядка" в иерархии. Учитывая же, что митрополит ввёл в состав братства лишь небольшое количество своих сторонников из числа иерархии (свой "двор") можно также допустить точку зрения об исключительной слабости его позиций в среде православного клира, или по крайней мере, о низкой популярности идеи и программы самоочищения православной иерархии, с которой выступил Рагоза.

С другой стороны, в составе Виленского ставропигиального православного братства неожиданно высока доля шляхтичей и даже магнатов. Наиболее могущественными из них являлись Кмита и Фёдор Скумин - Тышкевич. Зафиксированная в списках братчиков шляхта постоянно в Вильно не проживала, очевидно лишь имела юридики, хотя не исключено, что могла и юридик здесь не иметь, по крайней мере, это бы не противоречило Уставу Братства. А, значит, Виленское братство не было братством собственно городским и купеческим, как Львовское. В социальном плане в нём гораздо большую роль играли сословные интересы православной шляхты, то есть противостояние посредством братской организации православной общины Вильно католической общине не выступало едва ли не всепоглощающим мотивом функционирования этого братства. Отсюда и иное по сравнению со Львовом содержание и качество братской церкви, формировавшейся вокруг Виленской ставропигии.

Во-первых отметим, что Виленская ставропигия изначально имела мощные позиции за пределами города, в маёнтках и иных владениях её братчиков - шляхтичей. Формы этого взаимодействия проследить тяжело, но оно проистекает из права патроната над церквями и уставных требования Виленского братства к своим членам по поводу их религиозной ревности в братстком духе. Судя по указанным в списке братчиков фамилиям, в деревне братская церковь концентрировалась в близлежащих к столице воеводствах. В первую очередь тут надо обратить внимание на Минское воеводство (Ф.Скумин - Тышкевич).

Во-вторых, массовое участие в этом братстве шляхты сразу вводило его в активную политическую борьбу на уровне шляхетских партий и группировок. В тот момент, как мы помним, господство в ВКЛ всё более концентрировалось в руках протестантской партии литовских сепаратистов Христофора Радзивилла Перуна. Потому организовавшаяся в рамках братства православная шляхта должна была определяться по поводу этой партии. Нам неизвестны примеры противостояния братства и Христофора Радзивилла Перуна. Братство изначально имело проблемы с католиками, но не с протестантами. Возможно, уже это свидетельствует о лояльности православных братчиков - шляхтичей к правящей в ВКЛ группировке. По крайней мере, интерес братства в построении очищенной от светских веяний православной церкви вводил его во внутренне напряжённые отношения с православным епископатом и близкими к ним клириками, а те в свою очередь в политическом отношении были, как правило, ориентированы на Константина Острожского.

Повторимся, что возможно эта ориентация не касалась лишь Архиепископа Полоцкого,  хотя и о его членстве в Виленском братстве в начале 1590-х годов сообщения имеются. Но даже, если он и не состоял в братстве на самом деле,  это общей ситуации не меняет,  так как он властвовал над территорией, где ему противостояли мощные городские купеческие общины, да и сама территория Белоруссии была слишком разорена после Ливонской  войны, чтобы претендовать на противостояние украинскому епископату всерьёз. В такой ситуации,  Виленское братство просто ослабляло влияние на территории ВКЛ политика - конкурента и толкало обновлявшуюся православную церковь на поиск покровительства у  правящих в Великом Княжестве властителей. Напомним также, что рост братской церкви вокруг Львовского братства также  наносил  удар  по позициям  Константина  Острожского.  То есть братское движение вообще было крайне выгодно Христофору Радзивиллу Перуну. Потому  совершенно невероятна серьёзная оппозиция православных виленских братчиков - шляхтичей этому политику.  Более  вероятно их взаимодействие.

В-третьих, включение в состав именно Виленского братства с самого начала нового митрополита, к тому же пришедшего на митрополию с должности архимандрита Минского монастыря, а до того служившего и в одном из Слуцких монастырей, то есть несвязанного с Константином Острожским, придавало братству несколько более мощную юридическую позицию по сравнению со Львовским. Оба братства были выведены из-под власти своих епископов и отданы в духовную власть митрополиту. Но митрополит же являлся братчиком N1 в Виленском братстве, то есть обладал теми же правами, что и все остальные виленские братчики и в том числе правом непосредственного влияния на его решения изнутри. Тем самым он мог воздействовать на православный клир не только как митрополит, но и через братство.

Никакой теоретически возможный ы подобной ситуации "большой чистки" епископский суд, обвинения в ереси или ещё в чём-либо, призванные отстранить его от власти теперь пройти не могли. То есть чистка клира и обновление православной церкви в РП готовились всерьёз. Мы уже указывали, что такой процесс означал бы удар по позициям Константина Острожского. А потому, мы имеем право сделать вывод о заинтересованности протестантской партии ВКЛ в действительной реализации такой чистки. Возможно, именно потому в составе Виленского православного братства и оказалось так много шляхтичей.

Именно они должны были отстаивать в братской церкви светские интересы правящей в ВКЛ политической элиты и общества ВКЛ вообще. Они должны были стать точкой опоры в братстве Рагозы. Заметим, что в подобной же ситуации Епископ Львовский Гедеон Болобан поддержки православной шляхты внутри братства не получил, в братстве всем заправляли купцы, православная шляхта в том регионе была сама по себе слаба и в результате братство и епископ вступили в ожесточённую борьбу. В Вильно с самого начала ситуация была иной и здесь, похоже, с самого начала братство рассматривалось как политическое орудие в руках правящей в ВКЛ группировки по укреплению её власти в государстве. По крайней мере, рост братской церкви при Рагозе как её реальной главе был политически выгоден Христофору Радзивиллу Перуну и невозможен в тех условиях без его согласия и поддержки.

Канонически Рагоза теперь мог не бояться атаковать даже украинский епископат. Он выступал реальным главой и формирующейся братской церкви. За ним была политическая поддержка литовской власти, готовой воплощать в жизнь юридически совершенно легитимные решения братств и митрополита относительно церкви на территории ВКЛ. За Рагозою были православные братства, концентрировавшиеся вокруг Львовского братства. Посредством их и литовской православной церкви он мог посягать на власть Константина Острожского в церкви и мог претендовать на главенство в новом лагере, представлявшем политические интересы православных - братском движении. В крайнем случае, он мог без проблем создать братскую церковь на территории одного лишь ВКЛ и уже оттуда миссионерским путём атаковать закостеневших православных клириков Украины. На этом фоне возможный переезд в Брест одного из лидеров протестантской партии ВКЛ (Яна Кишки) выглядит дополнительно угрожающе. Он нёс за собою не только ариан, он стремительно влёк вывод из сферы политического влияния Острожского всего православного массива Полесья и Подляшья, а также открывал дорогу литовским братствам ко Львову.


КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 5.
ПРОРЫВ К ЖИЗНИ ПРАВОСЛАВНЫХ СТАВРОПИГИАЛЬНЫХ БРАТСТВ.


1. О ранних православных братствах, существоваших еще в веке:
Виленское Свято - Троицкое впоследствие Свято - Духовское братство (исторический очерк). Вильна, 1890.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.
Зилитинкевич И. Учреждение Виленского Свято - Троицкого братства. Вильна, 1883.
Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т.1.М.,1991.
Коялович М.О. Чтения о церковных западно - русских братствах. День 1862,N39.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
Архиепископ Макарий. История Русской церкви. Т. IX, Книга IV. С-Пб., 1879.
Сцепуро Д. Свято - Духовское братство в XVII и XVIII столетиях. Киев, 1899.
Флеров Иоанн. О православных церковных братствах, противоборствовавших унии в юго - западной России в XVI, XVII и XVIII столетиях. С-Пб., 1857.
2. О наличии в конце XVIвека в Вильно и Львове нескольких православных братств:
Виленское Свято - Троицкое впоследствие Свято - Духовское братство (исторический очерк). Вильна, 1890.
Зилитинкевич И. Учреждение Виленского Свято - Троицкого братства. Вильна, 1883.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
3. Интересно, что католики также начали создавать свои братства. Этим особенно активно занимался Петр Скарга. В одно из братств, созданных им в числе первых вступил сам Сигизмунд III:
4. О Братстве св.Георгия в Венеции:
Малышевский И.И. Мелетий Пигас... Т.I.
5. О решениях Константинопольского патриарха Иеремии II как начале братского "взрыва" в РП:
Виленское Свято - Троицкое впоследствие Свято - Духовское братство (исторический очерк). Вильна, 1890.
Зилитинкевич И. Учреждение Виленского Свято - Троицкого братства. Вильна, 1883.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т.1.М.,1991.
6. О поездке Иеремии II в Москву и о проблемме самовольной автокефалии Московской православной церкви до того:
Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т.1.М.,1991.
7. О пребывании Иеремии II в Молдавии и сложностях во взаимоотношении православного клира Молдавии и Константинопольского патриархата в конце 80-х годов XVI века:
Малышевский И.И. Мелетий Пигас... Т.I
8. О предложении в Бресте Адама Патея Бернарду Мацеевскому в 1588 году начать реализацию идеи церковной унии:
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Симптоматично, что этот родственник Константина Отсрожского, еще не ставший каштеляном Брестским и епископом, был принят Бернардом Мацеевским всерьез по поводу такого масштабного предприятия. Вряд ли для Луцко - Брестского бискупа были новостью предложения о заключении церковной унии. по крайней мере, в Молдавии как раз в 1586-1588 годах иезуиты уже пробовали эту идею актуализировать. Скорее, интерес от встречи с Патеем представлялся для Мацеевского в другом: не исключено, что именно в этом эпизоде - начало поворота понявшего политику Иеремии Константина Острожского к идее унии. Тогда Адам Патей выглядит не более, чем энергичным тайным послом этого Волынского магната, производящим политический зондаж, на который Бернард Мацеевский стремительно откликнулся.
9.Условия ставропигии изложены:
Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т.1.М.,1991.
Зилитинкевич И. Учреждение Виленского Свято - Троицкого братства. Вильна, 1883.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
10.В некоторых источниках фиксируется наличие во Львовском братстве большого количества православной шляхты и магнатерии. Иногда в состав братчиков заносится даже Константин Острожский. Однако нигде не зафиксировано их участие в делах братства. Нигде не отражена их самоидентификация себя как братчиков. Очень маловероятно, чтобы Константин Острожский мог входить в такую серьезную организацию и быть там настолько незаметным. Скорее, упоминания о членстве в братстве Острожского и других магнатов относятся к более позднему периоду, когда после 1596 года волынский магнат со своей партией действительно перешел к жесткому отстаиванию интересов православия перед натиском католицизма. Но и для того периода, на наш взгляд, его членство в братстве маловероятно. Скорее, сообщения об этом неверны.
11. О Львовской армянской общине:
Галустян Дж.о. Культурная жизнь армянских колоний средневековой Польши (XVI - XVII века). Ереван, 1981.
12. О конфликте Гедеона Болобана со Львовским ставропигиальным православным братством:
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
13. О Виленском ставропигиальном православном братстве и о членстве в нем нового митрополита:
Виленское Свято - Троицкое впоследствие Свято - Духовское братство (исторический очерк). Вильна, 1890.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство (опыт церковно - исторического исследования). Киев, 1904.
Зилитинкевич И. Учреждение Виленского Свято - Троицкого братства. Вильна, 1883.
По поводу Архиепископа Полоцкого А.Терлецкого, также возможно бывшего членом Виленского православного братства, умершего в 1592 году:
Chodynicki K.  Kosciol prawoslawny a Rzeczpospolita Polska. Zarys historyczny (1379 - 1632). Warszawa, 1934.С.271.
Сигизмунд III передал эту должность ротмистру Богушу Селицкому, который до того служил в Украинских замках. Возможно, раз дело касается Украины, то это назначение также связано с Константином Острожским. Тем более, что примерно в это время после смерти 13 января 1593 года Владимиро - Брестского епископа Мелетия Хреповича по прямой рекомендации Константина Острожского Сигизмунд III назначил на освободившуюся должность знаменитого в будущем Ипатия Патея:
АЗР,Т.IV,N44,C.63.
Впрочем, новый Полоцкий архиепископ проявил себя, подобно предшественнику, относиительно дела церковной унии крайне индифферентно. Он вообще не ездил на церковные соборы и не учавствовал в тайных переговорах по этому поводу. то есть вся восточная половина ВКЛ была реально выведена из унийного процесса. Вполне вероятно, что такая позиция нового второго лица в православном клире РП объясняется расстановкой сил в православной среде и политической жизни на этой территории. Правда, и в братском движении новый архиепископ также не отмечен. Однако после 1592 года, когда унийный процесс вышел на поверхность, и сам митрополит Рагоза стал проявлять колебания относительно унии и не так активно использовать братства в своей деятельности:
Chodynicki K.  Kosciol prawoslawny a Rzeczpospolita Polska. Zarys historyczny (1379 - 1632). Warszawa, 1934.С.271.
14. О церковном соборе в Бресте 1590 года:
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.


 

ГЛАВА 6. УСИЛЕНИЕ ПАРТИИ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО.


6.1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО.
6.2. ЗАПОРОЖСКОЕ КАЗАЧЕСТВО.
6.3. ПОСТБАТОРИАНСКАЯ УКРАИНА.
6.3.1. КАЗАКИ.
6.3.2. КОРОНА.
6.3.3. ДВИЖЕНИЕ ХРИСТОФОРА КОССИНСКОГО.
6.3.4. НОВАЯ УКРАИНА.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 6.



1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО.


Весьма отличным от ВКЛ и мощным самостоятельным культурно - политическим центром (очагом) РП выступала Украина. Наиболее мощной культурно - политической группировкой здесь в рассматриваемый период являлась политическая партия Константина Острожского. Она включала в себя в первую очередь сторонников самого князя. Константин Острожский на момент смерти Стефана Батория занимал должность воеводы Киевского и маршалка шляхты Волынского воеводства. Таким образом в его распоряжении находились администрация и вооружённые силы Киевского воеводства, а также -- влияние на подавляющее большинство Волынской шляхты.

Уже упоминалось, что Константин Острожский обладал грандиозными по меркам РП земельными владениями: они располагались достаточно компактно и охватывали примерно 40% территории Волынского воеводства. Их центром выступал город Острог (примерно 10 тысяч населения, как Брест, Могилёв, Полоцк или Витебск). Большая часть волынской шляхты находилась  в  той  или иной степени зависимости от Константина Острожского или была с ним связана своими политическими и материальными интересами. Именно этим объясняется его маршалковство над нею. Экономическая мощь старого князя была по меркам РП необъятной: около 700 деревень, десятки городов.

На территории его волынских владений была успешно проведена фольваризация и налажено широкое экспортное производство, ориентированное на Гданьск. Оно преимущественно осуществлялось через особо специализированную на хлебном транзите пристань Улугбек на Западном Буге. Кроме того, Константин Острожский стремился поставить под свой экономический контроль транзитную торговлю Украинскими, Молдавскими и Валашскими волами, а также в целом международную Украинскую торговлю. Ещё больший экономический интерес и перспектива Острожского располагались в направлении колонизации целинных причерноморских степей по обоим берегам среднего течения Днепра. Именно этот экономичес­кий приоритет волынского магната призвана была обеспечить его Киевская должность.

На территории своих владений Константин Острожский установил жёсткие порядки и централизированное управление фольварками и городами. Наиболее изученным аналогом этих порядков может выступать, пожалуй, лишь Курляндское герцогство того периода. Также, как и в Курляндии, здесь было установлено реальное крепостное право, жёсткий экономический и внеэкономический контроль за циркулированием экспортных продуктов, а также транзитной торговлей. Имелись свои войска, эффективная администрация, разветвлённая система общественного самоуправления, собственные учебные и научные заведения, а также -- двор. Заметим, что двор Константина Острожского превосходил двор Сигизмунда III и насчитывал около 2000 тысяч человек (1).

Постоянные вооружённые силы князя достигали нескольких тысяч человек, а его ежегодные доходы оценивались примерно в 2 миллиона злотых. То есть компактно расположенный массив Волынских владений Константина Острожского гарантировал ему исключительную по масштабам РП политическую и экономическую мощь. Более того, в РП более не было подобных управляемых из единого центра экономических и политических организмов. Фактически княжество Константина Острожского с находящимися под его влиянием окрестными шляхтичами и территориями представляли из себя своего рода абсолютистское государство с обширной сферой политического и экономического влияния, собственной культурой, внутренней и внешней политикой. В этом плане наиболее близко к нему стояли всего несколько магнатов РП:

1. Вишневецкие, владевшие огромными компактными массивами в среднем Поднепровье, в основном по реке Суле. Однако они всё же базировали свою мощь на ещё мало освоенных землях, где фольварк только становился на ноги, в отличие от Острожского, опиравшегося на давно колонизированные земли Волыни, находившиеся к тому довольно далеко от сферы перманентных нападений Крымских татар.
2. Олельковичи с центром их латифундии в Слуцке, который лишь незначительно отставал от Острога по экономической мощи и численности населения. Однако Олельковичи в данный период не концентрировали свои владения в одних руках и лишь после смерти последнего из братьев всё Слуцко - Копыльское княжество вновь собралось в руках одного владельца -- княжны Софии Слуцкой (Олелькович). Но княжна была мала и находилась, как уже упоми­налось, под опекой Ходкевичей. Потому Слуцко - Копыльская латифундия не представляла в данный период базы для такой мощной политической группировки, как партия Константина Острожского, хотя подобный потенциал Слуцк в принципе имел. также ослабляло значение этого Полесского княжества его вхождение в состав ВКЛ. Тем самым усложнялись возможности участия его владельца в сельско - хозяйственном освоении целинных степей Поднепровья. На востоке это княжество граничило со сферой политического влияния Вишневецких (в районе Брагина), на юге -- с Константи­ном Острожским (от Турова начиная) и католическими Радзивилла­ми (Давид - Городок) , на севере -- с Несвижскими и Клецкими владениями тех же католических Радзивиллов, на Западе -- со сферой политического влияния Ходкевичей (вокруг Мыши и Ляховичей), католических Радзивиллов (Столовичи), иезуитов (Липск).

3. Радзивиллы и Януш Кишка. Однако эти магнаты также как и Олельковичи не имели возможности за короткое время резко увеличить свой потенциал за счёт освоения целинных степных земель, а потому были вынуждены применять иные, более сложные пути для достижения имущественного прогресса.

Особенностью сформированного вокруг волынских владений Константина Острожского культурного и политического  и экономического комплекса выступала его непосредственная преемственность относительно традиционной для этого региона культуры и  геополитических ориентаций,  установившихся ещё во времена Киевской Руси. Собственно и сам Острожский являлся плотью от плоти именно волынской культурно - политической элиты:  он выводил свой род от Рюриковичей, а не Гедиминовичей, как большинство магнатерии ВКЛ.  Отметим также, что никогда на протяжении как минимум 500 лет до Константина  Острожского  не  происходило  структурного разрушения  культурно - политического комплекса вокруг его волынских владений, а всегда имела место лишь его организованная управляемая  трансформация применительно к новым геополитическим реальностям и производственным технологиям.  То есть распространение политического и экономического влияния группировки Константина Острожского в среднем Поднепровье можно рассматривать  как проявление экспансии в этом регионе откристаллизировавшейся вокруг его волынских владений культуры и  политико  - экономической элиты.

Степень консолидации данного культурно - политического очага в разное время была разной. Лишь в 70 - первой половине 80-х годов XVI века Константин Острожский сумел добиться практичес­ки полного своего политического доминирования на Волыни и та­ким образом впервые со времён едва ли не Даниила Галицкого Волынь превратилась в реально управляемое из одного центра общественное целое. Повторим, что опорой господства Острожского выступали его фольваризированные владения вокруг Острога, уже жёстко ориентированные на Гданьскую торговлю и "атлантический конвейер".

Константин Острожский сумел добиться данного результата лишь благодаря возникновению РП и переходу Украины в состав Короны Польской. До того Волынь и Поднепровье являлись окраинами ВКЛ, для защиты которых от беспрестанных нападений Крымских татар у данного государства сил не хватало. Не имелось у ВКЛ также ресурсов для разворачивания широкомасштабной земледельческой колонизации причерноморских степей. Не менее разрушительным для Украины выступало практически непрекращающееся противостояние ВКЛ и Польского королевства в Волыни и Галиции, регулярно приводившее к опустошительным войнам на данной территории. Потому переход в результате Люблинской унии Украины в состав Короны позволил обеспечить прекращение здесь польско - литовских войн, дал определённую защиту от татарских набегов, а также приближающейся по мере продвижения Турции на Дунае угрозы турецкого завоевания, предоставил возможность к началу исключительно быстрой сельско - хозяйственной колонизации степных земель за счёт высвободившихся таким образом общественных ресурсов. Причём в первую очередь хлынули в Поднепровье и Подолию православные с территорий пограничного контакта между польско - католическим и православным массивами: из среднего и верхнего Побужья, Галиции, частично Волыни.

Доминировавшие в Короне католики обеспечивали католическому населению на территориях данного контакта более комфортные условия существования и по сути вытесняли православных на Восток. Имел место своего рода эффект домино. К тому же вместе с католической корпорацией на данные земли приходил фольварк, что ещё более стимулировало отток части населения в пока свободные от массового фольварочного производства, шляхетской государственности и крепостного права степные просторы.

Заметим также, что уже в момент перехода Украины в состав Короны Волынь представляла из себя мощную культурно - политическую корпорацию, ради интеграции которой в состав Короны корон­ная шляхта должна была идти ей на уступки. В противном случае сохранялась вероятность возникновения в этом регионе серьёзного политического движения за возврат Украины в состав ВКЛ. Тем более, что в самом ВКЛ никогда в XVI веке не утихали требования возврата Украины. В случае же этого возврата восстанавливалась долюблинская геополитическая расстановка сил в ре­гионе Средне - Восточной Европы, а именно: вновь получало геополитическую перспективу Великое княжество Литовское, а Польша ставилась перед необходимостью прорубаться военным путём к причерноморским степям.

Разгромленная в результате Ливонской войны Москва на некоторое время оставалась в тени новой вспышки литовско - польского противостояния на Украине и получала возможность к новому собиранию сил для очередного рывка на восток. Прекрасные условия для своего движения в регионе приобретала при таком повороте дел Турция. Потому доминировавшая в Короне перед Люблинской унией малопольская шляхта была вынуждена идти на уступки волынско - киевской политической элите и концентрировать свою колонизационную активность на Подолии и Галиции, предоставляя в распоряжение украинской шляхты и магнатерии среднее Поднепровье.

Впрочем, малопольская шляхта не имела потенциала за короткое время самостоятельно освоить даже данные достаточно узкие в масштабе Региона ниши. Главным образом потому, что после присоединения к Короне Украины политическая и экономическая мощь православной общины Короны усилилась настолько, что прежние бесцеремонные формы отношений католиков к православным стали невозможны. А, значит, на какое-то время уменьшился реальный католический прессинг против на православных. Данная коллизия нашла свою, видимо, оптимальную политическую форму в виде становлении в РП шляхетской демократии и установления в этом государстве господства баториан.

Баториане дали возможность оттянуть в противостояние Москве наиболее агрессивные и динамичные шляхетские круги Короны, сконцентрировать внимание политической и экономической элиты ВКЛ на войне с Москвою, Ливонии и внутренней колонизации (фольваризации восточных регионов государства, ранее охваченных боевыми действиями), а главное - баториане введя РП в состояние стратегического партнёрства с Турцией добились прекращения ранее регулярных набегов Крымских татар на Украину. За счёт этого появилась возможность быстрого развёртывания широкомасштабной земледельческой колонизации данных земель. Причём, в отличие, скажем, от московской колонизации "Поля" РП могла позволить себе роскошь не строить дорогостоящих пограничных крепостей, устройство засечных полос и содержание многочисленных военизированных поселений и гарнизонов. Уже потому и темпы этой колонизации в РП в данный период были значительно более высокими, чем у той же Москвы. По крайней мере, РП в данном направлении продвинулась гораздо ближе к Чёрному морю, чем Москва, и разместила к концу XVI века на осваиваемых степных землях примерно четверть своего населения в отличие от 10 - 15% населения Москвы (2).

Из данных рассуждений логически вытекает объективная заинтересованность волынской культурно - политической элиты в курсе Стефана Батория и баториан в период их нахождения у власти. Отсюда же логично объяснимым становится усиление при Стефане Батории консолидации волынской культурно - политической элиты под руководством Константина Острожского и укрепление её господства в среднем Поднепровье (Константин Острожский -- воевода Киевский, а его сосед, владевший расположенным возле Острога имением Гоща, и политический сподвижник Чаплиц -- каштелян Киевский). Константин Острожский обеспечивал стабильность присоединения к Короне Украины и таким образом стабильность существования РП относительно ВКЛ. Также Константин Острожский давал возможность на свои средства и средства других волынских магнатов быстро развернуть организованную сельско - хозяйс­твенную колонизацию Поднепровья. Для становления магнатских хозяйств в степной зоне не были необходимы значительные государственные капиталовложения в оборонительную иную инфраструктуру региона. Было достаточно юридически передать им пустынные земли и обеспечить дипломатическим путём сдерживание татар. Остальное: крестьян, инвентарь, администрацию, купечество, города, относительный порядок магнаты были в состоянии обеспечить и сами. Именно так при Стефане Батории возникли латифундия близких Острожским волынских магнатов Вишневецких по реке Сула, самих Острожских в Белой Церкви и других волынских шляхтичей и магнатов.

Стефан Баторий и баториане в данный период могли спокойно закрывать глаза на сдерживание развития на Волыни шляхетской демократии и даже более того -- на установление в этом регионе и на Киевщине фактического абсолютизма Константина Острожского. Геополитические выгоды для шляхетского государства от происходившего процесса были важнее. Кроме того, концентрации власти в одних руках в таком важном для Короны регионе позволяла ускорить указанные процессы, а также сдержать вызревание внутренних противоречий между католиками и православными, пролитовски и пропольски настроенными политическими группировками, шляхетскими и магнатскими партиями, а также -- ориентированными на разные соседние государства кругами. Наконец, усиление Волынской культурно - политической элиты при взятии ею курса на своё развитие в указанном направлении превращало её надолго в одного из самых мощных столпов существования РП и баторианской партии вообще. Всегда оставалась возможность к использованию её политической и военной мощи внутри РП в интересах по крайней мере короля РП (в случае олицетворения им баторианского курса).

Проблема во взаимоотношениях Константина Острожского с его партией и Коронными властями заключалась в постоянной исключительной мобилизации разностороннего потенциала последнего в отличие от гораздо менее организованного потенциала остальных частей Короны. Пока сохранялась выгода к более быстрым темпам экспансии Острожского в Поднепровье, он не был заинтересован в обострении взаимоотношений с католической культурно - политической группировкой своего государства. То есть баториане были заложниками собственной геополитической ориентации. Любой сбой в реализации протурецкого курса или в натиске на восток вёл к вспышке внутригосударственной или лучше сказать внутриобщинной борьбы, где за Острожским уже в первый момент оказывалась очень значительная мощь.

С другой стороны,  как католическая община Короны  получала  в своё  распоряжение  после  Люблинской унии всю Подолию и часть Поднепровья для латифундиального и прочего роста, так и православная община во главе с Острожским теперь располагала возможность к объединению своих сил с православным населением Малопольши. Политический и экономический кулак Украины таким образом обрастал силой не только за счёт быстрых успехов в хозяйственном освоении степей Поднепровья, ускоренной внутренней фольваризации, но и за счёт выхода через православную общину Малопольши на транзитную торговлю с Турцией, Дунайскими княжествами и Австрийской империей. В руках Константина Острожского оказывалась возможность к превращению в собственное лобби всех православных общественных структур этого региона. Причём речь могла идти лишь именно в таком направлении: не православное купечество и шляхта Малопольши используют Острожского в своих целях, они были слишком слабы для этого, их слишком давили католики, а Острожский оказывает покровительство им и в значительной мере управляет ими.

Отсюда и лёгкая прогнозируемость течения возможного конфликта между католической и православной общинами Короны в случае ослабления заинтересованности волынской (уже можно говорить относительно конца XVI века, когда колонизация степей зашла очень далеко, украинской) культурно - политической элиты в освоении Приднепровских степей: Украина выступит на помощь православным Малопольши. Основная борьба в этом случае должна была развернуться за доминирование в районе Львова и в среднем и верхнем Побужье.

В свою очередь данный регион представлял из себя несколько особенное экономическое целое по отношению к Украине.

Во-первых, это был регион, расположенный вне Припятской коммуникационной системы,  на которой базировалась партия Константина Острожского. Борьба за среднее и верхнее течение Западн­го  Буга  была  борьбою  за  контроль  над значительной частью хлебного (Гданьского) экспорта РП и её "атлантического  конвейера"  вообще.  Этим Украинская политическая элита вводилась в сложнейшую геополитическую игру с участием таких сил  как  Нидерланды и Габсбурги.  Учитывая, однако, что  по мере освоения степи, количество поставляемого на международный рынок украинского  хлеба неизбежно возрастало,  украинской элите всё равно было не избежать подобного заангажирования. Движение в Побужье в  этом контексте не выглядит резкой сменой ею характера своих геополитических приоритетов.  Такое движение лишь ускорило  бы вхождение Украины в европейский политический оркестр.
Во-вторых, движение  в сторону Львова ставило перед украинской политической и деловой элитами вопрос  о  транзитной  турецкой торговле и о Дунайской торговле вообще.  Оба эти вида торговых отношений находились в руках преимущественно армянского (дальняя транзитная торговля) и православного (разные национальные корпорации православных) купечества. Именно в их сферу дея­тельности в данный период активно вторгалось католическое купечество Короны. Если ещё более конкретизировать данную проблему, то перед украинской элитой вставал вопрос о контроле над торговыми путями, идущими через Молдавию и о Дунайской политике в целом. Молдавия в этом контексте приобретала актуальность вследствие особой напряжённости на Дунае в конце XVI века именно молдавских торговых коммуникаций. По ним шёл поток Иранских товаров в обход Чёрного моря, а также Турецкий транзит, направлявшийся по прекрасным водным путям, на которых располагалась эта страна. К тому же другие Дунайские княжества (Валахия и Трансильвания), а также -- Болгария и Балканы вообще в данный период были менее политически стабильны, чем Молдавия, либо имели выход напрямую на Австрию (Балканы) или по крайней мере Краков (Трансильвания).
Уже потому потенциальное втягивание Украинской политической элиты в экспансионистское движение в Галиции и среднем Побужье требовало от неё начала активнейшей политической деятельности на наиболее активных направлениях европейской политики: турецком и балтийском. И, наоборот, ясным становится один из главных приоритетов католической общины Короны: удержать своё господство над данными регионами, направляя активность православной общины на восток, стремясь за короткое время добиться полного доминирования в западной части Малопольши, Подолии и не допустить роста украинского влияния в Молдавии. В конечном счёте, тот, кто в Короне контролировала Галицию и Побужье, контролировал всю страну.
Разворот Украины в конце XVI века на запад реально мог быть вызван лишь двумя причинами:
1. достижением колонизационным движением на востоке политического барьера в виде мощного московского сопротивления. Москва в это время стремительно создавала инфраструктуру такого барьера: в степях возводились крепости, заводилось пограничное вооружённое население (целое сословие городских казаков, например), уже велась дипломатическая игра с запорожскими казаками, оттеснялись далее на юг Донские казаки. Пока эти мероприятия имели не столько направленность против РП, сколько против Турции и Крыма, однако и РП с этим уже приходилось считаться (особенно Вишневецкому). Уже во время восстания Христофора Коссинского казаки пытались заручиться поддержкой Москвы, далее это стало нормой. В 1603 году Вишневецкий вёл с войсками Бориса Годунова небольшую пограничную войну из-за принадлежности некоторых пограничных городков и хотя он её практически выиграл, большого территориального приращения своей латифундии этой победой он не произвёл (4).
То есть уже к концу 90-х годов XVI восточная граница степной колонизации РП подошла к определённому политическому рубежу. Далее должна была наступить либо ломка этой границы насильственным или унийным образом, либо разворот Украины в своём движении в другую сторону. В конце 80-х годов данный процесс уже просматривался и политические деятели уровня Константина Острожского уже не могли действовать без его учёта. Московское сопротивление могло проявиться и виде теоретически возможных превентивных ударов по РП в составе каких-либо коалиций, что могло привести к началу опустошительных столкновений с Москвою в Поднепровье. Как вариант такого развития событий можно рассматривать возобновление боевых на востоке ВКЛ и в Ливонии, что угрожало резко перекрыть перспективу к экспорту выращенного в украинском Поднепровье хлеба через Ригу на Запад. Тем самым мог бы быть ликвидирован основной мотив к разворачиванию именно днепровской земледельческой колонизации степи, а не, скажем, Подольской.
2. ослабление господства в РП партии баториан, что могло бы привести к втягиванию РП в иную систему геополитических отношений, где исчезло бы состояние стратегического партнёрства между РП и Турцией. Тогда бы могли вновь начаться широкомасштабные татарские набеги на Украину, а то и массированная атака Турции в этом регионе. Учитывая же, что у Турецкой империи не было в тот момент ресурсов к широкомасштабному земледельческому освоению причерноморских степей, обострению отношений с Турцией могло привести лишь к новому спаду земледельческого производства в данном регионе. Исходя из такой посылки, украинская политическая элита длительное время была противником союза РП с Габсбургами, как втягивающего её в противостояние Турции. По этим же соображениям данная элита была противником усиления в Короне и РП католической партии. Потому любое ослабление господства в РП партии баториан немедленно заставляло Константина Острожского усиливать своё давление на позиции католической общины в Малопольше, стремясь сохранить прежний баторианский внешнеполитический курс государства.
Ещё одним из основных приоритетов Украины в конце XVI века можно назвать уже указанную её объективную заинтересованность в активизации днепровско - двинского торгового пути с целью превращения Риги в один из основных экспортных портов для транспортировки выращенного в среднем Поднепровье хлеба на Запад. Чем более мощными становились латифундии Вишневецких, Острожских и других магнатов в Киевском воеводстве, тем большей становилась данная потребность. На тот момент она ещё не была жёсткой необходимостью. Источники не фиксируют значительных хлебных потоков их Украины в Ригу. В основном выращенный хлеб оседал на месте, в массовое возникающих городах или потреблялся местным не производящим хлеб военизированным населением (например, казачеством). Однако, находившиеся в распоряжении главных "колонизаторов" - магнатов капиталы были достаточны для того, чтобы реализовывать в течение короткого времени резкие рывки в производстве тех или иных продуктов. Тем более грандиозные средства находились в руках возглавляемых ими хозяйственно - политических группировок (партия Острожского, группировка внутри неё Вишневецкого).
Лидеры подобного масштаба не могли не планировать или по крайней мере не определяться по подобным стратегическим направлениям. Более того, рискнём повторить, от разворачивания Днепровско - Двинской части "атлантического конвейера" зависела дальнейшая судьба сельско - хозяйственного освоения Поднепровья, будущее волынской (украинской) политической элиты во главе с Константином Острожским, исход объективного противостояния в Короне православной и католической (осваивавшей Подолию) общин. Альтернативой для Украины Риге могло служить лишь полное сокрушение Турции и Крыма, обеспечение свободного прохода торговых судов с украинским хлебом (после заведения на Чёрном море хлебных портов и соответствующего мореплавания) че­рез Боспор и Дарданеллы и охваченное североафриканским пиратством Средиземное море в страдающую от недостатка зерна Южную Европу. Этот вариант был несомненно интересен, но объективно менее реален и быстр, чем использование Риги.
Потому после формирования при Стефане Батории в восточном Поднепровье огромной латифундии Вишневецких мы можем сделать вывод о появлении реальной заинтересованности у украинской элиты в усилении своего политического влияния в Белоруссии и в Ливонии. Латифундия Вишневецких по реке Сула (вокруг города Лубны) ставила в политическую зависимость от них фактически всё восточное среднее Поднепровье. Эти самым Острожским в каком-то отношении становилось неудобно дальнейшее движение на Восток. Теперь им надо было либо входить во внутренне напряжённые отношения с Вишневецкими, не давая тем отформировать свою компактную сферу политико - экономического влияния между Брагином и Лубнами, путём заведения крупных собственных владений тут, либо двигаться на юг по левому берегу Днепра. Острожские избрали второе, получив в качестве своего базового староства в этом регионе Белую Церковь. Таким образом, Острожские сохраняли высокую степень управляемости своей сферы влияния в четырёхугольнике: Острог - Туров - Киев - Сарны. Эта компактная территория не растягивалась, имела хорошо отформированное ядро в виде Острожского княжества, уводилась из-под излишних обременительных конфликтных ситуаций, защищалась практически со всех сторон либо степными или болотистыми пространствами ("Поле", Полесье), либо союзными буферными сферами влияния, обладавшими более слабым потенциалом к росту, чем Острожские (Вишневецкие, Олельковичи).
Но такая расстановка сил на Украине объективно заставляла Константина Острожского обратить особое внимание на экономические перспективы фольварочного производства на территории собственно своей сферы влияния. А они никак не могли опираться на использование одного лишь Западного Буга и Гданьска. Потому укрепление Вишневецкого в Лубнах, а Острожских -- в Белой Церкви можно рассматривать как создание предпосылок к их совместному движению в сторону Ливонии. Имея же ввиду гораздо белее слабые имущественные и политические позиции Вишневецкого по сравнению с Константином Острожским, а также его более уязвимое пограничное положение, можно исходить из того, что в данном тандеме у него должно было определиться подчинённое относительно Киевского воеводы место.
Отсюда очень логичным выглядит поведение Константина Острожского во время политического кризиса, вспыхнувшего в РП после смерти Стефана Батория. Однако прежде чем перейти к более подробному его рассмотрению, обратим внимание ещё на один важный фактор Украинской политической жизни конца XVI века -- казачество.

6.2. ЗАПОРОЖСКОЕ КАЗАЧЕСТВО.


Наиболее ярко выраженным проявлением данного культурно - политического феномена выступала в РП в конце XVI века Запорожская Сечь. Она представляла из себя укреплённое воинское поселение, в котором находили прибежище между своими предприятиями неинтегрированные в общественные структуры РП жители этого государства. Местоположение Сечи часто менялось, постепенно отходя под давлением государственных органов на юг, и в рассматриваемый период оно располагалось на труднодоступных среди комышей днепровских островах ниже порогов. С военной точки зрения Запорожская Сечь не представляла из себя серьёзного укрепления и не раз разрушалась крымскими татарами. Это была небольшая земляная крепость с расположенными внутри неё лёгкими деревянными постройками - куренями, где сообща проживали принадлежавшие к данному куреню казаки. Главным залогом безопасности этого укрепления выступало незнание врагами точного места его расположения и точной дороги к нему (5).

Более важно то, что вокруг этого тайного убежища сложилась особая устойчивая самоуправляющаяся корпорация вооружённых жителей Украины, уклонявшаяся от контроля со стороны законных властей РП -- запорожское казачество. Казаки занимались:
1. военными набегами преимущественно на татарские, турецкие или Дунайские территории. При этом ими широко использовалась соответствующая тактика Крымских татар: казаки приходя на намеченную территорию крупным подвижным отрядом громили организованное сопротивление противника, ставили полевой укреплённый лагерь (кош), а затем рассыпались по его окрестностям за добы­чей, которую свозили в кош. Их набег продолжался недолго, они старались организованно уйти с ограбленной территории до того, как местное население мобилизует крупное войско для отпора. После организованного отхода всем кошем казаки делили добычу согласно установившейся у них традиции, оставляя часть добычи на обеспечение общих для всего казачества потребностей: содержание казацких стариков и инвалидов (в предоставленном им Трахтемировском православном монастыре), выкупа пленных казаков и т.п.
Нередко казаки использовали для набегов лодки и таким образом имели возможность выходить к причерноморским странам и городам. Но и в том случае принцип коша также сохранялся: во время похода в отряде поддерживалась жёсткая внутренняя дисциплина, полное подчинение выбранным на время похода начальникам (гетманам) и собирание всей добычи в "общий котёл" с последующим после возвращения из похода разделом по обычаю. Запорожские казаки до конца XVI века не стремились устойчиво закрепиться на территориях занятых ими стран и регионов, создать свои территориальные государственные органы, развернуть производящее производство. Сама Запорожская Сечь была не более, чем временным пристанищем для находящихся в постоянном поиске добычи её предприимчивых и воинственных обитателей.
2. казаки часто стремились легитимизировать свои набеги посредством организованного найма целых казаческих групп на воинскую службу к отдельным магнатам или к королю РП во время регулярных воинских кампаний. Но и в этом случае казаки, как правило, сохраняли в действии свои "кошевые" обычаи.
3. в свободное от воинских операций время часть казаков занималась при наличии соответствующей рыночной конъюнктуры, рыболовством, охотой или иными подобными промыслами, способными без длительных регулярных затрат труда за короткое время принести значительный доход. Казаки, как правило, не заводили собственного купечества, а обслуживающие их ремесленники лишь спорадически занимались традиционно казаческими предприятиями (набегами и т.п.). Этим казаки принципиально отличались также и от крестьян, специализировавшихся на трудоёмком, требовавшим устойчивой осёдлости земледелием.
Практически Запорожское казачество представляло из себя своего рода тогдашних преступников, "воров в законе" -- социальную группу, основой существования которой выступало насильственное отнятие у иных общественных групп продуктов их труда либо насильственно обеспеченное данной группой привеллегированное положение на рынке связанных с нею производителей, без участия этой группы в обеспечении нормальных условий для функциониро­вания данного общества. Спецификой именно запорожского преступного сообщества выступала невозможность со стороны государства обеспечить с помощью полицейских мер уничтожение его организованного ядра. За счёт этого данное ядро приобретало устойчивую культурно - идеологическую традицию и политический вес.
Структура запорожского казачества с этой точки зрения является классической -- само сообщество (казачество) делилось на куреня. Каждый казак должен был быть членом какого-либо куреня. При жизни Стефана Батория современники насчитывали в Запорожской Сечи 38 куреней, в каждом из которых было по 250 - 400 человек, хотя согласно свидетельствам запорожских казацких помещение куреня тогда могло вмещать в себя до 600 человек. Очевидно, полностью курень в Сечи собирался редко. Этими куре­нями при Стефане Батории были:
1. Брюховецкий,
2. Батуринский,
3. Дзерелеевский,
4. Донской,
5. Дядковский,
6. Деревенивский,
7. Уманьский,
8. Ивановский,
9. Иркелевский,
10. Колниболотский,
11. Каневский,
12. Кислаковский,
13. Крылевский,
14. Крушовский,
15. Корсунский,
16. Канловский,
17. Кореншиевский,
18. Левушковский,
19. Минский,
20. Мышавстовский,
21. Незамойский,
22. Поповичевский,
23. Переяславский,
24. Полтавский,
25. Пластунивский,
26. Платнеровский,
27. Пашковский,
28. Рогеевский,
29. Стебловский высший,
30. Стебловский низший,
31. Сергеевский,
32. Шкуринский,
33. Щербиновский,
34. Томашовский,
35. Титоровский,
36. Величковский,
37. Ведмедовский,
38. Васюринский. (130, с.11)
Курени обладали устойчивой внутренней традицией, что отражалось даже в их названиях, как правило образованных от географического названия. Очевидно тем самым фиксировалась местность, откуда происходило первоначальное ядро куреня и откуда он, возможно, регулярно черпал своё пополнение. У куреня имелось своё имущество, курень обеспечивал защиту своим членам при столкновении с другими казаками либо при иных жизненных проблемах, курень нередко отвечал за поведение казака перед всем казачеством и т.д. Хотя параллельно с существованием куреней среди казаков сохранялась практика создания временных внекуренных группировок для какого-либо предприятия, например, набега. То есть курень можно сравнить с устойчивой преступной бандой, обросшей многолетней традицией.

В то же время курень обеспечивал пополнение своего состава и казачества вообще. Это происходило преимущественно посредством принятия прошедших проверку (то есть своего рода инициацию) новых членов из числа неказаков. При этом человек отказывался от всей своей предшествовавшей жизни: сословия, как правило, от религии (казаки преимущественно относили себя к православным, исключения известны лишь относительно ариан, и то видимо вследствие давления на них со стороны привеллигированных шляхетских вероисповеданий), прежних видов деятельности, даже одежды, диалекта и имени, приобретая казацкую кличку. В Запорожскую Сечь и куреня не допускались женщины и таким образом семья выступала у казаков в качестве внешнего необязательного атрибута их жизни. Эквивалентом семьи выступали курень и вся Сечь.

Другим путём пополнения рядов казачества выступали так называемые "чуры": уведенные полноправными взрослыми казаками с собою в качестве слуг и оружееносцев мальчики 7 - 12 лет, воспитываемые казаком в соответствии с казацкой традицией. Особенно распространилась эта практика во время московской "смуты" начала XVII века. Чуры также по достижении совершеннолетия проходили обряд посвящения в казацкое сообщество (6).

Сама Сечь как общественный организм представляла из себя комплекс куреней с правом решения значительного числа вопросов общим решением всех казаков, находящихся в данный момент в Сечи. В рамках Сечи казаки делили рода занятий различных группировок, улаживали возникавшие между ними конфликты, организовывали крупномасштабные предприятия, вступали в контакты с властными структурами шляхетского государства и иными государствами. В Сечи происходила кристаллизация идеологии этой устойчивой, хотя и паразитичной социальной группы. Отметим, однако, что подобные социальные слои, как правило, не могут создавать устойчивых иерархических политических систем, представляющих их интересы. У них для этого нет достаточной самостоятельной точки опоры в обществе.

Преступная иерархия легко обществом подавляется силой либо ассимилируется посредством отведения ей новой социальной ниши, в которой та теряет свою преступную природу и становится общественно полезной. Потому и запорожские казаки со своей Сечью не представляли из себя жёстко иерархизированной политической системы, а являлись рыхлым комплексом духовно близких людей и группировок. Лишь по мере приобретения этим сообществом новых общественных функций (противостояние татарам во время ослабления шляхетского государства, католикам против их наступления на православных, жестоким властителям в их подавлении своих подданных, крестьян, например, и т.д.) и лишь в меру этих новых функций Запорожская Сечь производила устойчивые режимы гетманов и атаманов. Однако в конце 80-х годов XVI века время таких гетманов ещё пришло, хотя его предпосылки уже просматривались.

Иными словами запорожские "робингуды" и степные пираты представляли из себя враждебную Константину Острожскому общественно - политическую группировку.

Образование данной группировки явилось следствием ряда естественных предпосылок и не было чем-то исключительным. По той же схеме развивались, например, пиратские сообщества Северной Африки и Карибского моря (в XVII веке),  а также Донские и Терские казаки. В случае с Запорожским казачеством основными предпосылками к его росту и сохранению выступали:
1. исключительно быстрые темпы земледельческой колонизации причерноморских степей. Возможности к колонизации сложились в первую благодаря удачной дипломатической комбинации, когда РП и Турция оказались стратегическими партнёрами и Крымские татары уменьшили количество и масштаб своих набегов на Украине. Потому в данном регионе сложился своего рода политический вакуум, когда массам переселенцев смертельной угрозы из-вне не существовало, а государственные органы не успевали охватить своим влиянием эти неожиданно открывшиеся огромные территории. Здесь было легко затеряться и найти убежище любому антигосударственному элементу, в том числе преступному сообществу.
2. лёгкость к обеспечению себе в Приднепровье пропитания для даже одному человеку: избыток рыбы, корма для скота, отличные урожаи на чернозёмных землях, возможность степной охоты и доступность доходных промыслов. Это позволяло Украине принять огромное количество "диких" переселенцев, которыми в значительной мере являлись отвергнутые обществом РП элементы.
3. постоянное  выдавливание  из  фольваризуемых регионов РП на Украину неприживающегося в новом обществе населения.  В других странах  при подобных социальных революциях вспыхивали восстания (например,  Томаса Мюнцера в Германии) и  бунтующая  часть общества уничтожалась либо подавлялась силой, в РП же оставалась возможность отправить её на Украину. Это обходилось шляхте дешевле. Недаром в этом государстве почти неизвестны крестьянские восстания. В момент начала широкомасштабной земледельческой колонизации Украины (после Люблинской унии) фольваризации были подвержены преимущественно православные регионы РП. Потому и поток самовольных мигрантов на Украину происходил в первую очередь из этих регионов. Потому и стало возможным относительное культурное единство населения Украины и в частности казачества, что изначально облегчило условия его кристаллизации в хорошо организованное сообщество.
То есть основной причиной роста казачества выступали относительно медленные темпы шляхетско - магнатской сельско - хозяйственной колонизации Украины, что сделало возможным отформирование на части колонизируемой территории независимых от государства политических центров и очагов, самым крупным из которых выступила Запорожская Сечь.
Заметим также, что, кроме казачества, и населения магнатских городов и староств, на Украине в значительном количестве имелось производящее население, малоинтегрированное в эти сферы политического влияния этих двух властных центров. Такими своего рода вольными колонистами выступало едва ли не большинство жителей Украины. Контактируя и с государственной администрацией и с казачеством эти мещане, купцы и крестьяне реально находились в значительной меньшей степени политической зависимости от данных сил, чем их коллеги в "метрополии". Предпосылки к этому были теми же, что и к образованию казачества. Казаки в этом контексте -- не более, чем сумевшая отформироваться в отдельное независимое сообщество часть колонистов.
Однако казаки, в отличие от простых колонистов, не были специализированы на производстве. Они представляли из себя по основному роду своих занятий находящуюся в зародыше военно - политическую элиту колонистов и в этом смысле их противостояние государственным структурам отвечало в некоторой степени интересам масс колонистов, так как сдерживало на Украине фольваризацию. Имел значение для более свободно чувствовавшего себя в правовом отношении украинского населения также и военно - политический потенциал казачества, сконцентрированный собственно на Украине. Тем самым колониальное общество располагало в любой момент хорошо организованной воинской силой, готовой противостоять пусть и не очень частым, но неприятным набегам татар. То есть Запорожское казачество по мере своего усиления в качестве особой военно - политической корпорации теряло функцию преступного сообщества и приобретало характер военно - политической элиты Украины. Тем самым оно по мере своего роста превращалось в объективного противника шляхетского государства и в частности во врага и конкурента политической партии Константина Острожского.
Любые попытки фольваризации на Украине вели к усилению проказацких симпатий украинских колонистов. Потому раздел при Батории сфер влияния в Поднепровье между Вишневецкими и Острожскими в случае приостановки темпов продвижения сферы политического влияния РП в степи на юг и восток вело к прямому конфликту Острожского с казачеством. Заметим также, что общее количество казаков на Украине в это время обычно оценивается примерно в 10 тысяч человек. И это были прекрасно обученные, спаянные общей идеологией и организационной структурой, специализированные на воинском деле люди. Конечно, они уступали в военном отношении ещё более организованным, вооружённым и обученным войскам Константина Острожского, они не содержались в отличие от этих войск в состоянии едва ли не перманентной мобилизационной готовности не были столь управляемы из единого центра, но тем не менее угрозу Острожскому казаки представляли солидную.
На данном внутриукраинском противостоянии Острожского и запорожского казачества постоянно играли политические противники волынского магната. Так, казаков часто нанимал в своё войско Ян Замойский, к ним уже в 80-х годах XVI века напрямую обращались с политическими предложениями Московские цари, а главное, -- с казаками пытались вести сложную игру украинские старосты, ориентированные на католическую партию РП. Наиболее известным из них является Язловецкий (7). Формально он даже одно время  называл  себя запорожским гетманом,  однако сами казаки это, как правило, не признавали, но некоторым авторитетом в их среде он обладал. По сути Язловецкий выступал главным нанимателем казаков на воинскую службу в интересах РП. Во время же вспыхнувшей после смерти Батория политической борьбы Язловецкий вместе с рядом других украинских (подольских преимущественно) старост - католиков поддержал Максимиллиана, а затем после сближения Сигизмунда III с католиками перешёл в его лагерь. В любом случае эти старосты выступали политическими оппонентами на Украине Константина Острожского, а в Малопольше -- Яна Замойского. И при реализации своего политического курса эта своеобразная политическая группировка не раз аппелировала к запорожским казакам.
Таким образом, смерть Стефана Батория застала украинское общество в момент готовности к качественному переходу к новому состоянию: к интенсивной фольваризации. Эта готовность была обусловлена:
1. становлением в восточной украинском Поднепровье сферы политического влияния Вишневецких, а в западном -- Острожских;
2. приближением фольварочного массива от Волыни к Поднепровью;
3. прекращением опустошительных боевых действий в Белоруссии и Ливонии, открытием таким образом возможности к развитию Рижской торговли украинским хлебом;
4. консолидацией на Украине политического господства в руках одной магнатской партии -- Константина Острожского.
Предотвратить этот качественный рывок в развитии украинского общества могло лишь сохранение набранных темпов сельско - хозяйственной колонизации целинных земель. Это могло быть возможно в случае сохранения у власти в РП мощной баторианской партии, способной продолжить политику успешного военно - политического давления на Москву с тем, чтобы обеспечить и далее малую интенсивность татарских набегов на Украину и присоединение к степной колонизации РП новых земельных массивов в бассейне реки Дон. Другим вариантом продолжения экстенсивного развития Украины мог выступить теоретически возможный разгром Крыма и Турции. Каждый из этих вариантов требовал сохранения в РП высокой степени внутренней общественно - политической консолидации и управляемости государством. Вспышка гражданской войны после смерти Батория и наступившая затем дезинтеграция общества РП немедленно привели ко вступлению действия на Укра­ине другой политической закономерности: Константин Острожский должен был ради элементарного сохранения политической стабильности в этом регионе и набранных темпов экономического роста перейти к консолидации тут своей политической власти и сокрушить (либо иначе подчинить себе) в первую очередь казачество. В свою очередь данный процесс был бы частью ускорения темпов фольваризации общества Украины.
Такая фольваризация включала бы в себя уже указанное движение Константина Острожского в сторону усиления своего политического влияния в Белоруссии и в Ливонии. Кроме того, Константин Острожский должен был бы начать более активно вмешаться в развернувшуюся в РП политическую борьбу для удержания РП от прямой конфронтации с Турцией и Крымом. Это в свою очередь вело к его конфронтации с католической партией РП, так как та была:
1. ориентирована на Габсбургов, а они в свою очередь, в данный период втягивались в конфронтацию с Турецкой империей;
2. обладала точкой опоры в среде католической общины западной части Малопольши, где имело место противостояние католической и православной общин, учитывая же православный характер украинского общества, а также необходимость ради подчинения Малопольши овладеть молдавской торговлей и частью шедшего по Западному Бугу "атлантического конвейера", Константин Острожский поворачиваясь лицом на запад неизбежно втягивался в данное противостояние на стороне православной общины.
То есть ослабление баторианской партии в РП вело к резкой активизации украинской политической элиты и к её претензиям на большую непосредственную власть в РП.
Такая постановка вопроса требовала от Константина Острожского быстрого разгрома запорожского казачества как конкурентной группы украинской политической элиты, поиска формы политического взаимодействия с политической элитой ВКЛ, активной политики в Дунайских княжествах и при дворе Габсбургов. Что мы и видим уже в 1587 году.


6.3. ПОСТБАТОРИАНСКАЯ УКРАИНА


6.3.1. КАЗАКИ.


Вскоре после смерти Стефана Батория Константин Острожский осуществил ряд логичных радикальных политических ходов. Наиболее жёстким из них выступила совместная с Крымскими татарами военная атака на Запорожскую Сечь (начало этой акции приходится на несколько более ранний период). Сечь в очередной раз была сожжена. Казаки рассеяны, хотя и не уничтожены. Более того, вскоре после этого они вновь организовавшись за Днепровскими порогами перешли к акциям мести своим врагам. Причём теперь это были очень масштабные действия. Их отсчёт, правда, лучше начинать с 1583 года. Тогда 8.000 казаков и 2.000 поляков совершили успешный набег на Бендеры. Уже после этого Константин Острожский с Крымскими татарами провели упоминавшийся кара­тельный поход против Сечи (8).

В 1587 году около 7.000 татар собрались для продолжения ответных мер против казаков (видимо, Константин Острожский таким образом собирался продолжить укрепление своей власти на Украине в условиях развернувшегося в РП политического кризиса), но запорожцы их опередили и атаковали первыми, взяв Очаков в устье Днепра. Там ими были захвачены 30 пушек, а набег татар, таким образом, был сорван. Затем казаки отправились к Бендерам и Белгороду в устье Днестра и разорили их окрестности (9). Летом следующего 1588 года около 4.000 казаков  вновь  атаковали окрестности Бендер (сожгли 4 села), но были разгромлены турками на обратном пути. Тем не менее в октябре того же года турки готовились в этом районе к отражению их нового набега (10).  В июне 1589 года запорожцы напали на расположенный уже в  самом Крыму город  Козлов (Газлеви) во время проходившей там ярмарки (11). Этот город отмечался значительными объёмами торговли рабами  и  был одним из самых больших городов Крымского ханства. Казаки освободили множество невольников и благополучно вернулись  в Сечь.

Создаётся впечатление, что казаки целенаправленно втрав­ливали Турцию и РП в крупномасштабную войну между собой. Не исключено, что это явилось следствием дипломатической деятельности Бориса Годунова либо католической партии РП. По крайней мере, на Бориса Годунова как инициатора набега крымских татар на Подолию и Червонную Русь летом 1589 года, который также служил провокацией конфликта РП с Турцией, прямо указывает в 1590 Ян Замойский. К тому же именно эти случаи послужили одним из главных поводов турецкому султану для предъявления им ультиматума РП зимою 1589 - 1590 годов. Если тут и не было прямого направления казаков со стороны Москвы и проавстрийской католической партии, то объективно происшедшее им всё равно было выгодно. По сути, казаки сорвали тем самым Ревельскую демонстрацию Юхана III и Сигизмунда III против Москвы, что послужило реальным началом краха баторианской партии:
1. Константин Острожский в опасении удара татар был вынужден сосредоточить летом 1589 года свои войска в районе Днепровских переправ, а не против Москвы;
2. турецкий султан посчитал, что РП слишком сблизилась с Габсбургами и прекратил войну с Ираном, собираясь воевать в Европе, что резко нарушило баторианскую геополитическую схему, а это в свою очередь отдалило атаку против Москвы в Поволжье и, возможно, спасло её, и т.д. (см. выше).

Конечно, не действия казаков повлияли на Турцию, а дело Эрнеста, однако казаки продолжили свои подозрительно выгодные Москве и Габсбургам действия против Турции и после кризиса 1589 - 1590 годов. Так, они вмешались в Дунайскую политику. Там в течение 1587 - 1588 годов происходило резкое движение в Молдавии и Валахии в сторону Габсбургов (12). Правившие тогда в этих странах братья Мирчичи  всерьёз  рассматривали  вопрос  о заключении  церковной  унии  между православной и католической церквями и о выступлении против Турции с опорой на Рудольфа II и Максимиллиана (в случае укрепления того на троне РП). Походы запорожских казаков в 1587 - 1588 годах дополнительно продемонстрировали им слабость турецкой защиты и заставили искать нового сеньора в лице всё тех же Габсбургов.

После кризиса 1589 - 1590 годов Турция отстранила Мирчичей от власти и поставила в этих странах господарями более лояльных себе лиц. В частности в Молдавии господарём стал Аарон. Именно в это время пол года провёл в Дунайских княжествах по пути в Москву Константинопольский патриарх Иеремия II. Он добился ликвидации тут проуниатского движения в православном клиру и только тогда отправился в РП и к царю Фёдору. И именно в это время запорожские казаки помогли противникам Аарона отстранить его от власти. Даже своим гетманом они на короткое время избрали человека, назвавшегося сыном бывшего молдавского господаря Петра. Турция тогда смогла вернуть Аарону престол и только после этих событий Запорожские казаки подняли прямое восстание против Константина Острожского во главе с Христофо­ром Коссинским (в 1591 году).

Объективно своими действиями запорожцы провоцировали войну между РП и Турцией, что отвечало интересам Габсбургов и Москвы. Константин Острожский в свою очередь в течение 1587 - 1590 годов изо всех сил противился втягиванию РП в войну с Турцией и, возможно, потому казакам приходилось регулярно покидать Украину отправляясь в дальние походы. Помимо всего прочего, это удерживало их от непосредственного военного удара Острожского. Хотя, тем не менее, такие конфликты происходили. Наиболее известный из них имел место в 1589 вокруг Белой Церкви (13). Острожский тогда победил. В конечном счёте, учитывая, что прямого найма казаков Москвою или Габсбургами в данном случае не фиксируется, а лишь подстрекательство и косвенное дипломатическое прикрытие, перенос ими своей возросшей активности за пределы РП можно рассматривать и как следствие их выжимания из Украины Острожским. По крайней мере, пока казаки пребывали на Дунае или в Крыму Острожскому на Украине никто противиться не мог. Имея же ввиду активное противодействие в этот период Острожского сторонникам войны с Турцией в среде политической элиты РП, можно утверждать, что действия эти казаков не были совершены по его указке или молчаливому согласию. Подчеркнём, после совместного с крымскими татарами похода Острожского против запорожских казаков они перенесли свою активность за пределы Украины и РП вообще. На Украине власть Острожского временно резко упрочилась.

Однако отметим как требующие дополнительного разъяснения факты перехода казаков после 1586 года к активным действиям и на территории РП. Так, в Баркулабовской летописи сообщается, что в 1590 году казаки брали приставства в волостях вокруг Могилёва вплоть до Минска. Возглавлял их некий Матюша. Во время своего пребывания в Белоруссии казаки не насильничали (14). К сожалению, неясно в какое время года это происходило, однако известно,  что обычно казаки или наёмные  войска  брали приставства, чтобы перезимовать. Кроме того, приставства полагались именно наёмникам как форма  их  снабжения.

В обратном случае местные власти были обязаны рассматривать подобные действия как грабёж и преследовать. Раз подобных преследований в данном случае не было, то скорее всего речь идёт о наёмных войсках, концентрировавшихся зимою 1589 - 1590 годов Яном Замойским и Константином Острожским в Поднепровье в ожидании возможного удара татар, а также в порядке подготовки Яном Замойским удара по Москве. Но не исключено, что данное сообщение относится к зиме 1590 - 1591 годов (15). Тогда в РП обострилась проблема уплаты денег, причитавшихся нанятым во время военных приготовлений 1589 - 1590 годов солдатам. Особенно остро реагировали на это так называемые "русские наёмники", то есть набранные на Украине. Они были лояльны Яну Замойскому и использовались им в целях политического давления на короля. Они даже занимали под приставства именно королевские волости, демонстративно обходя владения гетмана. Известно, что среди наёмников 1589 - 1590 года имелось около 4.000 казаков.

Вполне вероятно, что в данном случае речь идёт о них. В любом случае, для наших рассуждений важно, что казаки могли себе позволить занимать приставствами очень значительные территории Белоруссии, а также то, что в 1590 году значительные силы ка­заков находились за пределами Украины.

Несколько ранее, в 1587 году некий Лукьян Чернинский с казаками и холопами разграбил местечко Кодню близ Житомира, принадлежавшее воеводе Тышкевичу. В 1590 году группой казаков во главе с Яцкой Бутевичем было совершено нападение на имение Козаровский Хворощ, затем в том же 1590 году казаки напали на местечко Быхов и село Холстов в Белоруссии. В этом участвовало около 500 запорожцев (16). Быхов расположен недалеко от Могилёва. В 1590 году он принадлежал Ходкевичам. Там уже имелся хорошо укреплённый магнатский замок. То есть действия этой группы казаков не являлись взятием приставства в районе Могилёва. Либо они имели место в иное время 1590 года, чем взятие приставств в Белоруссии казаками Матюши, либо перед нами совершенно независимая от тех группа запорожцев. Маловероятно, что эти действия могли произойти зимою 1589 - 1590 годов, так как тогда Константин Острожский расположил в Поднепровье значительные воинские силы, да и Ян Замойский начинал концентрацию своих войск против Москвы в районе Лоева. Скорее всего это нападение относится к весне - осени 1590 года. Но в таком случае на него можно глядеть, как на объективно антикатолический поступок, направленный частично и против Острожского, который уже начал сближение с католической партией РП. Заметим также, что к 1590 году относится как минимум два факта массового пребывания казаков на территории Белоруссии, что свидетельствует, например, об относительной слабости контроля этого региона со стороны политической элиты ВКЛ.

В 1588 году часть запорожских казаков под командованием Голубка приняли участие на стороне Яна Замойского в битве под Бычиной против Максимиллиана (примерно в это время другая часть казаков разграбила невольничий рынок Козлова, а затем - окрестности Бендер и Белгорода)(17).

Интересно, что когда в августе 1589 (18) года крымские  татары  совершили  набег на РП,  то они атаковали не сферу политического влияния Константина Острожского, а -- Подолию и Червоную Русь. Набег был удачен, татары увели множество людей в рабство, в том числе одного из наизлейших врагов Константина Острожского князя Збаражского (с княгиней). Военному разгрому татар подверглись подольские пограничные староства, управлявшиеся давними политическими конкурентами Острожского, ориентированными на проавстрийскую католическую партию РП. Один из них -- староста Яков Струсь -- даже погиб почти со всею своею дружиною, защищая осаждённую татарами в Боваровском замке сестру Яна Замойского (19). Отсюда видно, кого татары и турки рассматривали в тот момент в качестве своего основного противника. Из этого набега на региональном уровне Острожский извлёк немалую политическую выгоду за счёт ослабления своих шляхетских конкурентов. Отметим также, что запорожские казаки разграбили один из татарских лагерей при их отходе в Крым и освободили часть пленников. Константин Острожский же, несмотря на концентрацию своих сил на Днепре в этот период, не предотвратил переправы татар через реку и не перехватил их на обратном пути.

Впрочем, именно после этого момента Константин Острожский столкнулся с активным использованием Яном Замойским против него запорожских казаков.  Так что политическая выгода  Острожского от набега татар была относительной.  Ян Замойский во время военной тревоги 1590 года предложил нанять в войско РП  20 тысяч "украинских людей" (казаков), хотя до того властями РП легальными признавались на Украине  лишь  6.000  казаков.  Остальных местные власти должны были жестоко преследовать. Причём казакам отводилась ударная роль в  предполагавшихся наступательных действиях против турок.  Так,  они должны были совместно с подольскими старостами захватить Молдавию и дожидаться там  подхода более медленно мобилизуемых основных войск РП (20).

Кроме того, на основании подконтрольного Яну Замойскому Варшавского сейма 1590 года Сигизмунд III издал 2 постановления, затрагивавшие интересы Острожского на Украине:

1. король будет раздавать по своему усмотрению пустынные земли за Белой Церковью в вечное владение шляхте за заслуги перед ним и РП (21);
2. Сигизмунд III возлагал на Яна Замойского как коронного гетмана обязательство образовать из людей, проживающих в низовьях Днепра и за днепровскими порогами, или из каких-нибудь других лиц пограничное войско, послушное правительству и подчинённое начальству и сотникам из шляхты, имеющей на Украине независимую собственность с тем, чтобы:
1. это войско не вторгалось в соседние государства;
2. не полонило и не грабило проходящих купцов и других людей;
3. не только осуждённых на смерть или изгнание, но и вообще никого к себе не принимало;
4. в украинских местечках еда и военные припасы продавались только тем "низовцам", которые предъявят от начальства свидетельства, а без свидетельства ни одного из "низовцев" в местечки не допускать;
5. в королевских и панских городах, местечках и сёлах поставить присяжных бурмистров, войтов и атаманов, которые бы под угрозой смертной казни, никого не пускали ни "на низ", ни "в поле" за добычею, а тем более -- за рубеж соседних государств. Кто же пришёл бы из тех мест с добычею, у того добычу они бы отнимали, его наказывали, а его добычу покупать никому не позволяли;
6. пограничные королевские чиновники и паны карали бы смертью нарушителей этого указа и потворствующих им жителей и чиновников;
7. смерть угрожает и тем государственным чиновникам, которые попробуют сами ходить в набеги на соседние государства и даже хранить награбленную там кем-то другим добычу (22).

С одной стороны эти указы были направлены на постановку казаков под государственный контроль, но с другой стороны, они предусматривали эти действия в значительной мере в обход Конс­тантина Острожского, несмотря на то, что именно он был воеводой Киевским. Создававшееся из казаков пограничное войско выводилось из-под его командования и отдавалось под начало Яна Замойского. На Украине открывалась дорога к появлению влиятельного политического слоя пограничных старост, оппозиционно настроенных относительно Острожского, наподобие того, который уже был сформирован из таких старост в Подолии. Казацкое войско легализовывалось и на законном основании превращалось в союзную Яну Замойскому мощную силу.

Правда, реализация данных постановлений в сформулированной форме была маловероятна, из-за неприемлемости ряда их положений для казаков, а именно: пунктов, где предусматривался жёсткий контроль за нанятым на государственную службу казачеством со стороны набранных из шляхты начальников и чиновников. К тому времени казаки уже представляли из себя хорошо структурированное сообщество и поставить его таким бюрократическим образом под свой контроль Ян Замойский на самом деле не мог. Реальным было лишь создание параллельно независимым казацким структурам мощного государственного наёмного казацкого войска. В любом случае, Константин Острожский терял монополию на представительство интересов РП на Украине. Более того, можно считать, что именно с этих указов и с этого времени началось активное использование против него казаков со стороны противостоящих ему политических партий РП. В тот момент казаков выращивала против Константина Острожского партия Яна Замойского.

Эти планы Яна Замойского в то время не удались главным образом вследствие требований турок, вписавших в мирный договор с РП пункт о подавлении запорожских казаков в качестве одного из своих принципиальных требований. Однако направление действий врагов Острожского проявилось в этом эпизоде ясно, как и ахилессова пята Киевского воеводы.


6.3.2. КОРОНА.


На Западе Константин Острожский сразу после смерти Батория перешёл к активному поиску союзников. Известно его письмо к своим зятьям в ВКЛ Христофору Радзивиллу Перуну и Яну Кишке с предложением действовать в создавшейся ситуации совместно и для выработки общего плана встретиться с его детьми Александром и Константином. Очевидно это обращение имело положительный результат, так как во время элекционного сейма 1587 года Константин Острожский со  своими детьми  выступил  союзно с Христофором Радзивиллом Перуном и Яном Кишкой.  При этом характерно,  что сам Острожский привёл на сейм  самый  большой частный отряд в 3000 человек.  Пришли со своими отрядами и его дети. В то время как вооружённая поддержка, скажем, его союзника Яна Замойского была меньшей.  Тем самым во время сейма по утверждениям современников, был предотвращён прогабсбургский вооружённый мятеж Зборовских, кстати давних личных врагов волынского князя.  Собственно этой молчаливой мощью и был избран королём Сигизмунд III. Иное дело, что активного непосредственного участия в развернувшейся борьбе Константин Острожский не принял, сохраняя благожелательный Сигизмунду нейтралитет.

Уклонение от непосредственного участия в борьбе замойщиков и максимилианистов, возможно, может быть объяснено сосредоточением внимания Константина Острожского в это время на консолидации своей власти на Украине. Именно в это время казаки занялись заграничными походами. С другой стороны, Константин Острожский составлял тыл Яна Замойского, нейтрализуя влияние его противников в Побужье и восточной Малопольше вообще. В конечном счёте, в результате разгрома Максимиллиана Константин Острожский укрепил свои позиции в этом регионе за счёт ослабления тут влияния Зборовских и некоторых базировавшихся в основном в Великопольше магнатов (Гурки, например). Тем самым он разрешил некоторые свои старые политические проблемы.

Однако уже во время военной тревоги 1590 года произошло резкое изменение политических ориентаций Константина Острожского: он под явно надуманным предлогом отказался отпустить своего сына в военный лагерь Яна Замойского с тем, чтобы тот возглавил по предложению Замойского один из собранных против турок военных отрядов. Ян Замойский воспринял этот поступок Острожского как оскорбление и между ними вспыхнула открытая конфронтация. То есть баторианская партия в 1590 году раскололась ещё на одном своём базовом шве.

После этого вплоть до инквизиционного сейма происходит сближение Константина Острожского с Сигизмундом III, который к тому времени всё более опирался на католическую партию РП. Ян Замойский после военной тревоги 1590 года был обвинён католической шляхтой (съезд в Коле) в провокации турок и преувеличении масштаба турецкой угрозы с целью сосредоточения в своих руках под предлогом отпора Турции огромной воинской мощи, которую он собирался использовать и частично использовал для установления в РП личной диктатуры. Ян Замойский ответил сближением с протестантами и вместе с ними повёл ответную атаку на короля и католическую партию, которая завершилась в 1592 году инквизиционным сеймом. На этом сейме всплыла тайная интрига с "делом Эрнеста". И в этот момент именно Константин Острожский со своей партией решительно встал на сторону Сигизмунда III и практически спас его (23).

Причины неудачи сближения Острожского с литовскими протестантами при сохранения им союза с Яном Замойским требуют особого разбора. Остановимся на них.

Как указывалось выше, украинская политическая элита в результате вспыхнувшего после смерти Батория кризиса была вынуждена перейти к более жёсткой политике на Украине и к более ак­тивному вмешательству в борьбу за власть в РП. Подобный курс требовал большего политического присутствия украинской элиты и Белоруссии с Ливонией. Тем самым возникала база для крупномасштабного сближения политических элит ВКЛ и Украины. Её основой становился ряд общих геополитических приоритетов:
1. мир РП с Москвою, призванный обеспечить нормальное функционирование Днепро - Двинского речного пути к Риге и хозяйственное освоение территорий в бассейне Днепра.
2. необходимость совместного военного сдерживания Москвы от попыток возможного развязывания новой войны в регионе в тени ослабления центральных органов власти РП.
3. сохранение Ливонии в составе РП, то есть Острожский приобретал реальный интерес к поддержке ВКЛ от возможной атаки Швеции или Москвы. Открывался путь к втягиванию Острожского в балтийскую политику. Острожский становился всё более заинтересован в ослаблении экономической зависимости РП от Нидерландов, заведении собственного военно - торгового флота и т.п. В условиях ослабления влияния в РП малопольской шляхты, занятой внутренней борьбой, данный ливонский интерес Украины мог быть обеспечен только её сближением с политической элитой ВКЛ и принятием претензий последней на усиление её влияния в Ливонии.
4. давление на католическую прогабсбургскую партию РП, чья атака на баториан и вызвала происшедший кризис.

Таким образом, Константин Острожский объективно становился одним из факторов роста политического господства в ВКЛ протестантской партии "литовских сепаратистов", а те, в свою очередь, опосредованно способствовали его ударам по Запорожскому казачеству. Усиление обеих группировок ударяло по интересам католической партии РП, так как они обе были некатолическими, и на территории своей сферы политического влияния католические партии, как правило, являлись их непосредственными противниками (в ВКЛ -- первоочередным противником, на Украине -- второстепенным, но немаловажным).

С другой стороны, отметим, что политическая мощь украинской элиты была большей, чем элиты ВКЛ: ВКЛ было экономически истощено Ливонской войною, обладало меньшим воинским и людским потенциалом, было гораздо менее едино в культурно - политическом плане. В планы Константина Острожского также не могло входить укрепление влияния протестантов ВКЛ в Белоруссии, где оно на 1586 год было незначительно. Также экономический интерес сталкивал Острожского и ВКЛ в районе Бреста и Подляшья вообще. Очевидно столкновение по этим направлениям и предопределило в значительной степени переход Острожского около 1590 года к союзу с католической партией РП.

Пока Острожский боролся с казаками, в ВКЛ произошло стремительное расширение потенциала и мощи правящей политической элиты:
1. была предотвращена вероятность вспышки борьбы магнатерии и шляхты на базе укрепления особой государственности ВКЛ (Статут 1588 года);
2. в её состав была интегрирована наиболее активная часть православной шляхты и магнатерии во главе с Сапегами;
3. ВКЛ очень быстро распространило своё политическое влияние на Ливонию и обеспечило себе мир с Москвою;
4. католическая партия ВКЛ в 1587 - 1589 годах была очень резко ослаблена поражением Максимиллиана;
5. в ВКЛ сместилось руководство резко активизировавшимися ариа­нами,  непосредственно угрожавшими политическим позициям Константина Острожского;
6. в ВКЛ переместилось реальное руководство обновляющейся с помощью братств православной церковью;
То есть к 1589 году стало ясно, что темпы роста мощи протестантской политической элиты ВКЛ более велики, чем соответствующие темпы роста влияния Константина Острожского. Он оказался под угрозой:
1. реального оттеснения от Белоруссии и потенциального присутствия в Ливонии (его позиции там слабели по мере укрепления позиций литовской элиты, а непосредственных точек опоры он там после начала братского движения уже не имел, городские православные купеческие общины отформировывались в братском направлении, а братства были тесно связаны с Христофором Радзивиллом Перуном), какая разница была Отрожскому, кто установит для его зерна высокие транзитные платежи -- ливонские немцы или ВКЛ?
2. Подляшья (после укрепления в Бресте и на Подляшье вообще позиций ариан, братской церкви - именно сюда теперь регулярно вызывались на контрольные соборы с участием братств украинские православные клирики и сближения евреев Бреста с протестантскими лидерами ВКЛ), что помимо всего прочего также влекло за собою проблему транзитных платежей за транспортировку зерна
по Западному Бугу;
3. потери своего политического доминирования в православной среде по мере укрепления ориентированной на ВКЛ братской церкви в восточной Малопольше;
4. размывания украинского общества арианской пропагандой, направляемой из ВКЛ, стал реален вариант проникновения этой пропаганды в среду запорожского казачества;
5. протестантский латифундиальный массив вплотную приблизился к Волыни. Вероятно, лишь смерть Яна Кишки предотвратила переход уже в начале 90-х годов XVI века Слуцко - Копыльского княжества в руки группировки Христофора Радзивилла Перуна.
Кроме того, в несколько более отдалённой перспективе Константин Острожский стоял перед угрозой потенциального тайного или явного союза казаков с одной из католических группировок РП.
Продолжение укрепления в ВКЛ протестантской политической элиты угрожало переносом её влияния непосредственно на территорию Украины. Тем более, что Днепровско - Двинский и Бужский торговые пути оказывались под её жёстким контролем, что ставило Украину в стратегическую зависимость от ВКЛ. Уже на основании одних только этих соображений Константину Острожскому ни­чего не оставалось, как пойти на сближение с католической партией РП. Непосредственным же мотивом к этому, вполне возможно, послужил визит в РП Иеремии II и создание им завязанных на ВКЛ ставропигиальных православных братств. В ответ на это от Константина Острожского могла резко откачнуться в сторону католической партии православная иерархия, которую он не смог защитить от братских чисток. Первые симптомы этого проявились уже в 1590 году, когда на колени перед Львовским архиепископом Соликовским кинулся его ранее самый упорный противник Гедеон Болобан, а перед православным собором 1590 года в Бресте 4 православные епископа (во главе с тем же Гедеоном Болобаном) собрались в Белзе и подписали секретный документ о своём согласии на заключение церковной унии. Этот процесс элементарно мог выйти из-под контроля Острожского, как вышли из-под его контроля братства. Тем более, что Гедеон Болобан никогда не был особо зависим от Константина Острожского. Для украинской политической элиты это стало бы катастрофой. И произойти она могла в любой момент.
Баторианская партия РП, как показал опыт Ревельской военной демонстрации, "дело Эрнеста", политический кризис, наставший после военной угрозы 1590 года была слаба и всё более трансформировалась в умеренное крыло католического лагеря. Турция повернулась лицом к Европе. Система геополитических связей времён Батория перестала действовать. Настало время поиска для РП и в частности для Украины новой дипломатической доктрины, а точнее союзников против Турции. В этом смысле католическая партия РП и Габсбурги также давали Острожскому наилучшую в тех условиях политическую перспективу. И это было ясно уже в Ревеле летом 1589 года, когда Юхан III не привёл туда войска, а Турция сорвала всё предприятие своим ультиматумом по поводу "дела Эрнеста". Кстати, уже в Ревеле проявилось сближение Острожских и Сигизмунда III. Кстати же, именно в это время была дана ставропигия двум православным братствам, а Ян Кишка, возможно, перебрался со Жмудского староства на Брестское.
На этом фоне разрыв Острожского с Яном Замойским летом 1589 - зимою 1590 годов выглядит естественным. Замойскому в этом смысле уже не могла помочь даже планировавшаяся  им зимою 1589 - 1590 годов наступательная с решительными целями война против Турции (захват Дунайских княжеств, а то и Константинополя ), затем -- против Крыма (захват Крыма или в крайнем случае провозглашение там ханом своего ставленника ), после этого -- против Москвы (присоединение к РП Северской земли). Ни один из этих вариантов был, во-первых не гарантирован, во-вторых, даже в случае своего успеха каждый из сопровождался ослаблением реального влияния в стране Константина Острожского за счёт протестантской политической элиты ВКЛ и усиления потенциально союзного Замойскому казачества. Отсюда совершенно логичны действия Острожского по сближению с католической партией РП, а именно с той её группировкой, которая возглавлялась Сигизмундом III.
Также логично выглядят и ответные действия Яна Замойско­го. Когда во время событий 1591 - 1592 годов Яну Замойскому удалось при поддержке протестантов РП ослабить Сигизмунда III и довести дело до целого инквизиционного сейма над королём, политические проблемы возникли и у Константина Острожского. Наиболее острой из них выступило восстание запорожских казаков под предводительством Христофора Коссинского. Как во время татарского набега на Подолию и Червоную Русь летом 1589 года и во время военной угрозы 1590 года Острожский не оказал реальной помощи Яну Замойскому, так и Ян Замойский во время восстания Коссинского не помог Киевскому воеводе.


6.3.3. ДВИЖЕНИЕ ХРИСТОФОРА КОССИНСКОГО.



Как уже упоминалось, после военной тревоги 1590 года на территории Украины, особенно в восточной части Малопольши скопилось множество неоплаченных наёмников. Их формальный коман­дующий коронный гетман Ян Замойский в это время попал под политическую атаку великопольской шляхты (съезд в Коле), отказавшейся даже в 1590 году собирать поголовную подать на отпор туркам (24). Ян Замойский был обвинён в узурпации власти и даже в подготовке государственного переворота, с целью которого он, якобы, и собрал войска. Её сразу поддержала проавстрийская католическая партия, организовавшая несколько кровопролит­ных провокаций против протестантов: разгром арианских и кальвинских сборов в Вильно и Кракове. Протестанты в ответ атаковали на самовольных шляхетских съездах католиков и лично Сигизмунда III. Ян Замойский вошёл в союз с ними.

Сигизмунд III в свою очередь стремительно женился на одной из австрийских принцесс и быстро провёл коронацию габсбуржанки короной РП. Факт резкого сближения РП и Австрии стал очевидной реальностью. Большинство шляхты было шокировано таким нарушением принципов функционирования РП и поддержало протестантов и Яна Замойского в противостоянии прогабсбургской партии. Во время решающего инквизиционного сейма Ян Замойский использовал неоплаченных ещё с 1590 года наёмников для давления на сторонников короля, подтолкнув их к размещению в королевских имениях и к движению в сторону Варшавы, близ которой проходил инквизиционный сейм. Эти "русские" наёмники летом 1592 года дошли до Люблина. Безусловно, их концентрация на западных границах сферы политического влияния Константина Острожского при его уже явной поддержке короля создавала Острожскому определённую политическую угрозу. Кроме того, таким образом, Ян Замойский страховался от вполне вероятного вооружённого движения Киевского воеводы к Варшаве на помощь королю. То есть внимание Константина Острожского было в это время привлечено к главному политическому событию РП -- борьбе за власть в государстве между традиционными противниками, вступившей на инквизиционном сейме в решающую фазу.

В это же время продолжается концентрация в европейской части Турецкой империи перебрасываемых с Иранской границы турецких войск. Турция в 1590 году заключила выгодный ей мир с Ираном и готовилась к войне на Западе. После заключения мира между Турцией и РП в 1591 году окончательно определился основной противник Турции в этой войне -- Австрийская империя и театр боевых действий -- Балканы. Однако и на Дунае теперь было расположено немало свежих турецких войск.  То есть Запорожские казаки не могли рассчитывать на столь успешные и безнаказанные набеги  на  Крым и Турцию,  как ранее.  Тем более,  что боевые действия на Балканах ещё в полной мере не развернулись и официального объявления о начале австро - турецкой войны пока не было. Вполне вероятной оставалась возможность турецкого удара сначала по казакам, тем более, что РП погрузилась в упорную внутреннюю свару. Потому в 1591 году Запорожские казаки не отправлялись из Украины в массовые набеги, а остались на месте. Таким образом, вспышка конфликта между ними и Константином Острожским была предопределена.

Сам Острожский к этому был подготовлен слабо:

1. его новый союзник Сигизмунд III был на грани полного поражения, к власти шёл его враг, уже проявивший свои определённые симпатии к казачеству;
2. Австрия была втянута в военные приготовления на Балканах и не могла серьёзно вмешаться в развернувшуюся в РП внутреннюю борьбу;
3. православные братства всё более ориентировали православное население Украины и Белоруссии на признание политического покровительства со стороны протестантской политической элиты ВКЛ;
4. арианская пропаганда среди православных достигла максимума и угрожала породить на Украине своего Мюнцера, скорее всего, ориентированного на всё то же ВКЛ, причём острых столкновений между православными братствами и протестантами всех направлений благодаря всё тем же литовским протестантским политикам не отмечалось;
5. Москва после событий в Угличе 1591 года была ослаблена внутренней борьбою и не могла выступать для ВКЛ сдерживающим фактором, кроме того, ещё не закончилось её противостояние со Швецией в районе Ботнического залива;
6. Швеция была ориентирована на противостояние с ослабленной Москвою, а не возглавляемой наследником умирающего короля РП и потому также не могла выступать сдерживающим ВКЛ фактором;
7. Запорожские казаки во время своих набегов на татарские и турецкие города, а также во время найма на службу в войска РП приобрели прекрасный боевой опыт, оружие, организацию и боевой дух, а также выросли численно. По сути, именно в это время они начали всерьёз отдаляться от своей преступной изначальности, превращаясь из сообщества убеждённых нарушителей закона в военную корпорацию;
8. явное ослабление шляхетской государственности вело к усилению проказацких симпатий украинского населения, и ранее недовольного абсолютистской властью Константина Острожского на Украине.

Конфликт начался в 1590 году, когда известный с 1586 года (согласно первому упоминанию в письме кошевого Богдана Микошинского от 22.95.1586 Х.Коссиниский уже занимает видное место среди запорожцев (25) ) запорожский казак Христофор Коссинский вместе с некоторыми другими казацкими атаманами, происходящими из шляхты, получил от Сигизмунда III нена­селённое имение Ракитно на реке Ракитна, впадающей в реку Рось (26). Очевидно в данном случае перед нами попытка реализации одного из пунктов цитировавшегося выше постановления Сигизмунда III от 1590 года, касающегося казаков. Учитывая, что известий о заметных земельных пожалованиях в районе Белой Церкви шляхтичам -- неказакам в это время пока отмечено, мы имеем право сделать ряд дополнительных выводов о характере казацкой политики Яна Замойского, проистекающей из постановлений Сигизмунда III 1590 года:
1. в непосредственной близости от Запорожской Сечи не осаждалась мощная собственно шляхетская корпорация по типу Подольских старост, хотя юридическая возможность таких действий ещё сохранялась;
2. под категорию заслуженных перед РП шляхтичей, имеющих право на получение земельных пожалований в собственность в районе Белой Церкви, реально подпадали казацкие лидеры, происходящие из шляхты, обеспечившие присутствие казаков в мобилизованном Яном Замойским против турок в 1590 году войске, а также иначе отличившиеся перед ним;
3. таким образом, Ян Замойский стремился отсечь от запорожского казачества лояльную РП и лично ему влиятельную группировку и дав ей в руки заметную недвижимость, привязать в политичес­ком отношении к себе;
4. предоставляя земельные пожалования казакам -- шляхтичам в районе Белой Церкви, которая ранее была отдана как староство в держание сыну Константина Острожского Янушу (причём ему в 1589 году пришлось подавлять силой выступление горожан и казаков против него), Сигизмунд III, а точнее диктовавший ему в значительной мере данные указы Ян Замойский, сразу провоцировал конфликт между Острожскими и данной корпорацией казаков - шляхтичей;
5. проект создания в этом же районе постоянного наёмного казацкого войска под командованием набранных из шляхты командиров (при жестоком подавлении остающегося независимым казачест­ва) в этом свете видится как закрепление господства в среде казачества получивших земельные пожалования лояльных Яну Замойскому шляхтичей - казаков, то есть Острожские немедленно получали против себя в возникающем земельно - юридическом конфликте не только заслуженных перед РП в деле, где Острожс­кие себя проявили непопулярно, шляхтичей - казаков, но и стоящее за ними и под их началом организованное казацкое войско.

Можно быть уверенным, что основу этого войска составили бы казаки, регулярно подчинявшиеся этим шляхтичам, то есть прошедшие мобилизацию 1590 года, слабо интегрированные в традиционные кошевые структуры преступного сообщества, явно недавно пришедшие в Сечь и ещё не ассимилировавшиеся именно в преступное сообщество, а представляющие из себя собственно воинское, особо склонное к наёмничеству течение запорожцев. Сам факт сохранения указанными атаманами воспоминаний о шляхетском происхождении, неказацких и даже неправославных, как у самого Христофора Коссинского, имён и прямо проправительственных политических ориентаций, свидетельствует об их неглубокой и недавней интеграции в запорожское сообщество. Острожские в таком случае оказывались перед лицом быстрого формирования на Украине организованного интегрированного в государственные структуры РП культурно - политического организма, ориентированного на конкурентную им политическую партию РП.

Разумеется, партия Константина Острожского не могла так просто уступить данному давлению Яна Замойского и Януш Острожский как староста Белоцерковский выступил заявил королю протест на указанные земельные пожалования. К этому времени (к 1591 году) политическая ситуация в РП изменилась. Теперь Сигизмунд III и Ян Замойский находились в разных лагерях и между ними происходила жёсткая борьба. Сигизмунду были крайне необходимы Острожские. Очевидно потому король имущественные права Януша подтвердил и выдал соответствующие грамоты (27). Тогда Христофор Коссинский перешёл к насильственным акциям по отстаиванию своих прав на земельные пожалования 1590 года.

Он набрал казацкое войско в Запорожье и, что особенно важно, "в волости", то есть принял в казаки под своим началом неинтегрированных в куренные запорожские структуры жителей Украины, и в начале декабря 1591 года напал на Белую Церковь, разграбил в её районе имущество Острожских и представителей администрации Януша Острожского в этом старостве, а также забрал имущественные документы. Более важно, что другой отряд казаков в это же время захватил Триполье и засел там с артиллерией (28). В Триполье располагался закреплённый за казаками ещё при Батории православный  монастырь  и  запорожцы вообще рассматривали это место как своего рода собственное коллективное владение. Вскоре в Триполье прибыл и  сам  Коссинский, сюда же перешёл центр руководства казацким движением.

Сигизмунд III немедленно назначил особую комиссию, призванную разобраться во вспыхнувшем конфликте и утихомирить казаков. В состав комиссии вошли исключительно украинские старосты, традиционно лояльные католической партии. Её возглавил Николай Язловецкий, формально со времён Батория считавшийся в РП запорожским гетманом. Комиссия с войском подошла к Триполью и Язловецкий потребовал от казаков выдачи Коссинского. Казаки его не выдали и тогда комиссия не решившись начинать с ними прямые боевые действия отступила, формально объявив их врагами государства и бунтовщиками. Похоже, что Сигизмунд III неверно оценил потенциал начавшегося казацкого движения, считая, что это не более, чем обычный межшляхетский спор из-за принадлежности имений. Язловецкий же на месте понял, что дело пошло дальше, превратившись в общее казацкое выступление против Острожского и, возможно, шляхетского государства вообще. На подавление такого выступления у него не было ни сил, ни, вероятно, желания, и он предпочёл отойти. Учитывая, что занятый борьбою в Польше Ян Замойский в это время, наверняка, подавлять казаков бы не отправился, единственной силой, способной к этому оставался Острожский со своей партией.

Однако он по возможности уклонялся от решительного столкновения с казаками. В результате, в течение всего 1592 года казацким движением оказалось охвачено едва ли не всё Поднепровье (29). Причём казаки не создавали мощных воинских подразделений, а действовали небольшими отрядами,  быстро пополнявшимися на  местах приливом добровольцев.  Между собою казацкие отряды почти не взаимодействовали и не предпринимали громких широкомасштабных операций. Правда, по некоторым данным, они заняли Киев, по крайней мере город без замка. Впервые на Украине было отмечено "показачивание" оседлого населения, когда жители местечек и деревень объявляли себя казаками, отменяли прежние формы административного самоуправления, брили себе головы по казацкому образцу и избирали казацкий круг и тому подобные формы казацких органов. Впервые в истории РП казацкое движение и идеология открыто вступили в конфликт со шляхетской идеологией и государственными порядками. По сути, впервые преступное сообщество вышло из своего убежища и попробовало распространить свою власть, порядки и идеологию на обширные населённые территории. Напомним, что именно на этот год приходится пик влияния ариан в ВКЛ и новая вспышка движения православных братств. В этом же году дезинтеграция во время инквизиционного сейма достигла максимума со времён битвы под Бычиной.

Уклонение Острожского от непосредственного военного столкновения с запорожцами можно логично объяснить отсутствием предпосылок к его победе в этом случае:
1. показачивание продемонстрировало переход казацкого своевольства в фазу социальной революции. Массам украинского насе­ления предложенная казачеством форма культурно - политической самоорганизации показалась более оптимальной, чем соответству­ющие формы РП в исполнении Константина Острожского. Правда, отметим, что это касалось в основном лишь недавно колонизированного Приднепровья. На территории коренных владений Острожского на Волыни показачивание было слабо и казаки сюда особо не двигались. Острожскому не имело никакого смысла вступать в противостояние социальной революции, когда он не мог опереться на поддержку или по крайней мере нейтралитет иных шляхетских партий РП;
2. не были окончательно  ясны  союзники  Острожского  в новом раскладе политических сил в РП и в Европе вообще. Полная победа Яна Замойского на инквизиционном ни к чему теперь  не вела, так как его курс на продолжение баторианского натиска на Москву во взаимодействии с Турцией теперь не имел  перспективы: после заключения  Турцией  мира  с Ираном она уже продемонстрировала своё намерение вернуться к экспансии на европейском направлении.
Выбор шёл лишь о стране для турецкого удара. Сначала угроза висела над РП, но к 1592 году стало ясно, что, скорее всего война начнётся на Балканах между Турцией и Австрией. Острожскому надо было убедиться в том, что это стало неизбежным и исходя и определившейся таким образом долговременной тенденции развития европейских международных отношений искать новых политических союзников и ориентаций. Пока в середине 1592 года в Хорватии не вспыхнули боевые действия, сохранялась теоретическая угроза атаки Турции на ослабленной изнутри РП. В 1589 го­ду Острожский сумел отсидеться в такой ситуации. Он имел реальный шанс отсидеться и в этом случае, ибо явно такой удар турок и татар по РП пришёлся бы в первую очередь по запорожским казакам, как раз усилившимся и захватившим среднее Приднепровье, а также -- по близкой к Габсбургам по симпатиям Малопольше и Галиции. Острожскому не имело никакого смысла при подобной международной ситуации тратить свои силы на подавление казацкого движения.
3. ничья победа во внутренней борьбе в РП не давала устойчивой политической перспективы Острожскому до определения Турцией своего основного противника в Европе, но в случае начала войны Турции с Австрией победа католиков в РП в преддверии такой войны создавала для Острожского комплекс выгодных условий:
3.1. за счёт подавления Яна Замойского у Острожского оказыва­лись развязанными руки для разгрома Коссинского и вытеснения оставшихся казаков на театры боевых действий Австрии и Турции на стороне Габсбургов;
3.2. католическая партия могла добиться вступления РП в потенциально победоносную антитурецкую коалицию с Габсбургами. Иным образом разгром Турции в имевшихся международных условиях был маловероятен. Более того, уклонение РП от союза с Габсбургами в случае вспышки Австро - Турецкой войны было Острожскому невыгодно, так оставляло Украину перед проблемой постоянных проходов через её территорию в Европу и назад Крымских татар, а самое  главное  -- оставляло Украину в случае победы Габсбургов без своей доли "пирога",  а в случае их поражения -- превращало Украину в постоянно прифронтовую страну, граничащую не со слабым Крымом,  а с мощной Турецкой империей,  которая бы  обязательно планировала бы движение к Балтике и далее.

Уже потому Константин Острожский был серьёзно заинтересован в победе в РП в 1592 году именно проавстрийской католической партии, но, возможно, не сразу, чтобы не спровоцировать первый удар турок именно по РП, а после втягивания Турции в войну на Балканах. Кроме того, победа католической партии в РП в условиях начала нового общего открытого противостояния католического мира и Турции и Турции в Европе открывала перспективу постепенного ослабления в РП влияния протестантской партии. Та была бы вынуждена либо открыто воспротивиться проавстрийскому курсу католической партии РП и выступить против войны с Турцией, либо подчиниться ради сохранения РП католикам и постепенно отдать им полную власть в стране (особенно в случае победы над Турцией).

Попытка открытого сопротивления протестантов РП противостоянию Турции была чревата для них противопоставлением себя большинству шляхты РП в условиях уязвимости позиций протестантов на Севере и Востоке, где базовая сфера политического влияния протестантов РП соприкасалась со Швецией и Москвою. Весьма маловероятно, чтобы протестанты ВКЛ были заинтересованы в ухудшении условий для хозяйственного освоения ими Ливонии, что вполне могли в создавшихся условиях устроить им, например, вялотекущими боевыми действиями Москва и Швеция. Мог вновь вырвать у протестантов ВКЛ инициативу в деле реформирования православной церкви Константин Острожский, скажем, посредством более - менее равноправной церковной унии с католиками и политическим покровительством белорусским городским купеческим общинам в стремлении защититься от набегов казаков и прихода в регион вместе с протестантскими магнатами конкурентных купеческих корпораций.

В любом случае, победа или простое выживание Сигизмунда III во время инквизиционного сейма означала усиление католического давления на ВКЛ, а, значит, отвечала интересам Острожского. Осторожная же помощь Острожского Сигизмунду в этой ситуации оставляла украинской политической элите перспективу превращения в основную точку его опоры в РП после начала боевых действий между Турцией и Австрией на Балканах. Вопрос бы встал лишь о православии Украины, что было легко разрешимо с помощью вышедшего из подполья как раз в 1592 году на общественную поверхность процесса подготовки православными епископами церковной унии с католическим костёлом. То есть Константин Острожский, выждав до начала боевых действий на Балканах и оказывая пока преимущественно политическую поддержку католической партии РП имел возможность к превращению в ведущую политическую фигуру этого государства.

Он так и поступил. Лишь во второй половине 1592 года после окончания инквизиционного сейма и известий о начале крупномасштабных боевых действий в Хорватии Константин Острожский перешёл к решительным действиям против казаков. Отметим также ещё один, очевидно, неожиданный для Острожского внешний фактор, облегчивший ему начало данных операций: в 1592 году в ВКЛ умер Ян Кишка, и Христофор Радзивилл Перун немедленно разогнал все сконцентрированные в его поместьях арианские структуры. В ВКЛ возобладал среди протестантов кальвинский лагерь, то есть Константин Острожский мог теперь не опасаться неожиданного слияния казаческого и арианского движений, а также постановки таким образом протестантской политической элитой ВКЛ под свой контроль части казачества, или распространения социальной революции из Поднепровья на Волынь и некоторые районы ВКЛ. В долгосрочной перспективе такой поворот Острожскому нёс и определённые невыгоды: политическая элита ВКЛ консолидировалась в ещё большей степени, чем ранее, более концентрированными в одних руках стали находящиеся в её распоряжении материальные ресурсы, но в той конкретной критической ситуации Острожский был, безусловно, таким поворотом дел обрадован.

На осеннем сейме 1592 года к обсуждению был представлен проект очень жёстких решений по поводу казачества (30). Он предусматривал  ликвидацию  всех когда - либо полученным казаками правил и привилегий, конфискацию всего  казацкого  имущества, объявление их бунтовщиками, повсеместные их аресты и уничтожение силами старост и местной шляхты (31). Эта резолюция не прошла вследствие сопротивления Яна Замойского, считавшего  движение  Коссинского  личной   проблемой   Константина Острожского, которую тот должен был уладить сам. Однако Сигизмунд III тогда лично обратился к шляхте Киевского, Волынского  и  Брацлавского  воеводств  выступить совместным походом против казаков, а для этого собраться в Константинове на Волыни  под  командованием Константина Острожского (33).

Януш Острожский в это же время развернул кампанию по найму наёмников в Малопольше и нанял несколько сотен человек, также он смог собрать в этот поход часть шляхты Галиции и нанять войска из Венгрии (33). В результате этих приготовлений во время осенних "судебных рочек" Волынской шляхты в Констан­тинове собралось несколько тысяч человек, немедленно выступивших против Христофора Коссинского. Среди прибывших в это войско, кроме вышеуказанных сил, находились также отряды во главе с участвовавшими в походе Язловецкого к Триполью князем Александром Вишневецким, Якубом Претвичем, Яном Гульским -- давние сподвижники и союзники Константина Острожского. То есть Острожский провёл полную мобилизацию своей партии.

Христофор Коссинский также сконцентрировал казаков под своим руководством и пошёл на решающую битву. Впервые казаки так открыто выступили против шляхты и поддержанного королём шляхетского ополчения во главе с воеводой. 23.01.1593 года на территории владений Константина Острожского на Волыни возле м. Чуднова у села Пятки произошла битва, в результате которой казаки были разгромлены. Их потери составили по вероятно преуве­личенным данным около 3 тысяч человек только убитыми и 26 пушек (34). Однако у казаков сохранилось достаточно сил, чтобы шляхта после этого пошла с ними на переговоры. В результате этих переговоров был подписан договор, согласно которому казаки обязались:
1. не иметь Христофора Коссинского старшим;
2. в течение 4 недель избрать на его место другого;
3. затем уйти за пороги и жить только там;
4. не опустошать имений Острожских и их друзей, и не уводить у них слуг;
5. выдавать их беглых крестьян;
6. вернуть огнестрельное оружие, кроме того, что находится в Триполье, а также хоругви, скот и всё движимое имущество, награбленное в имениях, и крестьян, приставших к войску (35).

Из данных положений легко реконструируется установившаяся на Украине при Коссинском ситуация и цели Острожского: крестьян вернуть, казаков отправить назад за пороги и на собственно Украину не пускать. Также важно, что таким образом констатируется массовое участие в движении крепостного крестьянства. Ещё более красноречиво в этом отношении выглядит факт последующего нарушения казаками данного соглашения: они отошли в Сечь, но оставили Коссинского гетманом и в мае того же 1593 года Коссинский во главе 2000 отряда двинулся под Черкассы на Алек­сандра Вишневецкого, где и погиб при невыясненных обстоятельствах (36). Позднее Вишневецкий утверждал, что Коссинский планировал это выступление как новый причём согласованный с Московским царём и крымскими татарами крупный поход против властей РП. Впрочем, не исключено, что подобное утверждение является не более, чем оправданием Вишневецкого за свои действия в это время, хотя с татарами тут координация, вполне вероятно, могла быть.

Примерно в это же время летом 1593 года татары напали на Волынь. Они расположились кошем у Константинова и более всего грабили владения Константина Острожского. В украинском обществе было распространено мнение, что их навели казаки. К этому времени Острожский уже достаточно ярко проявил себя как сторонник короля, а война на Балканах развернулась полным ходом. В любом случае, действия татар, отвлекли Острожского от событий под Черкассами. И Вишневецкому пришлось подписывать с казаками "вечный мир" и возвращать им захваченное им незадолго до того и опознанное ими имущество. Более того, он признавал, что за смерть Христофора Коссинского и других атаманов их родственники могли искать удовлетворения через суд. То есть казаки вновь выступают в данном договоре не только преступным сообществом, но признающим юридическое значение семейных отношений субъектом.

Ещё более важно, что согласно этому соглашению, находящимся при Вишневецком казакам было дано право свободного прихода и ухода, княжеским чиновникам было запрещено забирать в пользу князя имущество умерших казаков (они имели такое право на основании незаконного существования казаков как социальной группы, то есть теперь казаков в какой-то мере признавали подзаконным населением), которое теперь шло в пользу наследников (ещё один удар по казацкому куренному традиционализму в пользу их общественной ассимиляции, и ещё один фактор их легитимизации в РП). Самое же главное, казаки получали право свободного прохода по территории волостей, управляемых Вишневецким и по его владениям. Они были "лишь" обязаны иметь между собою старшего, который бы судил их сам за проступки, совершенные на данных территориях (как верно отметил Грушевский -- это уже особая судебная привилегия казаков) (37).

Также Грушевский верно отмечает, что это постановление противоречило ряду постановлений сеймов РП о казаках, которые с одной стороны отделяли Запорожское казачество от "волости", а с другой объявляли казаков врагами отечества, как это сделал за 2 месяца до этого соглашения Варшавский сейм 1593 года (38).

На этом сейме, кстати, Острожского очень торжественно приветствовали как победителя казаков. На нём также было решено  создать  на  Днепре  постоянное  сильное войско  для  их сдерживания,  но денег на это не выделено.  То есть юридически Острожский полностью аннулировал  опасные  для него  решения 1590 года,  но реальной помощи против казаков не получил.  В любом случае он оказывался в выигрыше относительно Яна Замойского, не дав тому создать в районе Белой Церкви из казаков сильный альтернативный Острожскому на Украине культурно - политический очаг.

В результате Администрация Константина Острожского как воеводы Киевского соглашения казаков с Вишневецким не признала и арестовала в Киеве, прибывших туда вскоре казацких послов, чтобы просить в гродском суде об удовлетворении некоторых имущественных исков согласно соглашению с Вишневецким. Казаки в ответ выступили на Киев походом "всем войском" (на тот момент в Сечи находилось около 4.000 человек) с артиллерией и заставили городскую администрацию выполнить свои требования. Та закрылась с мещанами в замке, с огромным трудом откупилась от казаков и спасла город от разграбления. Тем не менее в 1593 году казацкие волнения на Волыни и особенно в Подолии продолжились (39). Лишь массовый найм казаков на службу к императору Рудольфу II против турок временно несколько стабилизировал ситуацию на Украине.

По некоторым сведениям, именно этим обещанием удалось вернуть запорожцев из Киева назад в Сечь. По крайней мере, австрийский император Рудольф II уже в начале 1593 года вёл переговоры с посланием запорожских казаков, предлагавших Рудольфу свои услуги против турок. Этим осенью 1593 года серьёзно занимался и сын Константина Острожского Януш (40). Однако данная проблематика уже выходит за рамки очерченного нами для рассмотрения в предлагаемой работе периода. Интересно, что во время подхода казаков к Киеву, там на судебных рочках собралась Киевская шляхта, однако она не пожелала отвечать за дипломатический провал своего воеводы (с арестом и пыткой казацких послов) и разбежалась. То есть Константину Острожскому на Украине противостояла действительно реальная мощная сила.

Красноречивым в этом отношении является договор, подписанный казаками в Киеве во время рассматриваемых событий. Казаки получали материальную компенсацию за обращение со своими послами, "вечный мир" и, очевидно, подтверждение договора запорожцев с Вишневецким. В результате этих событий Волынская шляхта, собравшаяся в том же году на Трибунальские выборы во Владимире в уверенности, что казаки желают в Киеве осесть, поручила Константину Острожскому немедленно собирать её против казаков, если только возникнет какая-то угроза со стороны запорожцев.



6.3.4. НОВАЯ УКРАИНА.


Иными словами, Константин Острожский не смог подавить казацкое движение во главе с Христофором Коссинским силой. После смерти Коссинского казаки добились легитимизации своего положения на Украине в такой степени, к которой до того они даже не приближались. Причём согласно соглашениям с Вишневецким и Киевскими гродскими властями запорожские казаки выступают самостоятельным юридическим лицом и эти соглашения легитимизируют Запорожскую Сечь, а не некое постоянное казацкое наёмное войско, которое хотел создать в 1590 году Ян Замойский. Особенность казацкого движения во главе с Христофором Коссинским является его стремление к закреплению казачества на обширных населённых осёдлыми жителями территориях.

Константину Острожскому ничего не оставалось как начать поиск возможностей переориентации казацкого натиска на участие в войнах с Турцией на стороне Австрии. А это в свою очередь дополнительно стимулировало проавстрийский дрейф политической партии Острожского и его противостояние Ягу Замойскому и литовским протестантам. Отметим, что собственных сил у украинской элиты было недостаточно для уничтожения казачества и лишь сохранение устойчивого управляемого шляхетского государства могло обеспечить элементарное выживание украинской шляхты и развитие тут фольварочного производства. Выросшее в тени ожес­точённого противостояния баторианской и католической проавстрийской партий запорожское казачество превратилось в одну из решающих сил, противостояние которой вело к возникновению нового интеграционного импульса к восстановлению былого единства РП, но теперь на базе новой внутриполитической расстановки и её новой геополитической ориентации. В новой РП Украина становилась одним из основных столпов проавстрийской католической партии в её противостоянии малопольским баторианам и литовским протестантам - сепаратистам. Основной предпосылкой к этому направлению эволюции РП выступила начавшаяся в середине 1592 года война между Турцией и Габсбургами.


КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 6.
УСИЛЕНИЕ ПАРТИИ КОНСТАНТИНА ОСТРОЖСКОГО.

1. О Константине Острожском и его латифундии:
Белоус М.  Род князей Острожских защитителей Юго - Западной России. Ч.2. Коломыя, 1884.
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.Т.II.C.274. :
 Около 100 городов и замков, 1300 деревень, ежегодный чистый доход 1 млн. 200 тыясяч злотых, а подругми известиям - даже до 1 млн. червонных золотых.
2. О количестве и доле населения РП, размещенного на осваиваемых степных землях или затронутого процессом участия в колонизации (около четверти от всего своего населения):
Грец Г.  История евреев от древнейших времён до настоящего. Одесса, 1908. Т.11.С.113.
3. Интересно, что каштеляном Киевским до того был также близкий к арианам и близкий сподвижник Константина Острожского - Габриэль Гойский. Собственно, ему и пришадлежало имение Гоща возле Острога, где в арианской школе нашел пристанище Лжедмитрий I после его "непризнания" Константином Острожским:
Kossowski A.  Zarys dziejow protestantyzmu na Wolyniu w XVI - XVII w. Rowne, 1933.С.17.
4. О небольшой пограничной войне 1603 года, которую Вишневецкий вел против Бориса Годунова уже упоминалось:
Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVIIвека. Григорий Отрепьев. Новосибирск,1990.C.47.
Скрынников Р.Г.Социально - политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л.,1985. С.114.
5. О Запорожской Сечи подробнее:
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.
Cтаниславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.(Казачество на переломе истории).М.,1990.
6. О казацких "чурах":
Cтаниславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.(Казачество на переломе истории).М.,1990.С.9.
7. О Язловецком:
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.68.
8. О набеге в 1583 году казаков на Бендеры и походе Константина Острожского вместе с Крымскими татарами против них:
Алекберли М.А. Борьба украинского анрода против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Изд-во Саратовского Ун-та, 1961.С.142.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.34-37,55.
9. О взятии запорожцами в 1587 году Очакова и набеге на окрестности Бендер и Белгорода:
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.51.
10. О набегах казаков на Бендеры в 1588 году:
Алекберли М.А. Борьба украинского анрода против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Изд-во Саратовского Ун-та, 1961.С.143.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.51.
11. О взятии казаками в 1589 году Козлова:
Алекберли М.А. Борьба украинского анрода против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Изд-во Саратовского Ун-та, 1961.С.142-143.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.51.
12. О событиях в Дунайских княжествах в 1587 - 1590 годах:
Rogalski L.  Dzieje ksiestw nad-Dunajskich.  T.1-2. Warszawa, 1861.
Гильфердинг А. Собрание сочинений. Т.I-IV. С-Пб., 1868-1874.
13. О конфликте Острожских с казаками в 1589 году у Белой Церкви:
АЮЗР, Ч.III, т.1.К.,1863.С.31.
14. О приставствах казаков в Беларуси в 1590 году:
Баркулабовская летопись: ПСРЛ. Т.XXXII.М.,1975.С.12.
15. О подготовке Яном Замойским удара по Москве или по Турции с Крымом зимою 1589-1590 годов:
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
16. О нападении казаков на окрестности Быхова в 1590 году:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского М. Киев, 1916.С.220.
17. Об участии в 1588 году группы казаков в битве под Бычиной на стороне Яна Замойского:
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.51.
18. О набеге в августе 1589 года татар на РП:
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.Т.II.C.5 - 6.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.51-52.
19. О гибели во время этого набега Якова Струся:
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.Т.II.C.5-6
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.52.
20. О планах Яна Замойского по использованию казаков для войны в 1590 году против Турции в Молдавии: (121, с.  18)
Кулиш П.А. История воссоединения Руси. Т.1-3. С-Пб., 1874.Т.II.C.18:
Ян Замойский добился от сейма ришения о найме и иным путем сборе против турок и татар, в частности:
копейщиков - 35.000 человек,
рейтар - 15.000.
венгерской пехоты - 10.000.
собственной (РП) пехоты - 30.000.
казаков - 20.000 человек.
21. Рещение короля о распоряжении пустынными землями в районе Белой Церкви:
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.52-53.
22. Распоряжение короля против казаков:
АЮЗР, Ч.III, т.1.К.,1863.С.44.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.53-54.
23. О действиях Острожских во время инквизиционного сейма, по сути спасших Сигизмунда III:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
24. О съезде шляхты в Коле:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
25.Первое упоминание о Христофоре Коссинском:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.221.
26. О предоставлении Сигизмундом Христофору Коссинскому имения Ракитна:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского М. Киев, 1916.С.221.
27. О подтверждении в этом споре Cигизмундом имущественных прав Острожских:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.222.
28. О захвате казаками Триполья:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.222-223.
29.Подробности о движении Христофора Коссинского:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.
30. О сейме 1592 года:
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.187.
31. О попытке проведения на сейме антиказацкой резолюции:
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.187.
32. О личном обращении Сигизмунда III к украинской шляхте с призывом выступить против казаков:
АЮЗР, Ч.III, т.1.К.,1863.С.44.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909. С.187.
33. О найме Янушем Острожским наемников против казаков:
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.188.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.61.
34. О битве по Пяткой:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.224.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.188.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.61.
35. О договре с казаками после битвы под Пяткой:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.224.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.189.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.61-62.
36. О гибели Христофора Коссинского:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.225.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.191.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.63-64.
37. О договоре с казаками Вишневецкого:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.226.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.192-193.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.63.
38. Об объявлении казаков врагами народа Варшавским сеймом 1593 года:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.228.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.191.
39. О продолжении казацких волнений на Волыни и в Подолии и в 1593 году:
Василенко М.П. Очерки по истории Западной Руси и Украины. Т.3 Приложение.  Русская история под ред. Довнар - Запольского. М. Киев, 1916.С.229.
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.191-196,229.
Кулиш П.А.  Отпадение Малороссии от Польши (1340 - 1654). Т.1.С.63-69.
40. О найме казаков Янушем Острожским на войну с турками на стороне Австрии в 1593 году:
Грушевський М.  Iстория Украiни - Руси.  Т.  VII.  Киiв - Львiв, 1909.С.197.



7. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1592 - 1593 Г.Г.

7.1. КАТОЛИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ НА ТУРЦИЮ.
7.2. ТРАНСИЛЬВАНСКИЙ ФАКТОР.
7.3. УНИАТСКИЙ ПРОЕКТ НА ДУНАЕ.
7.4. ПОВОРОТ ТУРЦИИ НА ЗАПАД.
7.5. ТУРЕЦКАЯ ВОЕННАЯ УГРОЗА РП 1589 - 1590 Г.Г.
7.6. ВЛИЯНИЕ НА РП ПЕРЕОРИЕНТАЦИИ ТУРЦИИ НА АВСТРИЙСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ.
КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 7.



7.1. КАТОЛИЧЕСКОЕ ДАВЛЕНИЕ НА ТУРЦИЮ.


Выше уже не раз упоминалось о возникшей в 1589 году реальной угрозе военного столкновения Турции и РП. Указывалось, что агрессивные намерения Турции были вызваны Бендзинским мирным договором, общим сближением между правящими кругами РП и Австрии, выразившемся в доведенных до стадии практической реализации планах передачи королевского трона в РП Габсбургу ("дело Эрнеста"), а также ежегодными провокационными набегами запорожских казаков на Крым и Турецкие владения в районе Дуная - Днестра. В конечном счёте, Турция в данной ситуации выступила объектом атаки, её поворот на Запад был вызван достигшим критической фазы давлением на неё со стороны Габсбургов и католического блока европейских стран вообще (об этом также говорилось выше). РП же являлась страной, втягиваемой Габсбургами в свою сферу политического влияния.

Католическое давление на Турцию осуществлялось по нескольким основным направлениям. Провокация конфликта между Турцией и РП -- одно из них. Другим таким направлением можно назвать стиму­лирование выступления против Турции подчинённых ей христианских народов. Под властью Турции находилось в первую очередь православное христианское население: греки, болгары, сербы, большинство населения Дунайских княжеств и т.д. Христианское население Турецкой империи концентрировалось на трёх её географических "полюсах":
1. на Балканском полуострове, на Дунае и в западной части Анатолии. Тут проживали в основном православные, лишь часть венгров, населения Далмации и некоторые другие небольшие группы на­селения  являлись  католиками.  Очень быстрыми темпами росло в данном регионе влияние протестантов,  особенно в среде православных.
2. в Сирии, Палестине, Кипре, Египте (к этому региону можно относить и тесно связанное с Египтом Абиссинское государство). Тут проживали не только православные, но и монофизиты - копты. Они принадлежали к различным как правило небольшим по численности народам и национальным группам, редко составляя на территории своего компактного проживания большинство. Доминировали на данной территории всё же мусульмане.
3. третий массив концентрации христианского населения Турции сложился в Закавказье. Тут христианами выступали в первую очередь греки, армяне, грузины. Данный культурный массив оказался в составе Турции только в конце 80-х годов XVI века после окончания Ирано - турецкой войны. Закавказье было разорено длительной войной, над ним нависал сохранивший воинскую мощь Иран, потому этот христианский регион не имел в данный период серьёзного антитурецкого потенциала.
Христианское население Турецкой империи не являлось единой интегрированной общиной (1).  Одних православных патриархов тут  существовало 5: Константинопольский, Александрийский, Антиохийский,  Иерусалимский,  Печский  (на  Балканах,  практически  не признававший первых четырёх). Армяне и копты вообще были независимы от православной иерархии как церкви со своеобразной догматикой. Был весьма оппозиционен восточным патриархам Охридский архиепископат в Болгарии. Постоянно  возникала  проблема создания своего патриархата для Дунайский православных.

В целом, православные Турецкой империи были недовольны доминированием в иерархии греков - фанариотов (выходцев с острова Крит, заселявших квартал Фанариос в Константинополе). Греки, в свою очередь, видели в союзе с султаном одно из главных средств удержания под своим контролем преимущественно негреческого православного населения империи, что увеличивало в глазах двора политическое значение греческого купечества и греков вообще). В этой сложной политизированной христианской турецкой мешанине, разумеется, иерархии было не до догматических вопросов. Потому на территории Турецкой империи установились весьма комфортные условия для роста влияния более духовно ориентированных католической и протестантских церквей.

К тому же, султанский двор, стремясь предотвратить потенциально возможную антитурецкую консолидацию православных, благожелательно относился к росту влияния на своей территории, населённой православными, протестантской пропаганды. Отметим, что этому также способствовало стратегическое взаимодействие между Турцией и европейскими протестантскими странами. Напомним также, что Турция не могла позволить себе широкомасштабного насильственного распространения среди населяющих её народов ислама. Этому препятствовала в первую очередь огромная численность неисламского населения империи. Потому турецкому двору приходилось для поддержания внутренней политической стабильности империи и господства мусульман над христианами больше ориентироваться на дипломатические шаги и тонкие политические комбинации.

Соответственно, антитурецкие действия посттридентского католицизма и Габсбургов включали в себя:
1. активную католическую пропаганду на территории Турции, она достигла в конце 80-х годов XVI века такого масштаба, что султан был вынужден вызывать для противодействия ей из ссылки и добиваться провозглашением Константинопольским патриархом известного противника иезуитов Мелетия Пигаса (примерно 1588 год); тот немедленно атаковал иезуитов в Константинополе и униатов - в Молдавии и Валахии; в этом же ключе находятся глобальные униатские проекты группировки Ипполита Альдобрандини, ставшего как раз в 159 году Папой Римским (2); не менее симптоматична в этом ключе активизация на Балканах Дубровненских купцов и Иллирийских католиков именно в конце 80-х годов, так, известно, что восстание 159 года (3) в Болгарии произошло в очень значительной мере благодаря многолетней подготовке его со стороны проживавших тут дубровненских купцов, они, например, взяли на себя дипломатическую миссию сообщения с двором Габсбургов;
2. разжигание исламо - христианских противоречий вообще;
3. сдерживание роста на территории Турции протестантских церквей, дабы не допустить формирования тут альтернативного культурно - политического очага, союзного протестантским странам Европы.

7.2. ТРАНСИЛЬВАНСКИЙ ФАКТОР.


Наиболее опасным регионом в этом отношении выступала для Габсбургов турецкая Венгрия и,  особенно,  Трансильвания (4).  В Трансильвании  протестанты  к  началу 90-х годов XVI века добились провозглашения государственными церквями не только кальвинизма и лютеранства, но и арианства -- это была единственная страна в Европе,  где ариане сумели получить такой высокий политический статус.  Католическая  церковь в Трансильвании  также являлась государственной, а вот православная, к которой традиционно относилось  большинство  трансильванского крестьянства -- нет.  К тому же  православные  в  Трансильвании  подчинялись  Печскому сербскому  патриарху,  а не жёстко зависимому от султана Константинопольскому.

С другой стороны экономическая мощь, сконцентрированная в руках господарей Трансильвании давала им возможность поддерживать высокую степень управляемости своею страною, то есть отк­рывала возможность к поиску ими единой церковной идеологии для подвластного общества. В создавшейся к концу 80-х годов политической ситуации наиболее вероятным был протестантский выбор: он обеспечивал лояльность Турции к внутренней консолидации трансильванского общества, обеспечивал возможность глубокой интеграции в единую общность составлявших особую мощную общину немцев - саксонцев (лютеран), кальвинистов - дворян (венгров по преимуществу), православных крестьян (в основном, пользуясь современным термином, румын), чьё православие было легко сломать при помощи государства (например, в сторону церковной унии с Римом). В этом отношении выделяющее в качестве приоритетного мотива деятельности догматику арианство имело огромные перспективы к превращению в некоей своей модификации в такую консолидирующую общество протестантскую идеологию и церковь. Об этом дополнительно свидетельствует политический вес трансильванских ариан. Арианские магнаты в конце 80 -х годов добрались до таких ступеней политического влияния, когда могли уже ставить перед собою общегосударственные задачи.

Появление у границ Австрии и Малопольши такого мощного протестантского государства весьма меняло общую расстановку сил в центральной Европе. Трансильвания превращалась в ударную силу Турции относительно Австрийской империи и РП. Это прекрасно проявилось во время событий середины XVII века в РП. Как вариант такой роли Трансильвании можно рассматривать и избрание королём РП Стефана Батория. Учитывая же, что большинство австрийского дворянства исповедовали протестантизм, а также сложную внутриполитическую ситуацию в РП, Трансильвания могла рассчитывать на успех в открытом противостоянии с католиками. Дополнительным фактором такого потенциального успеха выступало стратегическое сотрудничество Турции и протестантских стран Европы.

Единственным неудобством такого развития событий являлась озабоченность Турции потенциальной перспективой излишнего усиления Трансильвании, которое могло привести её к выходу из-под власти султана, но реально это, при наличии рядом неразгром­ленных ещё Австрийской империи и РП, произойти не могло. Потому рост протестантизма в Трансильвании отвечал в конце XVI века стратегическим интересам Турции и являлся мощнейшим ударом по позициям в регионе католиков и православных. Отметим также, что дальнейшее усиление протестантизма в этой стране вело к наращиванию её вмешательства в межконфессиональные отношения на территории РП на стороне протестантов. К тому же одним из регионов концентрации ариан РП выступала как раз Малопольша, а другой такой регион -- ВКЛ -- был заинтересован в трансформации структуры внутриполитической расстановки сил в РП в пользу переноса центра её тяжести на свою территорию.

Иными словами Габсбурги и европейский католицизм вообще были заинтересованы в ударе по Турции на Балканах до того, как та вырастит в этом регионе протестантский очаг, способный к наступательным действиям против них.


7.3.УНИАТСКИЙ ПРОЕКТ НА ДУНАЕ.


С другой стороны теологическая слабость православного клира и клира иных христианских церквей Турецкой империи, их низкая способность миссионерским путём противостоять едва не любой целенаправленной деятельности этого типа, давали перспективу католической церкви к перетягиванию на свою сторону части не растерявшего своей религиозности клира этих церквей и соответствующих слоёв верующих. Кроме того, отказ турецкой администрации от защиты местных неисламских церквей от прозелитической пропаганды толкал часть влиятельного клира этих церквей на поиск политических путей к самосохранению, то есть толкал их на поиск возможностей к выходу из-под власти султана. В имевшихся тогда условиях столкновение Габсбургов и Турции оставляло вероятность успеха такого предприятия. Потому прокатолическая пропаганда в Турции имела, кроме всего прочего, прогабсбургский оттенок.

В конечном счёте, иезуитами была найдена удачная идеологическая и организационная формулировка для выхода католического влияния на христиан Турции: идея церковных уний этих церквей с католическим костёлом. Уже в конце 80-х годов эту идею пытались воплотить в жизнь на территории Валахии и Молдавии. В этих странах политическая элита была как правило православной и принадлежала к той же национальности, что и подвластное ей крестьянское и городское население. Инонациональные и иноконфессиональные общины на территориях этих стран заметных компактных массивов не создавали.

Потому трансильванский протестантский путь консолидации своего общества был для них неприемлем. Кроме того, трансильванское дворянство было венгерским по национальной принадлежности, что открывало перспективы православному дворянству Валахии и Мол­давии рассчитывать в своём противостоянии Трансильвании на по­тенциально возможную поддержку православного "единокровного" крестьянства этой страны. Национально - конфессиональный фактор также дополнительно препятствовал к развитию интегралистских идей среди дворянства трёх Дунайских княжеств. Впрочем, основным препятствием к росту взаимного притяжения этих стран выступала экономическая и военная мощь Трансильвании, чьё дворянство, безусловно, имело больший потенциал к доминированию в этом вероятном союзе, чем дворянство любого другого дунайского княжества.

Отсюда реальность расчётов Валашской и Молдавской политических элит на стратегическое взаимодействие против Турции и Трансильвании с католическими партиями РП и Габсбургами. А это открывало возможность к реализации на территории данных государств идеи церковной унии православной и католических церквей. Такая уния ничего не меняла на территории самих Валахии с Молдавией. Там римо - католические общины были незначительны и невлиятельны, но открывала возможности и гарантии к достижению устойчивого партнёрства с католическими государствами и политическими партиями европейских стран. Потому усиление на территории указанных дунайских княжеств позиций сторонников церковной унии, к тому же покровительствуемых со стороны братьев Мирчичей, правивших в обоих государствах, должно было дополнительно встревожить Турецкий двор по поводу стабильности своих позиций в Европе.

И, наконец, укажем ещё раз на католическое наступление в Европе в конце 80-х годов. Хотя оно не достигло своих целей ни на одном направлении, но в РП сохранилась мощная католическая партия и католикам удалось удачно вклиниться в общую геополитическую раскладку сил в Восточной и Северной Европе. На этой основе у Габсбургов появилась возможность к форсированию роста своего влияния в этом регионе за счёт провокации столкновения этих стран с Турцией. В первую очередь за счёт столкновения с Турцией РП. Так, именно благодаря спровоцированным католической партией РП внутренним коллизиям, от реальной власти в этом государстве оказались оттеснены баториане, начались набеги на Крым и Турцию запорожских казаков, усилились литовские сепаратисты, противившиеся натиску РП на восток и склонные к объединению РП с Москвою, после Бендзинского мира возникла реальная перспектива воцарения на троне РП Габсбурга, а в Швеции -- близкого к ним человека. При любом раскладе сил в новой РП, в Восточной Европе возникала коалиция стран, враждебная Турции. А тогда становилось практически неизбежным сближение этой коалиции с Австрией против Турции (в случае, если Австрия с самого начала не вошла бы в состав складывающегося блока).


7.4. ПОВОРОТ ТУРЦИИ НА ЗАПАД.


В 1586 - 1588 годах, пока баториане открыто воевали с проавстрийской партией, Турция могла быть более - менее спокойна за свои европейские границы. Её беспокоила лишь католическая активность в Валахии и Молдавии. Но на этот случай из ссылки был возвращён и провозглашён Константинопольским патриархом Иеремия II, настроенный крайне антикатолически. Его отправили в Валахию и Молдавию, где в течение 1588 - 1590 годов громил сторонников церковной унии в православном клире этих стран. Тогда же султан произвёл отстранение в этих странах от власти братьев Мирчичей и замену их более слабыми и лояльными себе лидерами. причём, в Молдавии новый властитель Аарон был вынужден за своё провозглашение господарём собрать турецкую дань за много лет, чем вызвал ненависть к себе со стороны всех слоёв молдавского населения. Затем с помощью запорожцев он был свергнут, но вновь восстановлен у власти турками. То есть в конце 80-х годов Турция предприняла локальные усилия по стабилизации своей власти на наиболее опасных в тот момент европейских направлениях.

Кроме того, именно в 1587 - 1589 годах турецкие войска резко активизировали боевые действия против Ирана в Закавказье и закрепили за собою территорию вплоть до Кавказа и Каспийского моря. Иран был в военном отношении резко ослаблен, хотя и не разбит до конца. Выход к Тереку и к Астрахани Турция получила. После этого в 1590 году Турция спешно заключила мир с Ираном и начала переброску войск из Закавказья в Европу. Усиление военной активности Турции в Закавказье после смерти Батория можно объяснить стремлением продолжить прежнюю стратегическую линию в Восточной Европе. По крайней мере, в условиях наступавшей в РП политической неразберихи Турция приобретала возможность дополнительного усиления баторианской партии за счёт явного улучшения стратегической расстановки сил в случае продолжения совместного натиска РП и Турции на Москву. Фактически Турция вышла на передовые рубежи к началу завершающей стадии разгрома Московского государства. Теперь совместный удар РП и Турции по Москве был просто, что называется, обречён на удачу.

Заметим также, что в Турции в конце 80-х годов начались подготовительные работы и к развороту её внешнеполитического натиска на Запад. Их характер свидетельствует о реальности сохране­ния и после разгрома Москвы партнёрских взаимоотношений между Турцией и РП: по распоряжению султана на побережье Средиземного моря началось строительство примерно 180 галер (5). Имея ввиду, что на тот момент Турция обладала гораздо меньшим количеством этих ударных боевых судов, можно сделать вывод о том, что таким образом был зафиксирован выбор нового стратегического противника: Испанское королевство. Лишь оно обладало в Средиземном море крупным самостоятельным военным флотом, а также возможностью переброски боевых кораблей сюда из Атлантики. Боевая мощь Австрийских Габсбургов базировалась на сухопутных силах. Своего флота Австрия практически не имела, а флот североитальянских городов сам по себе не мог противостоять даже североафриканским пиратам. Франция являлась политическим партнёром Турции и, к тому же там шла религиозная война. С 1589 (?) года в эту войну вмешались испанские интервенты из южных Нидерландов. Своего заметного флота в Средиземном море Франция в конце 80-х годов не имела.

Программа по строительству турецкого флота была рассчитана на несколько лет и должна была завершиться в начале 90-х годов. Для её реализации Турция обладала необходимыми материальными ресурсами. Ощущалась только острейшая нехватка флотских экипа­жей и в первую очередь -- гребцов. Галера в среднем требовала 160 - 200 гребцов. Часть из них набиралась в Турции путём найма, но в основном ими являлись рабы и преступники. Прежде всего рабы. Главным поставщиком рабов на галеры традиционно выступало Крымское ханство, уводившее во время своих набегов на континентальные славянские государства десятки тысяч пленников. В конце же 80-х годов вследствие строительства Московским государством засечных полос и крепостей в степях, вследствие усиления запорожского и донского казачества и стратегического партнёрства между РП и Турцией, ограничивавшего украинскую активность татар, возможности к поступлению значительного числа рабов на галеры у Турции уменьшились.

Других потенциальных рынков, способных заменить славянские в этом плане у Турции в тот момент не было, хотя усилия для их получения предпринимались. Так, например, именно в это время распространяет своё влияния на территории, расположенные на юг от Сахары африканское государство, расположенное в районе реки Нигер и специализированное на поставках чёрных рабов за свои пределы. Однако уже в начале 90-х годов XVI века оно было разгромлено марокканским султаном, которому понадобились дешёвые рабы для работы на сахарных плантациях. Впрочем, эта попытка марокканского султана в конечном счёте оказалась неудачной, так как его администрация не смогла так эффективно ор­ганизовать поставки рабов из долины Нигера, как это делали её предшественники.

К тому же, даже без учёта конкуренции со стороны Марокко, сахарский путь невольничьих караванов был слишком тяжёл и потому Африка не могла в тот момент заменить для Турции Восточную Европу. Кроме того, как раз в конце 80 -- начале 90-х годов XVI века в Эфиопии происходит сильное движение за восстановление единого независимого государства. Причём рядом с лидерами этого движения находятся иезуиты. мы уже упоминали, что в 1595 году эфиопская церковь даже попробовала пойти на заключение церковной унии с Римом (6).  Это вызвало в Эфиопии гражданскую войну и не удалось. Но в любом случае, путь невольничьих кара­ванов из тропической Африки в Турцию через Эфиопию в конце 80- х годов был невозможен.  Втягивание же Турции в широкомасштабные боевые действия в Эфиопии были менее  рациональным  ходом, чем  давно  подготовленная атака на Московское государство.

То есть, раз Турция планировала постройку мощной флотилии галер, а гребцов для них,  кроме как в Восточной Европе,  взять нигде не могла,  то, значит, одновременно султанский двор планировал и крупномасштабные боевые действия в Восточной  Европе. Причём речь  могла  идти именно о турецких боевых действиях,  так как крымские татары самостоятельно эффективно воевать против  славянских  континентальных государств уже не могли.  При сложившейся в конце 80-х годов стратегической расстановке сил в Вос­точной Европе это вело к войне Турции и РП против Москвы.

Целями последующей морской кампании Турции в Европе мог бы стать ни больше ни меньше как прорыв к Атлантическому океану. Например, посредством захвата Гранады или своего утверждения в Марокко. Другим вариантом такой кампании выглядит захват части Аппенинского полуострова. Ясно, что в техническом плане флот Турции все равно не мог сравняться с флотом Габсбургов. Потому действия галер без сомнений должны были бы сопровождаться отвлекающими ударами турецких сухопутных войск. Скорее всего, эти удары должны были бы наноситься по Австрийским Габсбургам.

Кроме того, речь должна была бы идти о массовом десантировании турецких войск в Европе, так как галеры в то время использовались в значительной мере именно для этого. Скажем, для плавания в Атлантическом океане они не годились. Если исходить из подобных стратегических расчётов возможных действий Турции, то тогда естественной кажется её линия на сохранение стратегического партнёрства с РП и после разгрома Москвы: РП была призвана скорее всего атаковать Австрийских Габсбургов, скажем в Германии. Европейские протестантские страны и Франция уже находились в состоянии военного противостояния католикам и стратегического партнёрства с Турцией. Потому прохода в Средиземное море самого мощного в Европе флота Нидерландов и Англии для действий против Турции можно было не опасаться.

То есть Турция очевидно предполагала совместный с РП и протес­тантским союзом разгром католического блока. В дальнейшем можно было ожидать неизбежного столкновения протестантских стан именно с РП из-за вопроса о контроле на Шведскими месторождениями металлов, балтийской торговлей и Зундским проливом, столь важными для Нидерландов. За время этого конфликта Турция могла попробовать утвердиться на Атлантических коммуникациях. По крайней мере, уменьшить поток американского серебра и золота в христианские страны Европы.

Другим вариантом совместных действий РП и Турции после разгрома Москвы могла выступить атака РП на протестантские страны в районе Балтийского моря сразу, до совместного с ними и Турцией разгрома Габсбургов. Это могло произойти, например, посредством выступления усилившейся РП против господства шведского военного флота в Балтийском море, контроля Дании над Зундским проливом, торговой монополии Нидерландов на "атлантическую торговлю" РП через заведение РП собственного торгового флота. Успех такого движения РП мог обеспечить ей возможность выхода к Северному морю и атлантическим коммуникациям Испании. В таком случае Англия, Нидерланды и Франция рисковали оказаться в своего рода клещах из турецкого флота на юге и флота РП -- на северо - востоке.

С этой точки зрения, стратегические приоритеты Габсбургов на турецком направлении в это период нетяжело просчитать:
1. не допустить совместного с РП разгрома Турцией Московского государства, по крайней мере,  затянуть этот процесс;
2. ослабить протестантские страны и силы в Европе в преддверие практически неизбежного столкновения с Турцией;
3. пойти на такие внутренние реформы в католическом костёле, которые сделают возможным его интеграцию с православными и иными христианскими церквями Турецкой империи с тем, чтобы приобрести в лице христиан Турции свою ударную силу против неё (эту миссию исполнила идея церковных уний во главе с Римом при сохранении церквями своей обрядности);
4. по возможности первыми атаковать Турцию до того, как она подготовится к наступательной войне в Европе.

Исходя из указанных соображений, мы имеем право сделать вывод о естественности для Турции коренного изменения внешнеполитического курса при известии о заключении в РП Бендзинского мира, а главное -- после выхода на поверхность "дела Эрнеста". Более того, любое промедление Турции в срыве антитурецких приготовлений Габсбургов угрожало поставить её в течение короткого времени перед фактом сформированной католической коалиции против неё и окрепшего униатского движения, ориентированного на эту коалицию внутри самой империи.

7.5. ТУРЕЦКАЯ ВОЕННАЯ УГРОЗА РП 1589 - 1590 Г.Г.


Военно - политический ультиматум султана РП осенью 1589 года, а также стягивание на Дунай турецких войск, татарский набег на Галицию и Червоную Русь, смена правящих режимов в Валахии и Молдавии, ослабление там сторонников церковной унии, утверждение в Москве партиаршества, а в РП -- ставропигиальных православных братств ещё нельзя классифицировать как полное изменение стратегического курса Турецкой империи, хотя стратегические предпосылки для этого таким образом несомненно создавались. Турция, оказывая давление на РП, оставляла ей возможность возврата к баторианскому курсу. И это ярко продемонстрировал во время событий осени 1589 - зимы 1590 годов Ян Замойский. Собрав под предлогом отражения турецкой угрозы очень значительные воинские силы (около 100 тысяч человек) он уже осенью 1589 года до возвращения из Ревеля Сигизмунда III предлагал нанести наступательный удар на Дунае или в Крыму (7).
Для баториан подобные планы выглядят странно, но надо иметь ввиду, что такой удар вряд ли был на самом деле реален: слишком неподготовленным он был политически: военный успех РП на Дунае или в Крыму немедленно приводил в действие механизм всей Турецкой империи. В этом случае РП была необходима военная поддержка со стороны Габсбургов. Маловероятно, чтобы те были заинтересованы быстро её предоставлять. Проще это было сделать после истощения РП, чтобы занять самим Дунайские княжества и Балканы. С другой стороны, пока в РП на троне не было Габсбурга, такая поддержка вообще была маловероятна, то есть планы Яна Замойского, очевидно, опирались на уверенность в форсировании "дела Эрнеста". В этом случае Ян Замойский отправлял из РП в Швецию Сигизмунда III со своими шведскими приближёнными и получал Эрнеста, нуждающегося на начальной фазе нахождения у власти в поддержке сильной партии. В условиях начавшейся войны самой мощной партией была бы группировка гетмана коронного, то есть Яна Замойского. А он бы уж постарался позднее не допустить самостоятельного усиления Эрнеста. Например, это было достижимо посредством опоры на протестантов ВКЛ.
Впрочем, Сигизмунд III вернулся из Ревеля в РП. Возможно, Ян Замойский этого не ожидал. И сразу по возвращении Сигизмунд своим указом запретил наступательный военный поход на турок. Фактически именно этому препятствовала и вся католическая партия РП, выразившая своё нежелание воевать во время самовольного съезда в Коле. Опора этой партии -- Великопольша -- вообще отказалась платить поголовную подать на войну. Именно в это время не поддержал коронного гетмана и Константин Острожский, с чего начался их открытый конликт. То есть, тем самым, католическая партия продемонстрировала свой страх потерять власть в РП в результате военного успеха коронного гетмана. Не исключено, что в данном случае мы видим своего рода "блеф" Замойского, ибо у РП было слишком мало шансов после возвращения Сигизмунда из Ревеля одержать победу в долговременном столкновении с Турцией. Также вероятно, что наступательные планы Замойского диктовались военно - тактическими соображениями или выступали только идеологическим обоснованием мобилизации войск РП для использования их на совсем ином направлении.
Более реальным выступает другое предложение Яна Замойского после отказа Сигизмунда санкционировать наступательный удар по Турции или Крыму: сконцентрировать мобилизованные войска в Поднепровье (под Лоевом) и атаковать Москву с целью захвата Северской земли и некоторых других пограничных территорий Московского государства. Таким образом Ян Замойский обходил сопротивление политической элиты ВКЛ, не желавшей войны против Москвы на своих границах, и в то же время обещал ВКЛ территориальные приобретения и усиление геополитического влияния в случае победы. Этот план полностью вписывается в традиционный баторианский курс гетмана и отвечал интересам Турции. Возможно, потому она так и не нанесла по РП своего удара, ожидая даже запоздалого прибытия посла РП, а наибольший сторонник войны против РП Синан - паша, лишь недавно добравшийся до должности главного визиря в конце - концов был отстранён от власти в результате заговора, организованного с помощью английского посла.
Англия в 1589 году после разгрома "Великой Армады" приобрела в Турции значительное политическое влияние и даже немалые политические и экономические льготы: право английским судам ходить в турецких водах под собственным флагом, а также право покровительства над неправославным и некатолическим населением Турецкой империи (имелись ввиду преимущественно протестанты) и т.д. Этим турецкий султан демонстрировал своего основного политического партнёра среди протестантских стран Европы.
Этот пример так же прекрасно свидетельствует об истинных лидерах протестантского блока европейских стран и его приоритетах: не защита новой веры и собственной независимости самих по себе, а прорыв к Атлантическим коммуникациям и колониальным захватам. В свою очередь, подобное сближение дополнительно свидетельствует о подготовке Турцией именно антииспанской, а не антиавстрийской войны, так как с Австрийскими Габсбургами интересы Англии практически нигде не соприкасались. Главным её противником в этот момент выступала Испания. Также ясна наиболее вероятная функция Англии в возможной антииспанской войне Турции: создание затруднений для трансатлантических перевозок Габсбургов с тем, чтобы уменьшить во время войны их финансовый потенциал. Потому Англия не была заинтересована во втягивании Турции в крупномасштабную войну на континенте против РП.
В интересах Англии была реализация старого баторианского курса Турции и РП, гарантировавшего заведение Турцией военно - морского флота против Испании. В крайнем случае, если бы война РП и Турции против Москвы не удавалась по причине внутренней параллизации РП, тогда Англии было предпочтительнее военное столкновение Турции в Европе с Австрийскими Габсбургами, а не с РП. Такая атака Турции всёравно ослабляла единый католический лагерь Европейских стран и отвлекала финансовые и военные ресурсы католического блока от их противостояния Англии. К тому едва ли не важнейшим источником этих ресурсов выступала атлантическая торговля, на которую как раз нацелилась после 1588 года королева Елизавета. В случае же войны Турции с проавстрийской РП американское серебро и золото вряд ли бы использо­валось в качестве непосредственного источника мощи РП, то есть и Англия по-прежнему бы имела против себя мощных испанских и австрийских Габсбургов и не обладала бы возможностями существенной помощи Турции в этой войне (9).
То есть в самой Турции при дворе зимою 1589 - 1590 годов также утвердились своего рода турецкие "баторианцы": противники войны с РП и сторонники войны с Москвою. Так, именно в это время Крымские татары заключили военное соглашение со Шведским королём  Юханом III,  который зимою 1589 - 1590 годов был вынужден обороняться от наступательных ударов московских войск в районе Нарвы, и нанесли несколько ударов по Москве (9). Иными словами, Турция зимою 1589 - 1590 годов начала сползать к большой войне против Москвы в коалиции со Швецией и, вероятно, РП. Это также не могло понравиться католической партии РП, потому и эти антимосковские военные планы Яна Замойского были Сигизмундом III отклонены. Он предпочитал отправить страну во внутренний хаос, связанный с неуплатой денег наёмным солдатам 1590 года, самовольными съездами шляхты (Кола), взрывоопасной концентрацией на Украине казачества, но только не допустить окончательного успешного аккорда баториан в многолетней политической игре.
Неожиданную поддержку своему курсу относительно Москвы Сигизмунд III получил в конце 1590 - начале 1591 годов от политической элиты ВКЛ: она сделала всё возможное для заключения в 1591 году длительного мира между Московским государством и РП. Первоначально речь во время переговоров вообще пошла о предложении со стороны РП к Москве о заключении государственной унии. Тем более, что после смерти в Угличе царевича Дмитрия последним Рюриковичем оказывался не имевший наследников царь Ф ёдор. Он был уже не молод и потому появление у него детей казалось маловероятным. То есть в Москве наступала смена правящей со времён Киевской Руси династии. Это создавало для РП ку­да лучшие перспективы к заключению государственной унии, чем их имело Москва во время всех её попыток добиться избранием королём РП своего Ивана Грозного или Фёдора Ивановича. А ведь и тогда это были серьёзные кандидаты на главенство в обоих государствах сразу. Однако после смерти царевича Дмитрия сторон­никам Бориса Годунова удалось ослабить приверженцев унии с РП.

С другой стороны, сама РП в это время была плохо готова к ор­ганизованному единообразному восприятию такого шага. Так, известно, что близкий к Христофору Радзивиллу Перуну член посольства РП в Москву 1591 года утверждал там, что магнаты ВКЛ не согласятся на провозглашение единого для РП и Москвы короля (царя), так как тот тогда будет настолько силён, что сможет выкупить у них находящиеся ныне в заставе королевские города. Подобная позиция магнатерии ВКЛ может быть следствием разных мотивов: нежеланием объединяться с Москвою, где у власти стоит слишком хорошо контролирующая это государство после угличских событий партия Бориса Годунова (до её ослабления государственная уния вполне могла превратиться в форму союза Короны и Москвы за счёт Литвы), нежеланием уступать королевскому двору полученные в течение 1587 - 1590 годов политические по­зиции, опаской усилить таким шагом в тот момент католическую партию, получающую в тех условиях посредством унии возможность втянуть РП в войну с Турцией за счёт Яна Замойского -- в любом случае сдержанность ВКЛ относительно унии с Москвою была, явно, явлением временным и конъюнктурным (10). Это хорошо продемонстрировали последующие события 90-х годов XVI века.

Заключенный долговременный мир, который Сигизмунд мог нарушить лишь для оказания помощи своему отцу согласно "сыновьему долгу", был выгоден ВКЛ. Он позволял:
1. дождаться потенциально возможного прихода к власти в Москве в результате крымско - шведской атаки на неё более близкой магнатерии ВКЛ политической партии ;
2. закреплял юридическое право РП на спорные районы Эстонии, что в тех условиях означало усиление юридических позиций относительно них в первую очередь ВКЛ;

3. стимулировал борьбу между коронными политическими партиями, выгодную политической элите ВКЛ;
4. оставлял возможность к ограниченному участию в войне Швеции с Москвою в случае благоприятного для ВКЛ поворота хода боевых действий.


7.6. ВЛИЯНИЕ НА РП ПЕРЕОРИЕНТАЦИИ ТУРЦИИ  НА АВСТРИЙСКОЕ  НАПРАВЛЕНИЕ.


В этой ситуации ожидания решительного хода РП Турция провела фактически весь 1590 год. Уже к середине этого года турецкие войска были отведены от границ РП. Турция демонстрировала своё нежелание серьёзной войны с РП в условиях мобилизации тою значительных воинских сил. Крымские татары уже воевали с Москвою. Но РП благодаря сопротивлению католической партии по Москве так и не ударила, а скатилась к острому внутреннему кризису. Это привело к изменению геополитической карты Европы. Турция самостоятельно сокрушить Москву не могла. Кроме того, влияние Габсбургов на её территории и в РП росло слишком большими темпами, чтобы позволять себе самостоятельную крупную войну на другом направлении. Турции ничего не оставалось, как последовать призывам её протестантских союзников и начать боевые действия в Европе с Австрийскими Габсбургами. Известно, что к этому очень активно призывал султана в начале 90-х годов влиятельный Английский посол. А самое главное, война на море с испанскими Габсбургами для Турции была невозможна вследствие отсутствия возможности к постройке и запуску планировавшегося ранее военного флота: не хватило рабов.
Отсюда и выбор основного театра боевых действий: Балканский полуостров и Венгрия. То есть эта война была Турции фактически навязана наступательным движением Габсбургов. Турция была вынуждена резко переориентироваться от многолетнего натиска в сторону Поволжья на войну в Европе. Тем самым огромные ресурсы турецкой империи, потраченные на подготовку разгрома Московского государства (и Ирана на пути к нему) оказались израсходованными практически впустую и почти не дали империи отдачи. Турция не смогла навязать Габсбургам свой метод и театр боевых действий (не смогла построить военный флот), более того, она оказалась прямо спровоцирована в 1592 году захватом проавстрийскими силами двух городов в Венгрии на ответные боевые действия, ведшие к сползанию в длительную широкомасштабную войну. Война была заведомо безрезультатной тратой ресурсов империи и не могла привести к победе ни одну из сторон в случае удержания от вступления в не ё континентальных восточноевропейских государств.
Вокруг этого и разгорелась в 90-е годы активнейшая дипломатическая борьба между Турцией и протестантскими странами Европы с одной стороны и католической дипломатией с другой. Фактичеки единственной силой, извлекавшей крупную выгоду от этой войны выступил блок протестантских стан Европы, от которых теперь было в значительной мере отвлечено внимание Габсбургов. Протестантские страны в немалой степени и способствовали разжига­нию данного конфликта (наиболее ярко об этом свидетельствует деятельность в 1589 - 1593 годах в Турции английского посла).
В РП переориентация Турции в 1591 году на иное направление своего удара способствовало углублению структурного политического кризиса. Все политические партии и лагеря теперь должны были перестроить свою ориентацию в зависимости от полностью изменившихся геополитических тенденций. Баторианский курс всерьёз теперь был невозможен: Турция вернулась в Европу. Основным внешнеполитическим вопросом РП встало определение её места в разворачивавшемся открытом противостоянии католического блока стран и Турции.
На этой основе в РП резко усилились позиции католической проавстрийской партии. На её стороне открыто выступил и Сигизмунд III. Основой идеей католической партии выступала совместная с католическим блоком стран Европы борьба против Турции. Разгром Турецкой империи таким католическим блоком мог принести РП выход к Чёрному морю, возможно, Крым, Дунайские княжества, возможно, часть Балкан. Иногда сторонники этой ориентации серьёзно заводили речь и о Константинополе. Другим флангом такой блок был бы направлен против протестантских стран Европы. РП это должно было гарантировать ликвидацию нидерландского и шведского доминирования на Балтике. Московское направление внешнеполитической экспансии РП в этом случае отходило на второстепенный план. Однако до начала непосредственных боевых действий между Австрией и Турцией на Балканах католическая партия РП выступала в качестве иррациональной по своим целям группировкой, так как провоцировала втягивание РП в войну с Турцией без гарантий помощи со стороны Австрии.
Кроме того, католическая партия теперь имела в РП в качестве своего противника хорошо отформировавшиеся во время политического кризиса 1587 - 1590 годов регионально - конфессиональные группировки. Потому защита политических интересов католической партии в этот период стала тесно смыкаться с подавлением нека­толических церквей. В 1591 году это привело к погромам католической молодёжью и горожанами кальвинского и арианского сборов в Кракове и кальвинского в Вильно (11). Король допустил уклонение
виновных в этих акциях от судебной ответственности. Таким образом, сопротивление значительной части шляхты втягиванию РП в войну с Турцией без устойчивого союзника дополнилось прямым конфессиональным противостоянием и протестанты РП стали основой нового варианта старой партии "националистов" и шляхетских "демократов" - баториан.
Возглавил эту партию всё тот же Ян Замойский. Начались альтернативные самовольные съезды протестантской шляхты. По мере углубления кризиса всё более в качестве его основного мотива выступало втягивание католической партией всей РП в войну с Турцией посредством тайной дипломатии Сигизмунда. Стало выходить на поверхность "дело Эрнеста", расцененное новыми баторианами как нарушение базовых принципов построения шляхетского государства. В этом же контексте рассматривались и погромы протестантских сборов.
Баториане нанесли удар по Константину Острожскому, отказавшись помочь ему в подавлении спровоцированного ими же казацкого движения во главе с Христофором Коссинским. Это было ответом на естественное сближение украинской политической элиты с католической партией в преддверие начала нового турецкого движения в Европе. Украине теперь были нужны серьёзные союзники против Турции, ибо прежняя система нейтрализации турецко - татарского натиска на Украину рухнула. Австрия обладала необходимой Украине воинской мощью и заинтересованностью, потому Константину Острожскому ничего не оставалось, как искать сближения с католической партией РП, что в свою очередь вело к дополнительным ударам по нему со стороны баториан и протестантов.
Одновременно происходил стремительный   рост   православных братств, их укрепление и радикализация. В 1591 году митрополит Рагоза посетил Львов и открыто высказался против местного архиепископа Гедеона Болобана в его конфликте со ставропигиальным братством. То есть братская церковь, укрепившись в ВКЛ, сделала попытку жёсткой постановки под свой контроль православных структур на Украине, причём делалось это в обход Острожского, хотя и без открытой конфронтации с ним. И это в то время, когда Киевское воеводство было охвачено казацким движением Коссинского!
Параллельно католическая партия делала всё возможное, чтобы в открытой борьбе победить. Так, в середине 1592 года стало открыто известно о том, что процесс заключения церковной унии между православными и католиками РП давно в тайне идёт полным ходом и во главе его со стороны православных находятся украинские православные иерархи, зависимые от Константина Острожского.
Ещё большего католической партии удалось достигнуть в деле сближения РП и Австрии: летом 1592 года состоялся несанкционированный шляхтой и сенатом, вызывавший сильнейшее противодействие баториан и протестантов брак Сигизмунда III и одной из дочерей Австрийского императора Рудольфа II, а также её коронация (12). Это произошло перед самым открытием инквизиционного сейма, посвящённого преимущественно раскрытию "дела Эрнеста" и обсуждению степени виновности короля перед шляхтой за нарушения шляхетских вольностей и принципов существования РП. Сейм закончился практической победой баториан, но в плане изменения расстановки сил в РП ни к чему не привёл, так как во время его хода в Хорватии начались прямые боевые действия между Австрией и Турцией и теперь противостояние баториан и католической партии потеряло прежний смысл. Теперь католическая партия перестала быть партией провокаторов ненужной РП войны и превратилась в главный залог устойчивости шляхетского государства в случае расползания боевых действий на Дунае и Балканах и на его территорию (например, во время ежегодных переходов Крымских татар через территорию РП к Австрийской границе и назад).

Однако в это же время оживились и сторонники альтернативной геополитической доктрины РП, в основном отстаиваемой и представляемая протестантами из ВКЛ: сторонники государственной унии РП с Московским государством. На основе её предполагалось разрешению проблем противостояния РП Турции и протестантскому блоку. Собственно, это была старая доктрина, но в условиях поворота Турции лицом к Европе она перестала носить относительно неё однозначно наступательный характер и больше представлялась оборонительной. Наиболее ярким проявлением новых попыток реализации этой доктрины выступают переговоры между Московским государством и РП о мире, происходившие в Москве в 1590 году. Московская политическая элита тогда отклонила идею государственной унии, однако долговременное соглашение о мире между РП и Москвою заключить удалось. Причём сделано оно было практически на условиях сепаратного мира ВКЛ и Москвы от 1587 года, заключенного в Каменке во время обсуждений Московского проекта такого государственного объединения в виде избрания царя Фёдора корол ём РП.
Как уже указывалось, быстрая реализация государственной унии в тех политических условиях не отвечала также и интересам политической элиты ВКЛ, но более медленное движение в этом направлении - не перестало выступать в качестве важнейшей стратегической её цели. То есть в 1590 году была осторожна подчёркнута преемственность этой политической линии, а также открыты пути к сближению двух стран во время действия этого мира.
Мир между Москвою и РП от 1590 года также свидетельствует об усилении влияния политической элиты ВКЛ на политику РП. ВКЛ не только получило мир на условиях официально осуждённого ранее самовольно заключенного им документа, но и не допустило вырывания инициативы в процессе сближения двух стран из своих рук конкурентной политической партией. Определение Восточной политики РП всё более происходило в Вильно. Фактически в 1590 - 1592 годах в РП началось формирование двух политических полюсов: протестантского вокруг ВКЛ, ориентированного на сближение с Москвою и противостояние протестантским странам на Балтике, и католического вокруг части восточной Малопольши и Украины, ориентированного на сближение с Австрией и противостояние Тур­ции. Это проявилось уже в новых должностных назначениях того времени: Януш Острожский (католик по вероисповеданию) стал каштеляном Краковским, то есть первым светским сенатором в Короне, а его брат Александр -- вместо него воеводой Волынским. По ходатайству Константина Острожского, сохранившего за собою Киевское воеводство, каштеляном Брестским, а затем епископом Владимирским и Брестским был назначен его родственник и сторонник церковной унии с 1588 года Адам Патей, епископом Луцким и Острожским вновь также стал ставленник Острожского. Приближение Острожских ко двору теперь ярко демонстрировалось и самим Сигизмундом.
Ян Замойский в течение указанного периода выступает постоянным оппонентом королю и Острожским. В середине 1592 года во время инквизиционного сейма его политическое влияние в стране достигает апогея, но вследствие изменения геополитической конъюнктуры вскоре несколько падает в пользу Острожского. Христофор же Радзивилл после смерти Яна Кишки превратился в исключительно мощную политическую фигуру, реально контролирующую ВКЛ и протестантское наступление оттуда.
То есть начало боевых действий между Австрией и Турцией стимулировало в РП кристаллизацию двух политических полюсов и их разных геополитических ориентаций. Как продемонстрировал инквизиционный сейм, ни один из этих полюсов не имел потенциала к навязыванию РП своей воли, потому в середине 1592 года она временно превратилась в неуправляемое по большому счёту образование, в конгломерат более - менее мирно относящихся друг к другу регионально - культурных группировок, находящихся в шлейфе политики более мощных геополитических образований. Наиболее ярко в это время проявилась глубокая зависимость РП от Габсбургов. С другой стороны, дезинтеграция этого государства, начавшаяся после смерти Стефана Батория, вошла в угрожающую существованию единой РП фазу. Судьба РП, в конечном счёте, оказалась в руках политических элит её восточных регионов: ВКЛ и Украины.

КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ 7.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1592 - 1593 Г.Г.
 
1. О положении православных в Османской империи:
Малышевский И.И. Мелетий Пигас...Т.I.
2. Об избрании Ипполита Альдобрандини Папой Римским:
Dzieje Rzymsko - katolickiego kosciola (w krotkich szczegolach). Wilno, 1857.C.365. - 
Сикст V - Папа римский с 24.04.1585. Умер 27.08.1590.
Урабан VII - Папа с 15.О9.1590. Умер 27.09.1590.
Григорий XIV - Папа с 5.12.1590. Умер 15.11.1591.
Иннокентий IX - Папа примерно с 30.10.1591. Умер 30.12.1591.
Климент VIII (Альдобрндини) - Папа с 30.01.1592. Умер 5.03.1604.
Жукович П.Н. Сеймовая борьба православного западно - русского дворянства с церковной унией до 1609 года. С-Пб.,1901.
Малышевский И.И. Мелетий Пигас... Т.I.
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
3. О восстании в Болгарии против турок, в значительной мере подготовленном дубровненскими купцами:
Гильфердинг А. Собрание сочинений. Т.II. С-Пб., 1868.
Державин Н.С. История Болгарии. Т.III. М.-Л., 1947.
История Болгарии. Т.I. М., 1954.
Фрейденберг М.М. Дубровник и Османская империя. М., 1989.
4. О Трансильвании подробнее:
История Венгрии. Т.1. М., 1971.
Бродель Ф.Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV - XVIII вв. Т.1-3.М.,1986-1988-1992.
Rogalski L.  Dzieje ksiestw nad-Dunajskich.  T.1-2. Warszawa, 1861.
5. О неудаче строительства Турцией большого количества галер:
Алекберли М.А. Борьба украинского анрода против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Изд-во Саратовского Ун-та, 1961.С.85.
Здесь речь идет о попытке строительства в 1591 году 180 новых галер, для реализации которой не хватило материалов, а, главное, капиталов. В этой связи интересны цифры,приведенные автором монографии о количестве рабов на турецких галерах: в 1576 году их хватало только для 20 галер. Затем произошел небольшой рост их количества и в 1579 году их насчитывалось уже 6.000, но к 1590 году их количество упало до 4.000, а к 1637 году - всего лишь 700 человек:
Алекберли М.А. Борьба украинского анрода против турецко - татарской агрессии во второй половине XVI - I половине XVII веков. Изд-во Саратовского Ун-та, 1961.С.129.
6. О попытке заключения эфиопской церковью церковной унии с Римом:
Малышевский И.И. Мелетий Пигас... Т.1.
7. О военных планах Яна Замойского в конце 1589 - начале 1590 годов мы уже упоминали:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
8. О военной тревоге 1590 года вообще:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
9. О боевых действиях Крымских татар против Москвы в результате заключения Крымом союза со Швецией:
Р.Г.Скрынников. Россия накануне "смутного времени". М.,1980.С.89-91.
10. О договоре между РП и Москвою 1591 года:
Флоря Б.Н.  Русско - польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII в. М., 1978.
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
Liepszy K. Walka stronnictw politycznych w pierwszych latach panowania Zygmynta III. Krakow, 1929.
11. О погромах протестантских сборов в РП в 1591 году:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.
12. О последовавшем затем политическом кризисе:
Liepszy K. Rzeczpospolita Polska w dobie sejmu inkwizycyjnego. 1589 - 1592. Krakow, 1939.